|
На этот раз в Дели я задержался совсем ненадолго. Автобус высадил меня недалеко от Коннот-плейс, и я пешком направился в государственное туристическое агентство. Час был вечерний – в тропиках смеркается рано. Агентство оказалось закрытым. Сидевший около входа молодой человек, лениво посмотрел в мою сторону и спросил:
«Сэр, я могу вам чем-то помочь?»
«Вряд ли», - ответил я.
«Куда вы хотите ехать?»
«В Наиниталь».
«Нет ничего проще, - сказал парень. – Поезжайте на автостанцию и купите билет. Утром будете на месте».
Я почесал затылок. Совет был очень дельным. Но Дели – город большой. Автостанций там много. Составители туристических карт о них обычно забывают. Молодой человек написал мне на бумаге название станции и посоветовал городской автобус, отправлявшийся туда.
Автобусную остановку я нашел быстро, а вот с самим автобусом вышла проблема. Дело в том, что номера на муниципальном транспорте пишутся местными буквами, так что пришлось здорово помучить окружающих, спрашивая, мой это автобус или нет. В конце концов, нашелся сердобольный дяденька, согласившийся помочь. Он постоял рядом, пока автобус не подъехал к остановке, а потом убедился, чтобы кондуктор не обманул меня с ценой за проезд. Я занял место около какой-то девицы, которая при первой же возможности упорхнула в другую часть салона. Вообще народ вел себя не слишком дружелюбно.
Автостанция находилась на окраине города, так что ехал я долго, а, когда добрался до места назначения, старик-диспетчер обрадовал меня новостью, о том, что автобус на Наиниталь уехал час назад. Следующий будет утром. Билет можно будет купить у кондуктора. Возвращаться обратно не хотелось, и я подыскал себе уютное местечко под козырьком здания станции, где и собрался провести ночь в обнимку с рюкзаком. Мимо проходили люди и с любопытством посматривали на сидящего на земле европейца. Пару раз подходили добровольные помощники, но быстро исчезали, как только понимали, что до утра они меня не сдвинут с места. Часов в одиннадцать вечера движение прекратилось, и на свет божий появился уже знакомый старик-диспетчер.
«Сэр, что вы здесь делаете?»
«Жду автобуса», - спокойно ответил я.
Старик куда-то ушел, потом вернулся и пригласил зайти внутрь. Начал накрапывать мелкий дождик, и отказываться не имело смысла.
Старик ютился в маленькой комнатке с зарешеченным окном. Он собирался перекусить и достал завернутый в газету пакет с домашней выпечки самосами и термос с чаем. Я нашел розетку, набрал в кружку воду и с помощью кипятильника приготовил кофе. Старик тут же отложил свой термос в сторону. Кофе в Индии можно купить в любом магазине или заказать в ресторане, но для бедных индийцев этот напиток кажется слишком дорогим. Старик никак не мог отказаться от угощения. Я нашел в рюкзаке банку с мясными консервами. Этой нехитрой снедью мы и перекусили. В конце ужина мой добродетель облизал ложку, к которой прилипли кусочки жира, и поинтересовался, а что собственно мы ели.
«Оленину», - ответил я.
«Оленину?» - диспетчер очень удивился.
Конечно, консервов с оленьим мясом у меня отродясь не было. Но как сказать индийцу правду, когда на этикетке красовалась надпись «Говядина по-деревенски»? К счастью, читать по-русски он не умел.
Автобус, пришедший с утра пораньше, был рассчитан на местных пассажиров, но никак не на туристов. Узкие кресла, отсутствие багажного отделения и задняя дверь, закрывающаяся на щеколду. Кондуктор предложил сесть на переднее место рядом с шофером. Теоретически, оно было очень удобным, так как позволяло поставить перед собой рюкзак. Практически, там уже стоял деревянный ящик, так что я минут десять выделывал различные акробатические упражнения, пытаясь пристроить ноги. Пришлось оставить рюкзак на месте, а самому пересесть на другое место. Кондуктор сделал вид, что ничего не заметил.
Рядом со мной устроился самый настоящий негр в белоснежной «паджаме». Другие пассажиры смотрели на него с нескрываемым любопытством. Я и сам удивился, откуда в Индии негры? Моего соседа звали Ахмед, и он ехал из родного города Даман на побережье Аравийского моря к сестре в Морадабад. Ахмед рассказал, что является сидхом. Нет, не тем самым мстительным торговцем из «Звездных войн» Джорджа Лукаса, а обычным афроиндийцем. Вначале арабские, а потом и европейские торговцы ввозили в Индию рабов из Африки. Особенно преуспели португальцы. В середине девятнадцатого века в их колониях негры составляли до двадцати процентов населения. После отмены рабства потомки африканцев остались жить на новой родине. Многие приняли христианство или ислам. Индусов среди сидхов нет, потому что индуизм причисляет выходцев из Черного Континента к неприкасаемым, а неприкасаемыми быть никто не хочет.
Ахмед работал школьным учителем и зарабатывал так много, что на поездку к сестре собирал деньги целых два года. Я не упустил возможность расспросить о Дамане. Эта бывшая португальская колония практически никак не представлена в путеводителях. Ахмед очень оживился, когда рассказывал о своем родном городе. По его словам, там есть удивительные по красоте пляжи, рощи кокосовых пальм и очень дешевые гостиницы.
«Неужели у вас лучше, чем в Гоа?» - спросил я.
«Не знаю, - признался сидх, - в Гоа я не был».
Недалеко от Дамана есть еще одна португальская колония – остров Дью. Туда прилетают зимовать цапли. Туристов в Дамане и Дью немного. Главным образом, любители выпить – там открытая продажа алкоголя. Непопулярность вышеназванных курортов объясняется удаленностью от путей сообщения. Поезда туда не ходят, и самолеты не летают. Тем не менее, Ахмед подробно рассказал, как проще всего можно добраться до Дамана из Дели.
