|
Мы залегли в душистой траве, и уставились на полосу колючей проволоки, вдоль которой, с винтовкой за плечом, прохаживался хилый ассамский «сикьюрик». Разведка была проведена ещё днём, причём успешно: в военно-инженерных заградительных сооружениях была найдена Дырка.
Пролезть в эту Дырку нужно было незаметно, чтобы «сикьюрик» нас не засёк. Но это было не самое сложное. Сразу за полосой колючей проволоки и параллельно ей, тянулся железнодорожный путь на высокой насыпи. Чтобы попасть НА ТУ СТОРОНУ, надо было перемахнуть эту насыпь, подсвеченную полной Луной.
Если бы нас заметил «секьюрик» или кто-либо ещё, поднялся бы нешуточный хай о «нарушении режима безопасности». Крёстный Отец наорал бы на нас, а я очень не люблю, когда на меня орут. А Санджаю пофиг, он полный отморозок. Пожалуй расскажу поподробнее об этом кадре. Огромный кшатрий с лицом громилы. Наши прозвали его «Индийский Шрек». Учился в Москве, женился на русской, в лихие девяностые успешно занимался сомнительным бизнесом , шиковал-быковал, но в итоге его развели и кинули. Санджай потерял всё и закончил свою русскую эпопею в подмосковном колхозе оператором агрегата, который жарит семечки. В драной фуфайке и шапке ушанке он бухал с деревенскими мужиками (и впоследствии признавался, что это был самый счастливый период в его жизни). Виза его была просрочена, поэтому вскоре после того, как Санджай был схвачен ментами в подмосковной электричке, его депортировали на родину. Теперь он работал нашим переводчиком, не ради денег, а ради восстановления своей репутации.
Мы с ним были полными антиподами не только по внешности. Санджай был без памяти влюблён в Россию и терпеть не мог Индию. А я в то время был так увлечён Индией, что про Россию и слышать не хотел. На этой почве мы с ним всегда яростно спорили.
– Да что ты знаешь об Индии? Ты прожиль в Ассаме три месяца, книги почиталь, телек посмотрель, что ты можешь знать? – кричал Санджай, – ТВОЯ Индия – это полное говно! - ,и тут же обрушивал на меня лавину наичернейшего негатива про свою родину, после чего рассыпался в дифирамбах самой лучшей в Мире стране – России.
Ну и я не оставался в долгу.
- Да что ты знаешь о России? Ты думаешь, Россия это Масква? Да ты за сотым километром бывал хоть раз? – и я поливал свою родную страну таким отборным дерьмом, что услышав это, любой русский патриот задушил бы меня голыми руками. После чего я пел восторженные оды удивительной и прекрасной Индии.
Санджай кричал мне о жадных, трусливых и подлых индусах, и о широкой русской душе, а я крыл матом невежественных и злобных алкашей, и орал об индийской культуре и духовности. Санджай кричал, что самые красивые женщины – русские, а идеалом женской красоты он считал Машу Распутину и Ирину Аллергову. А я вопил, что эти страшилы даже в подмётки не годятся Мадхури Диксит и Рани Мукхерджи, не говоря уже об Айшварии Рай.
Конечно, обоих нас можно было бы назвать непатриотичными мерзавцами, но теперь, спустя время, я понял: мы были Оголтелыми Патриотами, каких ещё поискать надо. Ведь эти горячие споры затевались не для того, чтобы Высказать, а для того, чтобы Слушать. Нам нравилось слушать друг друга. И мы выколачивали друг из друга то, что услаждало наш слух. В общем, нашей парочке можно было смело доверить вести передачу «Домино».
.. а в тот тёмный, душный июньский вечер мы прятались в зарослях «чуй-муя» возле железнодорожной ветки, ведущей из Индии в загадочные глубины Северо-Востока, в чёрт-те знает куда! «Чуй-Муй» - это такое пышное травянистое растение, которое от человеческого прикосновения складывает листья и сворачивается в маленький комочек. Санджай показал нам этот фокус. Ребята трогали «чуй-муй» и наблюдали, как растение реагирует на слабый электрический разряд человеческого тела. Когда к «чуй-мую» прикоснулся я, растение даже не шолохнулось. Хреновый из меня Электроник. Тогда я положил ладонь на стену моего бронированого ван-хауса, а другой рукой задел «чуй-муй», и он поник! Выходит, от железа я подзарядился!
Но я снова отвлёкся.. Так мы с Санджаем и до насыпи никогда не доползём... Короче, мы выждали момент, когда «сикьюрик» ушёл достаточно далеко в сторону «засады» (так мы называли сторожевые огневые точки, укреплённые мешками с песком и укрытые от дождя и солнца деревянными навесами) , и словно кошки, продравшись через Дырку в колючке, вскарабкались на насыпь, перепрыгнули рельсы и скатились НА ТУ СТОРОНУ.
