Писать о том, что в Индии все улыбаются – так же оригинально, как писать о том, что Волга впадает в Каспийское море. А ведь действительно улыбаются, и действительно все: старые и молодые, богатые и бедные, здоровые и больные. Владельцы лавок и разносчики самосы, водители рикш и деловитые клерки, степенные матроны с детьми и оборванные попрошайки-калеки. Улыбаются так солнечно и открыто – распахнутые души и детская жизнерадостность на лицах – что, глядя на них, не можешь не улыбаться в ответ. Вот так и ходила я по улицам Индии, улыбаясь каждый день всем встречным широко-широко, примерно как на своей аватарке (которая, собственно, в Индии и была сделана – Муни в Варанаси щелкнул). Меня даже индийцы в шутку «Smiley» называли.
А приехала в Москву – не улыбается никто (и писать об этом так же оригинально, как о том, что Каспийское море, на самом деле – не море, а озеро). Хмурое небо, хмурые лица, насупленные брови и поджатые губы. Холодная погода, холодные сердца. Закрытые, застегнутые на все пуговицы люди. В общем, повода для радости мало...
Погрустила я на эту тему немного, и пришло мне в голову поставить один эксперимент в духе Амели с Монмартра. Я подумала: а может, люди не улыбаются, просто потому что не могут первыми начать? А что, если самой ходить и улыбаться всем, как в Индии? Может, тогда прохожие будут улыбаться тебе в ответ? Должен же кто-то первый сломать эту стену «неулыбания». Вот я и пошла гулять по холодному Тверскому бульвару, широко и по-индийски улыбаясь каждому встречному.
Результаты эксперимента меня, признаюсь, огорчили. Ответных улыбок я за час своей «индийской» прогулки по Москве поймала совсем немного. Мне улыбнулись в ответ лишь дети, пара веселых студенток-первокурсниц, бригада таджикских строителей и несколько праздно прогуливающихся одиноких мужчин. И все! В основном же, видя мою открытую улыбку, люди как-то внезапно напрягались, начинали нервничать и подозрительно смотреть в мою сторону. На их лицах отчетливо читались немые вопросы типа: «Что с ней?», «Что ей от меня надо?» и «В чем подвох?» (может, испачкались в чем-то или голубь сверху пометил). В общем, я еще раз убедилась в том, что разница культур – непреодолима, ведь у нас смех без причины всегда был признаком сами знаете, кого. Улыбка же без повода в современном российском городе – признак неадекватности и отсутствия критического восприятия реальности (эх, а я-то думала, что это – признак счастья...) Н-да, тут у нас не Индия, однако...
Две недели после эксперимента. Проходя по улице и случайно увидев свое отражение, мелькнувшее в витрине, я вдруг поймала себя на мысли, что... Черт, а я ведь сама и не заметила, как стала такой же, как все вокруг! Спешу куда-то с хмурым, деловым лицом и поджатыми губами, ни тени улыбки на лице. Блин, что же это, а? Неужели Москва так влияет? И как быстро это случилось, а я и не заметила... Куда исчезло это солнышко внутри, где моя Индия??...
Два месяца после эксперимента. Хожу по московским улицам и тихо улыбаюсь всем и всему вокруг. Может, не так широко, как на аватарке (тут у нас не Индия, однако), но все же – улыбаюсь! Прошел послеиндийский расколбас, эмоции скользнули up-and-down и успокоились, все встало на свои места. Меня больше не раздражает Москва и я не тоскую по Индии (люблю ее, конечно, очень, но именно тоски – «как хорошо там и как плохо здесь» – уже нет). Мне хорошо на душе, я хожу и улыбаюсь. И мне все равно, кто что обо мне подумает.
...............................
Как-то в Ришикеше один испанец сказал мне: «Я видел сон. Мне снилось, что ты идешь где-то в Индии, по лотосовому полю. Идешь так свободно, держишь руки в карманах и почему-то улыбаешься, хотя идешь совсем одна». Мне кажется, что этот сон очень хорошо отражает мое путешествие по Индии, а может – и по жизни.