Мертвый Журнал › Hanoi, I love you

19 мая этого года я уезжала из города в таком настроении:

* * *

Город весенний, нежный, в сиреневых лепестках,

Мальчик, со мной говорящий чаще, чем наяву, во снах.

Город, звенящий от тысяч клаксонов велосипедных рикш,

Город, как ты, невесомый, которому все простишь.

Хрупкими льдинками тают внутри наших мыслей слова,

Льется из глаз твоих прямо в мои голубая вода,

мы говорим на одном, но любим совсем на других языках,

мы расстаемся небрежно, друг друга тихонько обняв.

Город остынет снова, будет зима и дождь,

Будет сезон тоскливый, который ты не переждешь.

Город останется прежним, согреет весной

Тех, кто остался, выжил. Но только не нас с тобой.

* * *

19 августа я вернулась сюда снова.

ВТОРОЕ НАЧАЛО И ВОСПОМИНАНИЯ О ПРОШЛОМ

В этом году я решила испытать, что значит возвращаться в то же самое место, откуда уехал всего три месяца назад. Что значит продолжать в Азии уже знакомую и привычную жизнь, а не бросаться снова во что-то неизвестное. Я привыкла только прощаться.

Ханой и маленький городок Хунг Йен в 60 км от столицы подарили мне друзей и привязанности, которых я не нашла в Индии, несмотря на всю мою любовь к прежнему месту, несмотря на то, что там были пережиты одни из самых ярких эмоций в моей жизни. Моя Индия, несмотря ни на что, рассыпалась как карточный домик, видимо, почувствовав, как и я, что мы не созданы друг для друга.

Мой город солнечных дождей встретил меня не убийственной, как я ожидала, жарой, а влажным сочным теплом. Выспавшись в номере после перелета, за девять часов которого я почти не сомкнула глаз, я вышла к озеру Хоан Кием - озеру Возвращенного меча. Там уже вовсю гулял народ, и озеро мягко светилось от зеленых, направленных на воду прожекторов. Мои любимые огромные деревья, склоненные над водой, подрагивали на легком ветру. Я обошла все озеро, зайдя по пути в пару магазинов с потрясающими картинами - я называла это "ритуальным кругом". Одним из моих любимых занятий в Ханое было заходить во все магазины с картинами подряд и зависать в них подолгу.

Себе же я купила, как бы банально это ни звучало, две добротно сделанные копии Ван Гога - "Звездную ночь" и одни из Подсолнухов. И черно-белый Париж, который отправился на юг России к моим родителям.

Это черно-белое изображение Парижа маслом я везла сперва на автобусе до Китая, затем до Гонконга, затем в самолете в Москву, а потом уж на поезде в свой родной город - и все это прямо в той дешевой раме, в которой мне его продали - боялась испортить или помять холст. Картина меня, мягко говоря, утомила, и я пообещала себе в будущем никогда больше не переться с холстами на такие расстояния.

В тот первый вечер я встретилась с моим австралийским другом, Джо, который раньше работал в одном языковом центре со мной. Мы поужинали, а потом, по давно сложившейся традиции, мы купили бутылку "Далата" и вернулись к озеру, которое почти опустело к десяти часам вечера, и он рассказал мне последние новости. Джо снимал комнату в одном из домов на Вест Лейк. Там же жила теперь уже его девушка Наташа из Беларуси и наш бывший общий коллега Марко из Италии. Джо и Марко стали моими ближайшими друзьями в Ханое.

В десять-одиннадцать часов вечера берег озера пустел моментально. Комендантский час в Ханое - тема отдельная. Все заведения делают вид, что закрываются, правда, чуть позже, в полночь. В основном люди отовсюду расходятся еще раньше, потому что встают все, как правило, в пять утра. На улице, конечно, находиться никому не запрещено, но заведения обязаны закрываться. Тем не менее, туристы не расходятся, а в случае появления полиции все вскакивают с низких пластиковых стульчиков (если это уличный "бар"), берут стаканы с пивом или "зяо" (настойкой) в руки и делают вид, что их тут не сидело. Хозяева "разбираются" с полицией - по всей видимости, просто платят им взятку - и полиция выполняет свое дело лишь в виде чистой формальности. Через пять минут все снова сидят на своих местах и преспокойно пьют пиво.