«Только знаешь, приезжай к нам в сухой сезон. Сейчас дожди. Не отдохнешь», - добавил он.
Некоторое время автобус ехал по широкой ровной дороге. Водитель развлекался тем, что слушал кассетный магнитофон. Музыка гремела на всю катушку. Иногда магнитофон зажевывал пленку, и из динамиков неслась полная абракадабра. Водитель доставал кассету и начинал ей молотить о руль. Странное дело, это помогало, и абракадабра на некоторое время сменялась обычным пением. Трасса здесь была оживленной. На обочинах дорог то и дело встречались импровизированные рынки, кафе и даже гостиницы. Около одного из рынков мы остановились. Здесь торговали исключительно вещами, плетенными из ротанга – корзинами, креслами, диванами и даже журнальными столами. Один из пассажиров купил корзину, и мы отправились дальше.
За окном мелькали затопленные рисовые поля. В какой-то момент они слились в огромное озеро, а затем превратились в широкую реку с быстрым течением.
«Что это?» - спросил я у Ахмеда.
«Ганг!» - торжественно ответил он.
Великая река несла свои желтые воды на юго-восток. Называя Ганг великим, я нисколько не преувеличиваю. Он гораздо шире Дуная и, может быть, Волги, и это притом, что я видел Ганг почти в самом начале его течения. Оставалось только догадываться, каков он в районе Калькутты. Наверное, не река, а плавучее море!
Мы ехали через Уттар-Прадеш, самый населенный штат Индии.
Перенаселенность действительно бросалась в глаза. Поля были совсем крошечными, а деревни наползали одна на другую. Тем не менее, ничто не свидетельствовало о нищете местных жителей.
Ахмед давал довольно интересные комментарии:
«Видишь холмики вдали? Это компостные кучи. Они дают удобрение и газ, которым зимой отапливают дома. А вон те домики – ремонтные мастерские. Крестьяне покупают один трактор на деревню и эксплуатируют его вместе».
Деревни были похожи одна на другую. Кирпичные двухэтажные дома с окнами без стекол. Маленькие сельские храмы со свастиками и оранжевыми флажками. Попадались и мусульманские селения. Та же архитектура, только вместо индуистских храмов – мечети. Иногда, вместо мечетей – просто навесы с минаретами.
Мы проезжали и через города, останавливаясь на вокзалах. День выдался жарким, и пассажиры спешили покинуть автобус, чтобы купить воды или сока. Я обычно находил какую-нибудь тень и прятался там. Через три-четыре минуты вокруг меня собирались прохожие. Иностранцы приезжают сюда не часто, так что местное население стремилось посмотреть на одного из них поближе. В то же время, никто нагло не приставал, не пытался что-нибудь продать или завести в магазин. Кондуктор расхаживал вокруг автобуса и выкрикивал название Наиниталя. Желающих ехать с нами было немного. В Морадобаде половина пассажиров сошла. Ахмед тоже попрощался и дал свой адрес с просьбой написать и рассказать о впечатлениях.
Широкая дорога закончилась. Водителю автобуса приходилось лавировать между повозками, запряженными буйволами, и странными телегами, снабженными моторами. Иногда нервы у этого человека не выдерживали, и он врубал гудок. Да-да, самый настоящий гудок. Автобус ревел, словно пароход. Возницы только успевали затыкать уши. Несколько раз видел автомобильные аварии. К счастью, без летальных исходов. Однажды не повезло и нам. Ближе к вечеру, когда уставшие пассажиры начали дремать, автобус резко затормозил. Раздался звук удара. Водитель сбил корову. Все тут же высыпали наружу, чтобы посмотреть на результат столкновения. Автобус лишился фар, а корова – жизни. Никто не запричитал и не ударился в панику по поводу смерти священного животного. Шофера и кондуктора больше интересовало состояние автобуса. На корову они даже не взглянули. Мужчины-пассажиры что-то живо обсудили, а потом оттащили труп на обочину.
Километров через пять автобус свернул к небольшому терминалу.
«Стоим пол часа», - предупредил шофер.
Пол часа, так пол часа. Рядом с терминалом находилось некое подобие столовой. Все очень дешево. Бесплатная питьевая вода. Пассажиры выстроились в очередь, чтобы перекусить. Система обслуживания напоминает советскую, только еще более непритязательная. Вначале надо посмотреть, что в столовой сегодня дают и по чем. Никаких меню не существует. Потом выбить в кассе чек, и ходить с ним вдоль прилавка. Повара наливают в вашу чашку суп, в тарелку – кипяченое молоко (именно так, а не иначе!), накладывают самосы и еще какие-то круглые пончики. Можно раскошелиться на вареные яйца или творог в острой подливе. Мясных блюд нет. Едят стоя. Вместо ложки и вилки пользуются руками. Вся посуда из пальмовых листьев. Рядом пасется пара горбатых коров, которые тут же съедают выброшенные чашки и тарелки. Благодаря коровам-санитаркам вокруг терминала царят чистота и порядок. Я тоже пристроился в очередь, чтобы попробовать местную пищу. Повара с любопытством наблюдали за тем, как я ем. Когда с пончиками и супом было покончено, они радостно закивали. Ко мне подошла женщина в темном сари и угостила кипяченым молоком. Так сказать, бесплатный презент от фирмы.
Мы ехали дальше. Наконец-то начались горы, поросшие сосновым лесом. Рядом с дорогой возвышались фруктовые деревья. Судя по всему, их здесь посадили из чисто декоративных соображений. На земле валялись опавшие груши и сливы. Никто их не собирал, кроме обезьян. Рискуя жизнью, они перебегали дорогу перед самым автобусом. На этот раз водитель проявил предельное внимание.
