|
Ну, для начала оговорюсь. Это не попытка разборка телесериала.
Мой прогрессирующий маразм до искусствоведческой критики еще не дошел. И не дойдет, надесь. Этот фильм снимали не для меня, а для совершенно другой аудитории, ей и было судить тридцать лет назад, насколько удачен был опыт.
Это просто мои мысли, навеянные просмотром – о Махабхарате и не только о ней.
Я не ждал, что увижу фильм, соответствующий масштабам и замыслу Махабхараты. Наверное, это вообще невозможно. Я всегда предпочитаю оценивать книгу и фильм по тому, что именно хотел сказать автор, выудив крохотный факт из океана жизни, а не по тому, что поставленная им самим задача в принципе недостижима. Человек ограничен, думать иначе – уже диагноз, mania grandiosa. Все, что он может сказать – высказать свое отношение к чему-то, не больше и не меньше. Глубина и значимость явления доступна единицам, всем остальным приходится ограничиваться своим углом обзора. Но из таких секторов может сложиться и более полная картина, чем доступна одному человеку. Поэтому мне чрезвычайно интересно понять задачу авторов сериала.
(официоз)
Роскошный, ядреный официоз, в лучших советских традициях. Аж чем-то родным пахнуло из подчеркнутой попытки привязать историю Индии к связке столиц Хастинапура – Индрапрастха и доказательств, насколько демократические ценности были развиты в Сатья-Югу. И то, и то другое правда, но не вся правда, то есть не правда.
Я не знаю, насколько это было актуально для Индии семидесятых и как это повлияло на общественное сознание. Конечно, разношерстная Индия требует консолидации, идеи, вокруг которой могут объединиться десятки народов и конфессий. Махабхарата – лучший выбор из возможных и ее потенциал использован в политических целях на все сто процентов. История Индии-де творилась в Хастинапуре, городе на берегу Ганга в пределах той области, вокруг которой исторически несколько раз объединялась Индия. Но Хастинапур сыграл свою историческую роль и солнце будущего взошло над столицей Пандавов, Индрапрастхом (для справки – как раз на территории Нью-Дели). Федералистское устройство Республики Индии предусмотрено пять тысяч лет назад мудыми предками. Кто теперь против делийской бюрократии? Честно говоря, в самой Махабхарате я не заметил такого пристального внимания к городам. Герои письменной Махабхараты были воодушевлены своими идеями, а не столицами. Мне всегда не нравилось, когда религиозное произведение, созданное в совсем других целях, притягивается за уши в политических целях, даже в самых благих. «Не упоминай имя Божие всуе..».
Хотя… Я сужу о целесообразности оправдания патриотизма религией со своей точки зрения. В семидесятых годах ощущение государства в моей стране и в Индии было весьма отличным. СССР казался монолитом, созданным навечно. Иной мысли не возникало даже у диссидентов и вражеских голосов. Необходимость объединения одной шестой суши в единых границах в дополнительных аргументах не нуждалось. Великая империя самим фактом своего существования даже не допускала дискусси на эту тему. Индия, напротив, была конгломератом слабо связанных друг с другом территорий и единственное, что их держало вместе – навязанное англичанами (которые ушли оттуда всего четверть века назад, буквально на памяти живущих тогда людей) государственное устройство. Сейчас положение изменилось - Российская Федерация куда ближе к Индии семидесятых. Восприятие страны как чего-то единого сейчас является скорее атавизмом мышления вымирающего поколения. И в последние годы стало заметно, как суетливо и бестолково федеральная власть пытается собрать страну заново под какой-то общей идеей.
И демократии в западном понимании в мифической Индии не было. Был другой строй, в чем-то лучше, в чем-то хуже демократии, но уж никак не демократический. Свой, собственный. От фразы в начальной серии о начале декратических преобразований сразу стало как-то не по душе. Спустя пять тысяч лет в России это ничем хорошим не кончилось.
(интересна попытка переложить в жанре сериала эпос).
У сериала свои законы, у эпоса, еще хранящего связь с мифом – свои. В чем то он смыкаются, в чем-то диаметрально противоположны.
Сериал подразумевает погружение зрителя в вымышленную среду. Продолжительность сериала, медленное развитие событий, пристрастие к мелочам и повторам – то, что составляет противоположность энергичному и динамичному кинематографу – все расчитано на медленный процесс отождествления зрителя с персонажами сериала. В сериале присутствует реальность, но реальность чуть искаженная – или приукрашенная, как кому нравится. В сериале все должно закончиться хорошо – в жизни необязательно, но от жизни это и не требуется. Достаточно сознания зрителя, достаточно, что зритель начинает жить в двух параллельных мирах и под конец начинает путать реальность с вымыслом. Иная реальность превращается необходимость, важнейшее условие существования, в наркотик, который требуется постоянно и не дает возможность сосвкочить с ТВ-иглы. Сериал – одна из ипостасей ТВ-культуры, которая наряду с рекламой, новостями и другими ТВ-проектами в идеале полностью отрывают человека от действительности, превращают в управляемое и предсказуемое существо с простейшими рефлексами.
