Тибетские монахи и монахини проводят жизнь в постижении внутреннего мира человека, а не физического мира материи. Однако этой весной 91 обитатель монастыря в течение месяца штудировали обычные науки. Вместо того чтобы углубляться в буддийские тексты, посвященные карме и нирване, они изучали, в числе прочего, законы движения Галилея, хромосомы, нейроны и теорию Большого взрыва.
Многие члены этой группы, чей возраст варьировался от 20 до 40 лет, никогда прежде не изучали естественные науки. В тибетских буддийских монастырях учебная программа не менялась на протяжении веков.
Еще больше осложнило занятия то обстоятельство, что некоторые монахи слабо владеют английским, и при усвоении интенсивного четырехнедельного курса по физике, биологии, неврологии, математике и логике, который им преподают профессора университета Эмори, вынуждены полагаться на тибетских переводчиков.
Зато монахам не привыкать к занятиям, продолжающимся с утра до вечера. В буддийском кампусе колледжа в Дхарамсале, где живет в изгнании Далай-лама, монахи и монахини проводят эксперименты с маятниками, собирают у подножия Гималаев травы, проявляющие признаки естественного отбора, и склоняют свои бритые головы над микроскопами, чтобы узреть невидимый мир.
Тибетские монахи могут по 12 часов в день изучать буддийскую философию, медитировать, молиться и обсуждать священные тексты. Толчок же к изучению науки дал сам Далай-лама, который давно уже ратует за введение в тибетских монастырях и школах, основанных в изгнании, наряду с традиционным также и светского образования. В Индии живет около 120 тысяч тибетцев — это самая большая этническая группа за пределами Тибета.
Наука может показаться несовместимой с тибетскими религиозными ритуалами. Реинкарнация тибетских монахов высокого ранга проявляется через сны и благоприятные знаки. Далай-лама считает, что именно духовный медиум помог ему принять решение о бегстве из Тибета в 1959 году, когда китайские войска подходили к Лхасе.
И все же тибетский духовный лидер видит науку и буддизм как «взаимодополняющие исследовательские подходы, имеющие одну и ту же великую цель — познание истины», — так пишет он в книге «Вселенная в одном атоме», в которой размышляет о том, как наука и духовность могут служить нашему миру. Он подчеркивает, что наука особенно важна для монахов, которые изучают природу сознания и отношения между мозгом и сознанием.
Первоначальное сопротивление некоторых монахов высокого ранга и опасения по поводу «размывания» традиционного обучения в монастырях постепенно сошли на нет. Теперь Далай-лама надеется, что с помощью преподавателей университета Эмори и других программ наука станет частью нового учебного курса, использующего учебники на тибетском языке и специально подготовленных переводчиков. Благодаря этому вырастет поколение монахов, разбирающихся в научных проблемах.
Есть и другие причины у стремления соединить науку и буддизм. В этом году тибетцы отметят 50-ю годовщину своего пребывания в изгнании, и перспективы их возращения на родину остаются туманными. Необходимость поддерживать тибетскую культурную идентификацию и в то же время сделать ее живой и современной становится все более неотложной, учитывая возраст Далай-ламы — ныне 73-летнего.
«Если вы будете оставаться в изоляции, вы исчезнете», — говорит Лхакдор, директор Библиотеки тибетских текстов и архивов в Дхарамсале.
Другие говорят о необходимости изучения науки более откровенно. «На дворе двадцать первое столетие. Наука влияет на все. И мы хотим знать, что она из себя представляет», — говорит Тензин Лхаздрон, 34-летний монах, участвующий в летней научной программе.
На Западе наука высоко развита, но там царит нравственный вакуум, считает Брюс Джонсон, профессор инженерной экологии, координирующий программу «Наука для монахов». «Мы здесь, на Западе, утратили нечто, — говорит доктор Джонсон. — Встреча науки и буддизма — это здоровый обмен идеями, весьма важный для ученых».
http://www.nrs.com