Чем выше серпантин дороги поднимается в горы, тем прекрасней открывающиеся виды. Над небольшими долинами тают хлопья тумана. На самом деле, это никакой не туман, а кучевые облака. Странная жизнь у людей, обитающих тут. Поднял руку и достал ладонью до облака. Подпрыгнул и оказался над облаками. Вот про кого надо детские мультфильмы снимать! Все-таки есть что-то захватывающее в самом факте жизни в горах.
На часах шесть вечера. Туман и начинающиеся сгущаться сумерки не позволяют рассмотреть впереди по курсу город. Автобус взъезжает на горную кручу, а потом несется куда-то вниз уже по городским улицам. Стена тумана неожиданно исчезает, и я от неожиданности ахаю. Внизу раскинулся овал живописного озера. Белые коробочки зданий ползут от воды куда-то вверх, на самые вершины горных хребтов. Почти везде горят огни. Картина, способная свести с ума любого художника-сюрреалиста. Это и есть Наиниталь. Не зря я сюда так долго ехал.
На крошечной автостанции нас уже ждет добрый десяток зазывал. Каждый предлагает на выбор два-три отеля. Доставка до места назначения на машине совершенно бесплатная. Я выхожу из автобуса последним, но иностранца успевают рассмотреть в окно. Меня ждут. Никто не кричит, никто никуда не тащит. Зазывалы подходят по одному и показывают фотографии номеров. Кому-то приходит в голову сообщить, что комната обязательно будет с видом на озеро. Позже я узнал, что в Наинитале вообще нет гостиниц, предлагающих номера без данного вида. Но тогда это было единственное, что меня откровенно подкупило. Все остальное – цена, наличие ванны, спутникового телевидения и ресторана – у всех были одинаковы. Меня сажают в микроавтобус, и спустя всего три минуты я оказываюсь в своем номере. Никаких чаевых. Все предельно вежливо и мило.
«Сэр, - спрашивает администратор, - сколько дней вы предполагаете у нас прожить?»
«Никак не меньше недели», - отвечаю я, и, по всему видно, администратор очень рад. Он просто лопается от счастья.
Я заказал чашку кофе, выпил и почти сразу же завалился спать. Все-таки последний раз я спал всего несколько часов в Шимле.
Только утром мне принесли полотенца и простыни. В соседнем номере супруги-индийцы выясняли отношения. Слышимость почти стопроцентная. Горячей воды нет. Ее обещают вечером. В Дели можно обойтись и холодной. Но здесь и так как-то прохладно. Одеял тоже нет. Администратор предложил воспользоваться покрывалом. Порадовал вид с балкона на озеро. Рядом росла раскидистая ель с какими-то странными длинными иголками. При желании можно было протянуть руку и дотронуться до ветки.
Наиниталь мне понравился. Очень понравился. Здесь было потрясающе красиво и уютно. Пожалуй, это единственный город в Индии, где никто никого не пытается разводить или приставать с предложениями что-то купить или куда-то зайти. Все гималайские курорты отличаются некой особой прелестью, но у Наиниталя имеется своя специфика.
У жителей стран с однообразным пейзажем всегда есть повод пофантазировать, что-то преувеличить или преуменьшить. Например, в равнинной Беларуси любой более-менее уважаемый холм называется горой. В Гималаях, наоборот, любая гора ниже четырех тысяч метров – это холм. Поэтому горы Кумаон, среди которых раскинулся Наиниталь, на картах обозначены как холмы. Самый высокий из окрестных холмиков Наина-пик достигает отметки 2 610 метров над уровнем моря. Другой холмик Чайна-пик совсем чуть-чуть уступает первому. Можете себе представить прогулку между двумя такими холмами. Вроде бы все друг от друга недалеко, но пока дойдешь от усталости язык положишь на плечо.
Подобно большинству других гималайских городов, Наиниталь обязан своим рождением англичанам, прятавшимся в горах от тропической жары равнин. В 1841 году купец по фамилии Бэррон, большой любитель пострелять в индийскую фауну, обнаружил чудесную долину, большую часть которой занимало прелестное озеро с зеленой водой. Никакого населения здесь не было. Только обезьяны оглашали окрестные леса своим криком. Жители соседних долин со страхом рассказывали о чудовище, якобы обитавшем в озере. Бэррон в эти сказки не верил и застолбил здесь участок под поселение. Денег у него, судя по всему, было не меряно, так как изначально строительство и рекламу он оплачивал из собственного кармана. Наиниталь быстро рос. Новые поселенцы освоили сразу два самых удаленных берега Моллиталь и Толлиталь, между которыми вдоль северной части озера была проложена дорога, нынешняя Молл-стрит. Это единственная ровная улица в Наинитале, по которой ездят велорикши. Во всех остальных местах приходится передвигаться на своих двух или ловить такси.
В наследство от английского колониального господства нынешним наинитальцам досталась пара-другая зданий, в том числе католический собор, освященный в 1906 году архиепископом Агры. Здесь также есть методистская и пресвитерианская церкви. Но верующих-христиан немного. Католический собор находился всего в сотне метров от моей гостиницы, так что я любил захаживать туда по дороге в город. На службах обычно присутствовало три человека. Священник, сторож и я. Пару раз заходили туристы-индийцы.
В городе есть несколько индуистских храмов. Почти все они посвящены богине Наине. Меня ни в один из них не пустили дальше порога, а с порога, как вы догадываетесь, многое не рассмотришь. Когда я жаловался на брахманов другим наинитальцам, они возмущались. Как можно не пустить человека в храм, если это божье место? Но жрецы смотрели сквозь пальцы на проникновение туда туристов-мусульман и сикхов, а мне отвечали одно и то же: «Сюда ходят только индийцы».
