(отрывок из моей книги об Индии)
Когда-то от одной мысли о том, что завтра я окажусь в Индии, ум приходил в состояние взрыва на макаронной фабрике, а глаза начинали гореть как уличные фонари. Если бы мне сказали, что в этом году я не поеду в Индию, это означало бы, что еще один год прожит зря. Потом я стала собираться в Индию буднично и безо всяких эмоций. И все же если бы мне сказали: сдай билет, не уезжай, это было бы равносильно просьбе выкинуть из жизни еще один год. Не могу сказать, что Индия мой наркотик, но что-то вроде этого. Как будто всю мою жизнь я сижу возле закрытой двери, на которой написано «Индия», и только в те моменты, когда она открывается, я чувствую себя счастливой. Только за этой дверью жизнь как будто бы снова обретает свои не тускнеющие краски и истинный объем. Единственное утешение, оставаясь в России, повторять, что моя депрессия круче всякой эйфории... Ведь она даёт огромный импульс к творчеству. А вот эйфория в творческом плане проходит бесследно, разве что даёт толчок выстоять и не пропасть прежде, чем кончится этот свет.
Вот опять самолёт приземляется в аэропорту имени Индиры Ганди в Дели, и мы с друзьями спускаемся по трапу в темную, полную таинственных запахов ночь. Я снова узнаю этот специфический, неповторимый запах Дели, в котором смешались пряности восточной кухни, выхлопные газы и благоухающие остатки жизнедеятельности всех организмов, которыми населен и перенаселен Дели. Здесь живут люди, собаки, обезьяны, коровы, свиньи, верблюды, слоны, птицы, грызуны, змеи, и даже злые и добрые духи. В то время, когда это пестрое перенаселение спит, по улицам бродит только запах – уже в обнимку с моим джином и в поисках приключений...
В Дели, в отличие от Бомбея, не так много бездомных, которые спят на улице. Поэтому, помимо извозчиков, я и мои спутники почти никого не встречаем по дороге ко всемирно известной делийской клоаке под названием Мейн Базар, что в переводе означает «Главный Рынок». Вроде бы я здесь не впервые и знаю этот район вдоль и поперек. И все же ночью он настолько меняет внешность, что я не могу его узнать.
Мы идем по какой-то узкой улочке шириной полтора метра и постепенно упираемся в тупик. Приходится идти назад. Вот кто-то уже шевелится за соседней дверью. То ли он боится нас, то ли мы его. Может быть, ему кажется, что пришли воры и не плохо бы огреть их дубинкой. Иначе кому еще нужно ломать тут ноги в четыре часа утра?.. Узкие улочки старого мусульманского квартала, подобные его тонким капиллярам, крепко спят, не дремлет только его центральная вена, на которой мы и находим симпатичный отель с мраморными полами и аквариумными рыбками. По местным меркам он здесь самый дорогой – примерно 30-40 долларов за сутки. Около пяти утра мы ложимся спать. А Дели тем временем начинает просыпаться...
Первыми, еще до четырех утра, встают индийские йоги и глубоко верующие люди. В это благоприятное время суток миллионы вибрирующих сознаний еще спят и не загрязняют эфир своими приземленными мыслями и желаниями. В отсутствие этих низкочастотных вибраций йогам легче сконцентрироваться и достучаться до Господа Бога. В пять часов утра в двери небес начинают стучаться остальные верующие, а в 6 часов просыпаются уже все остальные: люди и животные, студенты и бизнесмены, богатые и нищие, полицейские и воры. Все это многоцветное море выливается на индийские улицы и начинает свою повседневную жизнь, а вернее привычную борьбу за существование. Лучше ничего не знать об этой борьбе, иначе у вас испортится настроение и сердце перестанет радостно биться при встрече с Индией. Достаточно сказать, что один мой знакомый, способный парень из когда-то богатой, но обедневшей семьи, два года вообще был безработным, потом работал за зарплату в 50$ в месяц, потом снова на годы стал безработным.
После моего первого приезда в Индию прошло более десяти лет. Тогда ещё все мужчины носили усы, а на дорогах почти не было автомобилей, только повозки, мотоциклы и грузовики. Сейчас мужчины сбрили усы, а улицы заполнены красивыми автомобилями, но лица людей стали гораздо более печальными, чем десять лет назад.
До сих пор мне кажется, что с приездом в Индию я немного опоздала. Нужно было бы приехать сюда раньше, может быть в шестидесятые, или хотя бы семидесятые годы. Существует такая теория, что каждое столетие условно делится на четыре периода, первый из которых осень, второй зима, третий весна и четвертый лето. (Сейчас начало века, стало быть, осень).
До середины прошлого века длилась зима с ее страшной второй мировой войной. Потом наступила бурная весна, а за ней застойное лето. После войны все забурлило, стало наполняться новыми надеждами и планами. Во всем мире, в том числе и в Индии, стало жить и дышаться совсем по-другому. Тогда Россия и Индия были особенно близки, и русские люди с удовольствием смотрели такие знаменитые индийские фильмы как «Бродяга», «Господин 420», «Мое имя Клоун», «Зита и Гита», «Слоны - мои друзья», «Сангам», «Танцор диско» и т.д. Потом романтика закончилась, весна отцвела, и наступило вялое и тягомотное лето. Постепенно в мире все стало крутиться вокруг денег и их зарабатывания. Харизматических лидеров типа Индиры Ганди и Раджива Ганди сменили безликие премьер-министры, СССР развалился, и наша дружба с Индией охладела.
Когда-то Брежнев слал Индире Ганди мешки денег, надеясь, что Индия свернет на дорогу социализма. Тысячи людей в Индии учили русский язык, теперь же это делают только ради бизнеса. Правда, теперь, когда мы не тащим больше никого в социалистическое будущее, наши отношения с Индией снова теплеют – насколько это возможно в условиях мировой осени. Ибо начало века – это осень. Время отсутствия эмоций и переосмысления всего сущего, эпоха потери иллюзий. Когда-то Ганди мечтал сделать Индию царством Рамы, а Хрущев собирался к 80-му году построить коммунизм.
Так или иначе, но раз уж я опоздала с посещением Индии в период ее бурной весны, значит, мне придется смириться с индийской осенью. Слава Богу, она совсем не холодная и не такая уж слякотная, как в России.
Продолжение следует