Это было другое измерение. Здесь начинались Джунгли. Самые настоящие, Киплинговские. Мы утонули в их душном дыхании. От тревожных и загадочных звуков у меня засосало под ложечкой. ЗДЕСЬ было по-настоящему страшно! Подсвеченые Луной, вдоль железнодорожной линии тянулся бесконечный ряд жалких лачуг (землянок? хижин?) Они выглядели мертвецки призрачно, потому что в них не было СВЕТА, они мерцали дрожащими красными огнями от костерков.
- Бихарисы – произнёс Санджай
Это была моя инициатива. Я сказал Санджаю – Хочу ТУДА. Он конечно поморщился с таким видом, будто хочет блевануть, но сразу согласился, просто ему было скучно. Рахул бы на это не повёлся, он у нас спец по закрытым храмам, особнякам плантаторов и дворцам махараджи. Рахул – India Gates, а Санджай – India Чёрный Ход.
Мы направились к ближайшей хижине, в руках у нас были пакеты со жратвой, ведь на объекте L-300 еды было столько, что даже собаки уже еле ноги переставляли. В землянке мы обнаружили старика со старушкой, молодого парня, и молоденькую женщину с грудным ребёнком. Санджай заговорил с ними на хинди и сразу всучил всем в руки еду, но это их не обрадовало. Они были полностью во власти потрясения от «встречи с инопланетянами». Мы действительно выглядели прикольно в бело-синих комбенезонах со светоотражающими полосами, два придурка, один чёрный, а другой до ужаса белый. На каменных лицах потревоженного семейства застыло выражение шока. Я осмотрел хижину –земляной пол, стены из веток обмазаны глиной и украшены пожелтевшими картинками болливудских кинодив, на которых, видимо, успело помастурбировать уже не одно поколение бихарских подростков. На слабеньком очаге в глиняной плошке варилась какая-то снедь. Старики были высушены чуть ли не до костей и походили на мумий. Их молодая дочь, естественно, стала объектом моего мужчинского воображения, и после интенсивных водных процедур и замены грязной тряпки на шёлковое сари Бихарская Золушка стала настоящей Шемаханской Царицей! (Жаль, только в моих фантазиях.) Паренёк оказался вовсе не её мужем, а братом.
Увидев, что семейство упорно не желает выходить из транса, мы вышли на свежий воздух и захватили с собой паренька. Звали его Акшай. Он сносно говорил на хинди, хотя по-словам Санджая хинди и бихари настолько близки, что и так всё понятно.
Вот история, которую он нам поведал (с моими комментариями )
Эта семья влачила жалкое существование в Бихаре, про нищету которого в Индии ходят легенды. Хотя вроде бы население Бихара относится к высоким кастам. Оттуда вышло очень много Министров, депутатов Парламента, и даже Экс-Премьер-Министр Ваджпай родом оттуда. Но, почему-то несчастному штату от этого не легче. Существует мощный миграционный поток из Бихара в Ассам. Для бихарцев Ассам «Ташкент-город хлебный». Там чай, нефть, щедрые джунгли и работа! Вообще, все индийцы легендами живут. Так, например, для ассамцев Нагаленд «Место, где женщины дают всем». Многие очумевшие от воздержания и гомосексуализма ассамцы проникают во враждебный Нагаленд, где вместо приветливых красоток их встречают «охотники за головами».
А нашей бихарской семье удалось скопить денег на билет «в сторону Ассама». Сначала они ехали по билетам. Затем, какую-то часть пути им удалось проехать «зайцами». После того, как их высадили с поезда, они много дней шли вдоль путей.
Наконец, им удалось получить свой клочёк земли. Для этого недостаточно было найти свободное место. Нужно было заплатить бакшиш «смотрящему» за этим «гетто», но им повезло – «смотрящий» оказался из их деревни.
Из всего семейства работает только Акшай. Устроился уборщиком на нефтепромысел. На его зарплату прожить невозможно, хорошо, что джунгли кормят.
Ночью бихарцы сидят тихо, и не жгут огней. Боятся стать объектом атаки ассамцев, непримиримо настроенных к мигрантам. Местные группировки,организованные ULFA часто устраивают «зачистки», врываются в поселения бихарцев и устраивают беспредел, массовые убийства и насилия здесь обычное дело.
ULFA, индуистская террористическая группировка, которая хотя и не раскручена в мировой прессе, но по кровожадности и размаху действий даст фору даже кашмирским исламистам, реально контролирует Верхний Ассам, пользуется поддержкой населения, собирает с него налоги и даже строит социальные объекты – дороги, школы и больницы. Они проповедуют идею спасения ассамской нации, которая попала в тиски, с одной стороны бихарской, а с другой – бенгальской миграции и осталась на территории своего штата в меньшинстве. Если с бенгальцами они ещё как-то уживаются, то к хиндустани и особенно, к бихарцам они испытывают просто патологическую ненависть.
Один из таких мощных конфликтов, приведший к ассамо-бихарской резне, произошёл в октябре 2003 года, когда нам пришлось эвакуироваться с буровой по просёлочным дорогам и лесным тропам.
..- Ну что, поняль теперь, что такое Индия? – спросил Санджай на обратном пути.
Я тогда ничего ему не ответил.
|