Все население Наиниталя условно можно разделить на местное и приезжее. Местное – это коренные жители Уттаранчала, потомки крестьян-горцев. Внешне они напоминают южных европейцев, болгар или итальянцев. Есть типажи, достойные аборигенов французской Аквитании, высокие, чернявые, с бледной кожей и длинными носами. Они торгуют фруктами и другими продуктами питания, сдают в аренду участки земли или содержат маленькие закусочные, по площади чуть больше нашего туалета (зашел внутрь, обернулся вокруг своей оси и вышел). Уттараанчальцы всегда очень приветливы, любознательны и смешливы. Переведенные мною на английский язык анекдоты, пользовались среди них большой популярностью.
Большинство наинитальцев – приезжие или их потомки. Благодаря близости перенаселенного Уттар-Прадеша проблем с мигрантами нет. Скорее, наоборот. В основном, это индусы. Много сикхов и мусульман. Мечетей и сикских храмов в Наинитале не видно, так что представителей этих религиозных меньшинств можно назвать обделенными. В отличие от индусов, они более коммуникабельны. Я как-то близко сошелся с двумя братьями-мусульманами, владельцами местной строительной компании. Одного звали Мухтар, а второго – Шарик. Братья с собачьими именами очень интересовались жизнью за пределами Индии. Мухтар оказался любителем путешествий. Он пару раз ездил в отпуск в Непал и Бангладеш. Непал понравился больше всего, но свою жизнь Мухтар хотел бы и дальше устраивать в Наинитале. «Тут есть перспективы», - говорил он, но что это за перспективы, я так и не понял.
Примерно десять процентов жителей города составляют тибетцы. Внешне они очень отличаются от тибетцев, живущих в Дхармасале, главным образом некоторыми европеоидными чертами. Над озером, на склонах северного хребта тибетцы построили монастырь «гом-па». Рядом находится что-то вроде образовательного центра, маленькое одноэтажное здание с аудиторией, оснащенной лингофоннами и цифровым графопроектором. Несмотря на то, что тибетцы – беженцы, с обычными беженцами, людьми чаще всего обездоленными, они имеют мало общего. Благодаря щедрой международной помощи и собственной смекалке, они преодолели проблемы, связанные с бедностью и неустроенностью. Местные тибетцы – это монахи, владельцы магазинов, сувенирных лавок, учителя, врачи и крупные бизнесмены. Многие имеют высшее образование. В Наинитале есть Тибетский рынок, самое дорогое место в городе, где нет ни одного продавца-тибетца. Тибетцы держат лавки, а вот продавцами там работают индийцы. Десятилетия, проведенные за пределами родины, изменили образ жизни выходцев из самого высокого в мире нагорья. Тибетские женщины одеваются как индийки, носят яркие сари, любят золотые и серебряные украшения. На улицах Наиниталя часто встречаются симпатичные полукровки – результат любовной страсти мужчин-тибетцев и местных пассий. К межэтническим и межрелигиозным бракам наинитальцы относятся скорее положительно, чем отрицательно.
Единственным представителем европейской диаспоры является пенсионер-немец. Он живет в Наинитале вот уже десять лет, тренируя местную футбольную команду. Я наткнулся на пенсионера-футболиста совершенно случайно во время своей первой прогулки, когда в поисках интернет-кафе забрел к зданию муниципалитета. Немец очень обрадовался и пригласил зайти в бар, чтобы хлебнуть кружку-другую индийского пива. Он рассказал, что в молодые годы играл в сборной ГДР, много раз бывал в Советском Союзе, в том числе и в Минске. В Индии ему жить нравится. Зарплату здесь платят очень и очень скромную, зато маленькая по европейским меркам пенсия кажется просто сказочным состоянием. Шутки шутками, но старик – вдовец. Среди горожан он числится солидным женихом. Время от времени к нему приходят соседи, предлагая посвататься к той или иной местной красотке. Немец пока жениться не собирается, но кто знает, что там произойдет в будущем?
В Наинитале нет промышленности, и это хорошо. Иначе, над долиной, зажатой со всех сторон горами, стоял бы удушливый смог. Дома обогреваются с помощью электричества. Автомобилей немного. Бензин в Индии дорогой, и почти все владельцы автотранспорта предпочитают газовые двигатели. На единственной в городе бензоколонке дизельное топливо не пользуется спросом. По сравнению с Дели, Наиниталь – цитадель чистоты и порядка. На улицах много урн. Выброшенные на асфальт бумажки и целлофановые пакеты тут же подбирают нанятые муниципалитетом рабочие-ассенизаторы. На здании главного полицейского управления висит плакат на двух языках: «Полиция Наиниталя – ваш друг и помощник». Но самих полицейских я видел редко. Иногда по Молл-стрит прогуливалась парочка офицеров, нежно держащих друг друга за руки. Я поначалу принял их за представителей сексуального меньшинства. Однако оказалось, что в Индии так принято подчеркивать дружеские отношения, ничего больше. Офицеры были вооружены бамбуковыми палками, вели себя приветливо, отдавали честь проезжающим мимо на рикшах дамам и любившему пешеходные прогулки туристу из Беларуси.
Нищих нет или почти нет. В центре города крутится небольшая группа детей-тамилов, которую возглавляет девочка лет семи от роду. Она здесь самая старшая по возрасту и, похоже, самая искушенная в делах попрошайничества. Девочка умеет изображать калеку, выгибая спину, словно больной-паралитик, пускать слюни и вообще вести себя крайне отвратительно. Тайнами своего мастерства она делится с младшими братишками, учит их правильно стоять на коленях или притворяться калеками. Но даже ее, искушенную в профессии попрошайки, иногда подводит детская непосредственность. Однажды проходя мимо тамилов, я дал ее брату монетку в пять рупий. «Ого!» - воскликнула девочка и побежала за мной. С английским у нее был явный напряг. Поэтому она все время повторяла:
«Сэр, как ваши дела? Сэр, как ваши дела?»
