|
Пустыня! Гоби! Вслушайтесь в эти слова. Собственно, ради встречи с пустыней мы и поехали в Монголию. Гоби – вторая по величине пустыня в мире, после Сахары. Это все, что мы знали о ней до поездки. Но при звуке слова «Гоби» в душе возникали какие-то неясные образы, которые нельзя было выразить словами, но которые сильно повлияли на наше решение сразу после Индии рвануть в Монголию. И еще пустыня Гоби ассоциировалась у меня с динозаврами. Ведь именно там (в месте под названием Баянзаг) нашли первые в Азии скелеты древних ящеров.
Подумать только! По этой земле 70 миллионов лет назад бродили тираннозавры и другие удивительные божьи твари, росли гигантские деревья и папоротники, кипела незнакомая жизнь, от которой мало что осталось. Но осталось! Если поискать, то и сейчас нетрудно найти несколько окаменевших косточек и кусков дерева. Если к косточке липнет язык, значит это действительно окаменевшая кость динозавра, а не кость барана, умершего здесь пару сотен лет назад.
Сейчас в пустыне тоже есть жизнь, которую не всегда сразу заметишь. Ящерицы, птицы, насекомые, звери. Мы видели стайку диких антилоп. Я не знаток фауны, поэтому не могу точно сказать, кто это был, но все выглядело как в фильмах про дикую природу: они скакали в сторону от нашей машины с удивительной грацией и слаженностью движений, какую не встретишь у домашних животных.
В пустыне многое напоминает о смерти. То и дело встречаются скелеты животных и птиц. Один раз видели десятка два стервятников, кружащих над трупом верблюда. Но смерть не вызывает отвращения. Понимаешь, что это тоже часть жизни. Сквозь побелевшие на солнце ребра пробивается новая трава. Овца бредет мимо, поедая траву и не беспокоясь о том, что ее ребра тоже будут когда-нибудь так же белеть. Когда-то здесь бродили динозавры среди скелетов своих сородичей. Динозавров больше нет, остались только их скелеты. Смерть оказалась живучее, чем жизнь. Жизнь оставила свои следы после смерти. А есть ли смерть вообще? А есть ли жизнь, или жизнь – это другая сторона смерти? А может смерть – это составляющая жизни? Где граница между ними? Есть над чем задуматься. Особенно буддисту или тому, кто знаком с понятием «самсара», что означает «круговорот жизни и смерти». Мы тоже чуть не пополнили коллекцию скелетов в пустыне, когда наша машина застряла в песках в 100 километрах от ближайшего человеческого жилья.
Когда едешь в пустыню, представляешь море песка с волнами-барханами. Но Гоби местами совсем не напоминает пустыню. Поверхность во многих местах каменистая, поросшая небольшими деревцами, травой и другой растительностью. Но чем дальше углубляешься в Гоби, тем больше песка. Сначала встречаешь дюны. Узкие горы песка простираются на десятки километров в длину и на несколько километров в ширину. Высотой они в несколько десятков метров.
Стоит забраться на дюны и попадаешь совсем в другой мир со своей особой геометрией. Тебя окружают прямые линии, гладкие плоскости и выпуклости и чистые цвета. В дюнах искажается пространство. То, что кажется совсем рядом, находится далеко, а дальние гребни на поверку оказываются совсем близко и больше не выглядят такими большими, как казалось издали. Такие иллюзии возникают из-за того, что в одноцветных плоскостях, не имея никаких легко масштабируемых ориентиров, глазу трудно определить размер и расстояние до предметов. Пески приглушают звуки и добавляют свои. У нас появилось новое увлечение – двигать слои песка с гребня дюны. Сходящий слой песка создает вибрацию и слышится гул как от пролетающего в небе реактивного самолета.
Но вот мы забираемся еще глубже в пустыню, приближаемся к самому ее сердцу – к глубокой впадине, занимающей огромное пространство, окруженной горами и холмами, наполненной песками и изрезанной каньонами. До ближайших населенных пунктов больше сотни километров. Давление растет, становится жарче. Пески становятся все более вязкими. Первый раз крепко застреваем, но выбираемся. На пригорках из машины приходится выпрыгивать на ходу, чтобы подтолкнуть. Добираемся до каньона Хермен Цав. Потрясающее зрелище! С возвышающегося над пустыней плато открывается вид на десятки километров. Мы еще не знаем, что это самая крайняя точка нашего путешествия по Монголии.
Мы думаем пересечь сердце пустыни, доехать до окрестностей Баянгови, где сохранились петроглифы и наскальные росписи, изображающие пришельцев из космоса. Нам предстоит проехать еще примерно 150 километров. Но мы слишком самонадеянны. Через полчаса мы серьезно застреваем в песках. Требуется много часов кропотливой работы, чтобы вытащить машину. Мы не можем найти более-менее проходимую дорогу среди песков. Местами поверхность становится похожей на зыбучие пески. Нога проваливается сквозь твердую корку сантиметров на 20. Бензин расходуется катастрофически быстро. УАЗ-буханка проходимая машина, но шины у нас не те, что нужно, да и бензина буханочка жрет по песку чуть ли не по полцентнера на 100 километров.
Проехав еще пару десятков километров, мы рискуем навсегда остаться в песках. Водитель заметно нервничает. Он рассказывает, что в этих местах в 1982 погибли 6 туристов – умерли от жажды. Их нашли спустя два месяца. Решено возвращаться, пока еще не поздно, хотя на обратную дорогу до города Гурвантес бензина уже не хватает. Но мы дотянем до первой юрты, и там нам помогут.
Последний взгляд в сердце пустыни. Сердце красавицы осталось непокоренным. Но мы обещаем вернуться.
|