В прошлом году в новогоднюю ночь концерт и "дискотека" на главной площади резко закончились спустя минут пятнадцать после праздничного салюта и всеобщего распития шампанского. Площадь стала пустеть так стремительно, словно в микрофон только что объявили, что тут заложена бомба.

- Они им сказали: бегите быстрей, пусть только эти тупые белые остаются, - веселились мы. Вскоре на площади остались лишь праздношатающиеся компашки белых туристов, и мы двинулись в общем потоке в сторону Старого Квартала.

Там, на одной из темных, вычищенных к ночи улиц, мы остановились у знакомого мне бара. Там было темным-темно, двери были закрыты - я лишь хотела показать друзьям, что говорила об этом месте, - как вдруг заметивший нас человек у входа сказал вполголоса:

- Заходите по одному.

Мы зашли, недоумевая. Тогда мы были еще не очень опытны. Внутри было пусто и тихо. Пространство бара на ночь было превращено в стоянку для байков. Когда зашел последний из нас, человек поманил нас к лифту.

Мы вошли в лифт.

- Тут написано: 4-й этаж - ресторан, - сказала подруга.

- Ну поехали - посмотрим хотя бы, что там за ресторан.

Человек нажал кнопку с цифрой 4 и помахал нам перед тем, как закрылись двери лифта.

- Что это? Вы слышите?

Мы слышали какой-то гул. Он приближался и становился все громче и громче.

На 4-м этаже двери лифта разъехались, и мы вскрикнули от изумления. Перед нашими глазами, словно в какой-нибудь американской комедии посыпалось конфетти, которое кто-то разбрасывал возле барной стойки, заканчивавшейся прямо у лифта. Гремела музыка, толпился народ, преимущественно иностранцы. Новогодняя ночь была в самом разгаре. Ничто не могло бы предсказать этого там внизу, в полной тишине и темноте около спящих байков.

Мне случалось видеть подобное во Вьентьяне и других местах в Лаосе, где туристов организованно выгоняли из одного места, и все ехали в другое, но нигде происходящее не достигало такого размаха.

В тот первый вечер, когда я прилетела, я не встретилась ни с кем, кроме Джо. На следующий день я приехала к ним в гости на Вест Лейк.

fragile, спасибо! А картинки будут?

ji-krims

вот как раз добавила парочку )

Учебный год в Хунг Йене начался почти месяц назад, но только сейчас я наконец нашла время что-то об этом написать. Проведя десять дней в Ханое с друзьями, я уехала к себе провинцию, чтобы, как и раньше, приезжать в Ханой раз в неделю.

Год начался непросто. Первые несколько дней в конце августа я ходила довольная и счастливая: у меня был один урок в день, я готовилась к нему с удовольствием и сияла улыбкой, входя в класс. Дети, к которым я вернулась, встречали меня объятиями, криками и аплодисментами, и это было здорово. В начале сентября все поменялось, расписание стало плотнее, но самое главное: в начале года нас слегка потаскали по новым школам, чтобы познакомить с их директорами и представить нам классам.

Для меня, как для ярко выраженного астеника, самое худшее – это быть чересчур в центре внимания, развлекать, шуметь и шутить по заказу. Я это умею очень плохо, хотя со своими группами и классами схожусь отлично, может быть, чуть медленнее чем кто-то, кто может быть весельчаком и балагуром, но когда с детьми уже установлен контакт, дела идут все лучше и лучше. Но когда директор, вьетнамка, жуткая любительница коммунистической показухи, говорит нам: «идите что-нибудь скажите» и буквально выталкивает на сцену на открытии школы – для меня это чересчур.

Расписание постепенно утвердилось – после ежедневных изменений, которые тоже меня выматывали – и хотя я наконец влилась в рабочий режим, я все же остаюсь при мнении, что преподавание больше двух часов в день вредит здоровью. Эмоциональная нагрузка здесь гораздо сильнее, чем если бы мы преподавали в своей стране, и понятно, почему. Кроме того, все школы в Азии делают акцент на том, что иностранный учитель должен развлекать.