Я только улыбался и шел дальше, не обращая внимания на протянутую ладошку. Девочка поняла, что одной фразы явно недостаточно и стала выуживать из памяти все ей известные слова:
«Сэр, отличное утро! Сэр, сегодня вторник! Сэр, вы здесь впервые? Сэр, я вас люблю!»
Вот это «я вас люблю» меня и сломало. Отсмеявшись, я полез в карман, но ни одной индийской монетки не обнаружил. Зато было немного российской мелочи. Девочка согласилась взять рубль и гордо вернулась к братьям. Всем своим видом она показывала: учитесь работать, малявки! В дальнейшем, увидев меня издалека, мальчики-тамилы неслись в мою сторону сломя голову, чтобы признаться в любви и получить в подарок монетку или банан. Этот безобидный рэкет иногда поощрялся белорусскими леденцами или местным пряным печеньем. Причем конфеты им нравились больше.
Но дети-тамилы не всегда попрошайничали. Иногда они зарабатывали на хлеб насущный, торгуя нехитрыми сувенирами – рисовыми зернами со свастикой, запаянными в обычную капельницу, или сторожили тюки с товаром на рынке. Постепенно мы стали друзьями. В день своего отъезда я угостил их мороженым. Дети подарили мне на память одно из своих рисовых зерен, и это был самый ценный подарок, который я получил во время своего путешествия.
Город живет благодаря туризму. Летом здесь целый месяц лежит снег, берега озера покрываются тонкой корочкой льда, и любители зимнего отдыха едут в Наиниталь со всей Индии, чтобы покататься на лыжах или просто полюбоваться на белые склоны гор. Говорят, что зимой приезжает много европейцев. Бывают туристы из США и Австралии. Летом с иностранцами напряг. Мне так и не посчастливилось встретить хотя бы одного. Лишь однажды на автостанцию пришел транзитный автобус со шведами. Они провели в Наинитале всего пару часов и уехали дальше в Алмору. Зато много туристов из Дели, Калькутты, Варанаси и даже Бомбея. Индийцы приезжают в Наиниталь, чтобы расслабиться. В большинстве случаев они просто гуляют вокруг озера, кутаясь в теплые кофты и свитера. Днем, когда воздух прогревается до двадцати пяти градусов, смотреть на эти «шерстяные» процессии очень прикольно.
С развлечениями на индийском курорте напряг. Дискотек и клубов нет. Есть какой-то танцзал, где по утрам собираются любители дыхательной гимнастики. Главное развлечение – катание на лодке по озеру. Иногда это безобидное занятие превращается в настоящий экстрим. Время от времени озеро обволакивают клубы тумана. Причем это происходит очень быстро. Секунда-другая, и вот уже вокруг тебя только молочная пустота. Даже собственных рук не видно. Опытные лодочники бросают весла и ждут, когда туман рассеется. Лодки постепенно дрейфуют по озеру, пока не начинают сталкиваться друг с другом. Иногда переворачиваются. Индийцы хорошо плавают, поэтому жертв не бывает.
Второе популярное развлечение – конные прогулки по горам. В центре города тусуются коневожатые, предлагая проехаться на лошади вокруг Наиниталя. У каждого фотоальбом. Кроме пейзажей, которые вам предстоит увидеть, на фотографиях изображены счастливчики, не преминувшие воспользоваться их предложением, в том числе какая-то ужасно знаменитая болливудская звезда. Естественно, каждый утверждает, что это именно он катал ее на коне. Если в их словах имеется хоть чуточка правды, звезде приходилось раз десять на день садится на лошадь, а потом с нее слазить, чтобы залезть на следующую. На реальную прогулку у бедняги просто не хватило бы времени!
Один из тусовщиков как-то пристроился ко мне и доверительно сообщил:
«Сэр, вы совершенно правы, когда отказываетесь от конных прогулок».
Я с удивлением посмотрел на него. Вроде бы я пока ни от чего не отказывался.
«Сэр, - продолжал этот потрясающий тип, - местные лошади маленькие. Ездить на них неинтересно. Вот у меня есть большой конь. Давайте завтра встретимся в одиннадцать часов утра и поедем к Чайна-пик. Меня зовут Мази, и я лучший гид в окрестностях. Обещаю, вы не пожалеете».
Ну, раз обещает, надо соглашаться! Но назавтра в одиннадцать часов его на месте не было. Зато другие «лучшие гиды в окрестностях» наперебой обещали, что я не пожалею, если поеду именно с ними.
«Нетушки, - отвечал я. – У меня был договор с Мази».
Мужчина, внешне цыган цыганом, отвел меня в сторонку и шепотом заявил:
«Сэр, Мази серьезно заболел, поэтому не смог прийти. Я его брат, и вы должны теперь ехать со мной».
Вчера Мази выглядел здоровее не бывает.
«Странно, - сказал я. – У Мази нет братьев».
«Да, - кивнул «цыган», - родных нет. Я – двоюродный».
Родственничек неудавшегося гида поймал такси, и мы поехали к конеферме. Ехать пришлось недолго. Таксист потребовал платы за транспортировку не только меня, но и «цыгана». Тот гордо отмахнулся и попросил не обращать на таксиста внимания. Мне привели засиженную мухами лошадку с грустными лиловыми глазами.
«Это Джонни-бой, - представил «цыган». – Он лучший скакун в Наинитале!»
Джонни-бой доверительно потянулся к моей руке и понюхал пустую ладонь. «Цыган» очень удивился, обнаружив, что я без посторонней помощи могу приладить седло. Конь вел себя смирно, пока я не попытался вскочить на него. Шарахнувшись в сторону, Джонни-бой тут же замер и с укором посмотрел в мою сторону.
«Ты чего это? – говорил он всем своим видом. – Такой солидный дядька, а все туда же – скачешь бедной лошади на спину!»
Вторая попытка оказалась более удачной.
«Цыган» пошел вперед. Конь засеменил вслед по горной дороге. Некоторое время он шагал ровно, пока дорога не стала слишком каменистой. Джонни-бой все время пытался остановиться или пройти в опасной близости от края тропы. Тут уж не до осмотра достопримечательностей. Приходилось следить за дорогой. С трудом, мы въехали на гору. Джонни дико заржал.
«Шабаш, - ласково произнес мой гид и повернулся ко мне: - Сэр, говорите ему это слово всякий раз, когда он начинает ржать, иначе дальше конь не пойдет».
Через час прогулки Джонни-бой так устал, что ржал не переставая. Я гладил его по холке и повторял этот загадочный «шабаш». Не очень-то и помогало. На всякий случай, я проверил ремни и крепления. «Цыган» прокомментировал это так:
«Я вижу, вы опытный наездник».
Был бы опытным, знал бы, что делать.
Мы немного отдохнули, сидя на мягкой траве. Джонни-бой недовольно отошел в сторону. Вместо того, чтобы, как всякий нормальный конь, заняться поеданием растительности, он облюбовал край обрыва и, похоже, медитировал, глядя на лесные массивы внизу.
«Может, он не здоров?» - спросил я «цыгана».
«Ну, что вы! – воскликнул гид. – Джонни-бой думает, что мы будем спускаться, и теперь присматривает хорошую дорогу».
На Чайна-пик мы так и не попали. Прогулка закончилась около Сноуи-Вью, небольшой площадки в горах, откуда по идее можно видеть заснеженные вершины Большого Гималайского хребта. Я заплатил «цыгану», и он ускакал, посоветовав воспользоваться на обратном пути канатной дорогой. Она находилась совсем недалеко. Рядом располагался небольшой рынок, где можно было перекусить и пострелять в тире по воздушным шарикам. Пока я стоял на Сноуи-вью, пытаясь разглядеть сквозь туман хоть одну снежную вершину, со стороны рынка пришла группа молодых туристов. Один из них панибратски хлопнул меня по плечу и спросил:
«Датчанин?»
«Белорус», - буркнул я.
«Белорус? Это твое имя?»
«Нет, национальность».
«И где же твоя страна находится?»
«В бывшем Советском Союзе».
Молодые люди переглянулись.
«Правда? – удивленно сказал тот, что хлопнул меня по плечу. – Ты выглядишь как настоящий советский человек. Очень сильный».
Я даже не улыбнулся. «Упитанный» и «сильный» в Индии почти синонимы.
На рынке мне повстречался пожилой торговец из местных горцев. Никаких товаров, кроме двух цветных халатов и странной высокой шапки, у него не было. Торговец ходил по рынку, оставив лавку под присмотром соседа, и не знал, чем заняться. Мое появление показалось ему важным событием. Он попросил вместе сфотографироваться, а потом предложил за небольшое вознаграждение проводить меня к старой губернаторской резиденции. По дороге он рассказал о жизни горцев. В старые времена они вели очень независимый образ жизни. Кое-где практиковалась полиандрия. Одна женщина могла брать замуж нескольких мужчин, обычно родных братьев. Дед этого торговца женился, когда ему не было и пятнадцати, и как раз попал в такую семью. Жена была старше младшего мужа лет на двадцать. Парень прожил с ней и старшими братьями пять лет, а потом бежал с любимой девушкой из родной деревни. Губернатор Наиниталя дал ему работу и кров, но старая жена еще долго доставала беглецов, требуя у губернатора вернуть бывшего мужа или хотя бы заплатить за него выкуп. Теперь подобные трагедии в принципе невозможны. В Уттаранчале полиандрия запрещена законом. В других индийских штатах она практикуется, хотя многомужество – это уже большая редкость.
Резиденция оказалась маленьким, частично перестроенным зданием. Никакого исторического интереса оно не представляло. Мы немного посидели на лавочке у крыльца. Торговец жевал печенье и дискуссировал со мной о христианстве.
«Вот, ты кто? Католик? Значит, веришь в папу римского? Как можно верить в человека?» - говорил он.
С ближайшей елки на землю вдруг спустилась обезьяна и осторожно приблизилась к нам. Торговец протянул ей печенье и, как ни в чем не бывало, продолжил спор. Обезьяна пристроилась рядом и стала внимательно слушать, что ж там так горячо обсуждают два человека.
«Вы с ней знакомы?» - спросил я у торговца.
Тот недоуменно посмотрел на меня.
«С кем? С обезьяной? Она же даже разговаривать не умеет!»
М-де, странная эта страна Индия. Медитирующие лошади, обезьяны-любители религиозных дискуссий. Кто мне поверит, когда я буду рассказывать об этом дома?
Кстати, с наинитальскими обезьянами у меня вышла довольно забавная история. Однажды, принимая в гостинице душ, я услышал, что в комнате кто-то хозяйничает без моего ведома. Накинув полотенце, я выскочил из ванной и обнаружил здоровенного самца макаки-резуса. Очевидно, он попал в номер через открытое окно. Теперь зверюга сидела на журнальном столике и скалила на меня зубы. Поняв, что я нападать не собираюсь, самец деловито перевернул тарелку с фруктами и печеньем, а потом схватил флакон с туалетной водой. Зря он это сделал. В Индии с нормальной мужской парфюмерией напряг. Одеколон или жидкость для бритья купить можно, но запах у них будет очень специфический. В общем, терять привезенное из Беларуси добро я не хотел, а потому, скрутив полотенце в жгут, начал наступление. Обезьян не растерялся, ловко открутил пробку и одним махом осушил флакон до дна, потом прыгнул на подоконник и был таков! Я быстро оделся и побежал к администратору. Тот вооружился длинной металлической палкой и поспешил в мой номер. Дверь я естественно закрыть забыл, и теперь пьяный макак пытался вновь проникнуть внутрь комнаты. Длинная палка не произвела на него соответствующего впечатления. Он встал в боевую стойку и показал зубы. Я ничего не понимал. Только что испугался полотенца, а теперь вот готов драться с палкой. Неужели так быстро подействовал одеколон? Ответ нашелся сам собой. На близстоящей елке за самцом наблюдала его пассия и еще пяток молодых макак. Пьяный обезьян не хотел в их присутствии сдаваться без боя. К счастью, обошлось без кровопролития.