Как сказал мой русский друг, работающий преподавателем в Китае, «не стоит забывать о том, что прежде всего ты – веселая белая обезьяна. Это в контракте мелким шрифтом прописано».

Преподавателей в Азии, в том числе в Ханое, несметное количество. Все мои друзья – преподаватели, за исключением одной только девушки, работающей в российской фирме. Для всех нас это – самый простой способ оставаться в Азии, что-то зарабатывать и время от времени путешествовать. Большинство любят детей и привязываются к ним, хотя, честно сказать, от преподавания все же отказались бы, если бы вопрос денег не стоял совсем.

Конечно, это здорово, когда третий, бывший второй класс, увидев меня впервые в этом учебном году, срывается в полном составе со своих мест и с криками бежит ко мне обниматься. Конечно, здорово снова встретиться с группой с вечерних курсов, с которыми у нас была целая прощальная вечеринка по поводу моего отъезда, на которой они надарили мне кучу подарков. Группа наша называлась «Дельфины», и три девочки из группы подарили мне подвеску - серебряного дельфинчика. Мы ели торт, слушали музыку и фотографировались, а в мой фейсбук все лето сыпались сообщения от учеников: что делаешь, да когда возвращаешься.

Я провела в России три месяца, я собиралась вернуться и вернулась: на данный момент я приросла к Ханою и Хунг Йену, так как мне есть к кому сюда вернуться. Никто из «моих» преподавать пока не бросил, планы у всех размыты и туманны, как мечты.

fragile, спасибо. что делитесь, ждём продолжения!

В учебнике была тема про будущее и космические корабли, которые бороздят просторы Большого театра. С лексикой вроде: астронавт, луна, солнце и т.д. Я спросила у детей:

- Кто был первым человеком, полетевшим в космос?

- Нил Армстронг, - сказали несколько человек.

- Нет, он был первым человеком на Луне. А из какой страны был человек, первым полетевшим в космос, подумайте.

После того как ответ "США" оказался неправильным, дети реально зависли. Посыпались неуверенные варианты: Австралия, Англия, Франция... Ни один не назвал Россию.

А я почему-то ожидала во Вьетнаме других ответов.

Рассказала им про Гагарина, показала фотки на слайдах, а еще нашла вот такие фотки.

Какой прекрасный раритет!)

В Ханое отгремела вечеринка со Скриллексом (если кто вдруг не знает - современный EDM - недодабстеп). Уже, правда, почти неделя прошла, а я только собралась написать. Собралось ни много ни мало 600 человек - столько, сколько смог вместить себя клуб Hero. Все билеты были проданы.

Для Ханоя это большое-пребольшое событие - как-никак в стране коммунизм. Хорошую буржуйскую музыку играют очень редко. Зато как пляшет под электронику вьетнамская молодежь - загляденье!

На таких вечеринках я чувствую себя как дома, недаром протусовалась в Москве все студенческие годы. Многие клубы стали родными, "пятница" сама себе означала " любимая музыка". Все мы выросли, большинство перестало тусоваться так много, кто-то обзавелся семьей и детьми, кто-то уехал за границу, но иногда каждого из нас все равно затягивает в этот мир. Потому что те, кто ходит на вечеринки в первую очередь за музыкой, а не за чем-то еще, никогда не излечиваются от этого.

Музыка - мой естественный наркотик. Снимает как рукой усталость, поднимает настроение до эйфорических высот. Даже с таким плохоньким звуком, как в Ханое, где глухо бУхают басы и трещат высокие - все равно! Я танцую несколько часов подряд не переставая, но в Ханое вечеринки, увы, отнюдь не до рассвета, и уже ближе к двум часам ночи начинают "прибирать" бар и танцол, выливая под ноги танцующим ведра с водой и сметая все это дело вместе с мусором.

После музыки даже хочется обратно - чтобы слушать ее в прежних количествах.

внезапно осознала, что слово "кули", которое означает носильщика в Индии, здесь во Вьетнаме означает лемура и звучит точно так же ) Здесь довольно часто можно встретить лемуров в клетках, впервые именно во Вьетнаме увидела, как они двигаются - плавно, тягуче, как в замедленной съемке.