Вечером в нашей гостинице появился новый лохматый житель – афганская овчарка, натасканная гонять обезьян. О славном боевом прошлом собаки говорили шрамы на морде, порванные уши и выбитый глаз. Несмотря на это, псина оказалась добрым и ласковым существом. Лаяла она исключительно на обезьян, пытавшихся ночью пробраться на балкон и повторить подвиг самца-алкоголика. Хозяин собаки, парень лет двадцати, рассказал, что мать этого афгана погибла в борьбе с резусами. У макак хватило мозгов натаскать на дерево камней, заманить под него собаку, а потом забросать ее до смерти. Вот такие они скверные существа, ближайшие родственники человека.
Третьим и, похоже, последним развлечением в Наинитале является зоопарк. На нескольких гектарах земли расположены вольеры с тиграми, оленями и различными нелетающими птицами. Все животные местные. Гордость зоопарка – здоровенный гималайский мишка. Был когда-то уссурийский или, как написано в каталоге, «сибирский» тигр, однако потом гость из далекой тайги заболел, его отвезли в Дели на лечение, где тигра прикарманил делийский зоопарк. Наинитальцы надеются на его возвращение.
Когда-то в окрестных лесах водилось много всякой живности. Даже сейчас местные жители находят в горах старые тигриные тропы. Наиниталь – родина знаменитого охотника Джима Корбетта. Он прославился благодаря тиграм и леопардам-людоедам, которых умел убивать из ружья одним выстрелом. Крестьяне боготворили Корбетта. Все-таки он спас не одну человеческую жизнь! Примерно в середине прошлого века охотник переквалифицировался в защитника природы и занялся спасением животных от людей. Странное дело, в Наинитале есть памятники Ганди и еще какому-то политическому деятелю Индии, а вот память о британце Джиме Корбетте никак не увековечена. Зато в Уттаранчале имеется замечательный национальный парк имени Джима Корбетта, и из Наиниталя туда отправляют туристические группы. Я не мог не воспользоваться такой возможностью, и в один прекрасный день купил билет на микроавтобус, направлявшийся в Корбетт-парк.
Вместе со мной туда ехало четверо женщин откуда-то из Бенгалии. Одна из них пыталась говорить со мной по-немецки и очень удивилась, когда поняла, что немецкого я не знаю. Как потом выяснилось, она была моей коллегой, преподавала историю в провинциальном колледже. Мы разговорились (уже по-английски), и бенгалка пересела поближе. Ее подругам это явно не понравилось. Они всю дорогу осуждающе косились на нас. В конце концов, женщина не выдержала и вернулась на прежнее место. В Корбетт-парке нас ждал одинокий реенджер (лесник по-нашему). Он сидел на раскладном стуле на обочине дороги и жевал длиннющую соломину. За спиной реенджера висело ружье, рассчитанное скорее на слонов, чем на дичь помельче. Когда наша маленькая компания вылезла из микроавтобуса, этот бравый джентльмен тут же предложил мне свой стул, а женщин заставил построиться в ряд. Прям, как в армии. Хорошо, что еще не устроил перекличку. Нас ожидал инструктаж. В Корбетт-парке довольно строгие правила поведения. Например, нельзя пользоваться сотовыми телефонами, плеерами и другими электроприборами. Нельзя громко разговаривать, кричать и жевать жвачку или пан-масалу. Нельзя собирать цветы, ломать кустарники и ветки деревьев. Ничто не должно нарушить хрупкое природное равновесие. Женщины по этому поводу отпустили пару шуток.
«Это не смешно, - строго сказал реенджер. – Здесь хозяева – звери и птицы. Люди – только гости».
Корбетт-парк занимает площадь, на которой вполне могло бы уместиться такое маленькое европейское государство, как Люксембург. Некоторые туристы приезжают сюда на неделю, а то и на две, переезжают с места на место и, таким образом, знакомятся с самыми разнообразными природными ландшафтами от горных лесов до низменных джунглей. У них есть возможность увидеть собственными глазами оленей, диких кабанов и мускусных крокодилов. Наша экскурсия была рассчитана всего на несколько часов. Главная изюминка – поездка через джунгли на слонах, а потом наблюдение за животными со смотровой вышки. Пока мы шли по тропинке через лес к слонам, реенджер спросил, есть ли в моей стране какие-нибудь национальные парки. Я рассказал о Березинском заповеднике и Беловежской пуще. Индийский лесник был очень впечатлен, когда узнал, что в Беларуси сохранились остатки древней мезолитической тайги и все еще можно встретить настоящих зубров. Я скромно промолчал о том, что на этих самых зубров у нас разрешают охотиться любителям трофеев из Германии и других богатеньких стран. В Индии за убийство даже больного горала можно загреметь в тюрьму на пять лет.
Слонов было двое: один большой и один маленький. Большой оказался парнем с немереным опытом вождения, и на него посадили женскую команду. Мне и реенджеру пришлось устраиваться на молодой слонихе. Я имел несчастье угостить слониху шоколадкой, так реенджер меня за это чуть не убил. Оказывается, слоны не только в стихах Корнея Чуковского любят шоколад. Но есть его им нельзя – начинается несварение желудка. Наша слониха где-то на пол пути совершенно распукалась. Всякий раз, когда сзади слышалось тихое «п-ф-ф», лесник качал головой и укоризненно смотрел на меня. Мне было совершенно неловко. Тоже мне отравитель слонов нашелся!
Индийский лес произвел странное впечатление. Он не такой уж и густой и не то, чтобы очень экзотический. Здесь растут с виду вполне обычные елки и сосны, попадаются деревья с белой корой и мелкими листочками (ни дать, ни взять наши березы!). Реенджер несколько раз обращал мое внимание на оленьи тропы и даже на заячьи следы. На счет следов я сделал вид, что поверил, потому что рассмотреть их со спины слона было невозможно. Зато я совершенно самостоятельно обнаружил маму и ребенка обезьян, сидевших на елке. Я как-то всю жизнь наивно полагал, что обезьяны обитают на пальмах. Но в горах Кумаон пальмы не растут, поэтому здесь макакам приходится приспосабливаться к хвойным деревьям.
«А что они едят?» - поинтересовался я.
«Все», - кратко ответил реенджер.
«И шишки тоже?»
«Чем шишки хуже всего остального?»
М-де, надо бы подсказать местной кондитерской индустрии на счет конфет «Макака на севере». Можно экспортировать в страны бывшего Советского Союза.
Смотровая вышка находилась на широкой поляне, отделенной от остального леса колючей проволокой. Рядом предприимчивый торговец открыл лавочку, где продавал чипсы, воду и различные напитки. Поскольку никаких дорог вокруг не было, все это добро ему доставляли через лес носильщики. Реенджер одолжил мне свой бинокль. Пока я рассматривал в него кроны деревьев, голубую ленту реки и горы вдали, одна из женщин-бенгалок дико заорала:
«Тигр! Смотрите, тигр!»
Я вздрогнул. Неужели через колючую проволоку на поляну прорвался свирепый хищник-людоед? К счастью, женщина догадалась ткнуть пальчиком в сторону леса, и я расслабился. Где-то далеко мелькало рыжее пятнышко. Даже в бинокль ничего особенного не рассмотришь.
«Да, тигр! – весело подтвердил наш сопровождающий. – Идет к реке».
«С таким же успехом это может быть олень или дикий кабан», - заметил я.
«Это тигр, - повторил реенджер. – Вы, сэр, не видели тигров, поэтому говорите всякую ерунду».
«То есть, как это не видел?» - возмутился я.
Женщина, гордая оттого, что сама обнаружила что-то ценное, с пафосом сообщила:
«Тигры живут только в Индии и еще в Ассаме!»
Ну, вот. Спорь с ними после этого.
Рассказывая о развлечениях и национальном парке, все-таки стоит уточнить – я писал книгу, а, значит, мог отвлекаться от данного процесса лишь периодически. Где-то дней через пять после приезда в Наиниталь я столкнулся с нехваткой информации. Кое что можно было отыскать в международной компьютерной сети. Благо, с интернетом в Индии проблем до сих пор не возникало. Но на этот раз интернет сильно помочь не мог, и я отправился в поход по книжным магазинам. Книжных магазинов в Наинитале два. В первом продают всякую всячину, но в основном – школьную литературу и беллетристику. Индия – просто рай для англоязычного читателя. Книги здесь стоят порой в десятки раз дешевле, чем в США или Великобритании. Единственная проблема – найти что-то действительно стоящее. «Код да Винчи» занимает сразу два ряда. Что-то более серьезное, как правило, лежит в стороне, иногда в стопках. Похоже, в этих стопках даже продавцы не сильно ориентируются…
Второй книжный магазин находился всего в сотнях двух метров от первого. Покупателей здесь почти не было. Пара подростков крутилась около секции с компакт-дисками. Продавец, мужчина средних лет в очень и очень даже приличном костюме, читал книгу и, казалось, не обращал на меня внимания. Только, когда я приблизился к секции исторической литературы, он отвлекся и спросил:
«Сэр, я могу вам помочь? Кажется, вас интересует что-то серьезное?»
Мужчина говорил по-английски очень правильно, немного мягко и красиво.
«У вас университетское образование?» - удивленно проговорил я.
Продавец улыбнулся и ответил:
«Да, я закончил философский факультет в Дели».
«И теперь работаете простым продавцом?»
«Я – хозяин этого магазина».
Мы представились друг другу и пожали руки. Узнав, что я из Беларуси, индиец-философ поинтересовался, правда ли, что у нас есть деревня Достоево, откуда родом все Достоевские.
«Правда», - и я подарил ему открытку с видом на Достоево.
Мужчина был несказанно счастлив. Оказывается, книга, которую он держал в руках, как раз принадлежала творчеству известного русского писателя. Ну, а про Достоево он узнал из предисловия.
Нужных мне книг в его магазине не было. Продавец не растерялся и отвел меня в библиотеку, находившуюся прямо через дорогу. Каждый день я сотню раз проходил мимо этого здания и не обращал на него никакого внимания. Обслуживать меня библиотекарь поначалу отказался, но книжник-философ и тут помог. После пятиминутной дискуссии с библиотекарем было решено, что я внесу залог и смогу пользоваться библиотекой столько, сколько захочу. Так и поступили. Я гордо возвращался в свой отель со стопкой литературы по истории средневековой Индии. Книги я, конечно, потом вернул и получил залог обратно.
В Наинитале я провел двенадцать дней, вместо запланированной недели. Уезжать не хотелось, но надо было спешить в Дели, чтобы подтвердить свой обратный билет.
 Наинтиталь |  Макаки на сосне |
|