Миф тоже имеет своей целью погружение зрителя – слушателя в некое мистическое действо и обретение тем самым зрителями-слушателями сакрального причащения к обряду. Этим действом является мистерия, воспроизведение со священными целями ритуалов зарождения мира, других узловых точек всемирной истории, творимых богами и героями. Религия сохранило очень многое из этого, хоть христианство, хоть вайшнавизм. Это своего рода благословение, перенесение на человека святости из небесного, недостижимого другим путем источника, погружение смертного в купель бессмертия. В мифическом и религиозном идеале человек должен постоянно жить в обряде, строить свою жизнь как мистерию, по мифическому образу. Именно это и считается настоящей, подлинной, единственно реальной жизнью, а земная, обыденная жизнь со всеми ее проблемами – недостоверная, искаженная версия, необходимая уступка смертному бытию человека.
Эпос – сниженная, приземленная версия мифа. Он рождается на переломе эпох, когда в жизни общества миф, прежде определявший все формы человеческой деятельности, отходит на второй план, появляются политика, экономика, искусство и история – тогда общество, превратившееся в государство, в народ, нуждаются в новом оформлении своих идеалов. Боги уступают место потомкам богов и обычным смертным, которые пытаются строить свою жизнь в новых условиях по старым образцам. В этом вечная актуальность эпоса, как бы ни были далеки его события от нашего времени. Каждая историческая эпоха порождает свои эпосы, по-разному трактующие извечную тему: «Как жить, чтоб святу быть?».
Индии удалось сохранить в качестве живой, животворящей традиции то, что в остальном так называемом цивилизованном мире подверглось позднейшим изменениям. И благодаря индийским эпосам мы можем представить дух и стиль эпосов других народов, в чем-то даже реконструировать их.
Махабхарата – не миф, это уже история, творимая людьми, хотя и под прямым руководством Бога. То есть она описывает образец, идеал истории, ход человеческой деятельности, когда миф уступает права на руководство эпосу.
Махабхарата играла именно эту роль, когда сказители тысячелетиями пересказывали ее на деревенских площадях и во дворцах, а слушатели своим воображением дополняли слова образами. Махабхарата из-за своего объема расчитана на многодневное воспризведение. Мне приходилось читать о нескольких вечерах пересказа текста, но о чем идет речь – о чтении отрывков, подходящих к случаю, ко вкусам аудитории или же о полном корпусе, я не знаю. При этом Махабхарата пересказывается постоянно, регулярно – по праздникам или по другим знаменательным датам, и от случая к случаю – когда на площадь квартала или деревни забредают бродячие сказители и по своему усмотрению читают ее. Если ТВ - сериал ограничен во времени, то Махабхарата сопровождает индийца постоянно. Тогда это самый длинный в мире сериал.
Сериал по сюжету Махабхараты идет вразрез с такой традицией. Сюжет добросовестно обрезан, из эпоса выбрано нескольких сюжетных линий (и вставлены дополнительные из других источников) в пользу логичности, изъяты поучения, притчи и вставки, тоже по своему развивающие сюжет эпоса. То, что создано – уже не может быть изменено. Махабхарата тоже кодифицирована, ее текст священен и не подлежит изменениям, только этот процесс занимал столетия и производился по совершенно другим критериям. По крайней мере, логичность и непротиворечивость сюжетных линий точно не были главной задачей создателя/создателей Махабхараты. Их интересовало что-то другое.
Сейчас (то есть в 70-е гг) появилось гибридное произведение, только формально соответствующее традиции Махабхараты. С другой стороны, оно не может быть настоящим сериалом, потому как никоим образом современный зритель не может отождествить себя с героями сериала. Проще всего предположить, что Махабхарата – сериал является обычной добротной экранизацией классики с политическим душком, так сказать ликбезом, дополнением к обязательной школьной программе. Но у меня давно сложилось ощущение, что то, что связано с Махабхаратой, отнюдь не случайно и развивается по своим законам. Значит, в 94 сериях нужно разгадать то, что было непонятно даже создателям сериала.
Тогда нужно снова вернуться к телевидению, его новому взгляду на мир и на место человека в нем. ТВ и нарождающиеся новые формы СМИ творят свой виртуальный мир, живущий по свои законам, и новых обитателей. С какой целью – вряд ли ее смогут внятно сформулировать даже самые продвинутые создатели. Хочется сказать: ТВ – дьявольская версия замысла Бога, ведь дьявол, как известно, обезьяна Бога, Его подражатель и исказитель. Возможно, это и так, только по моему убеждению, там где творят человеские жадность и тщеславие для старомодного Люцифера места уже не остается. А может, все наоборот, и на наших глазах в родовых муках, через неизбежные искажения, появляется новое синкретическое искусство, способное причастить человека настоящим истинам. А современное ТВ – только первый неудачный блин комом.
(Что касается самой Махабхараты.)
Лучше бы эту мысль выразить в стиле Лао Цзы или еще лучше - Чжуан Цзы.
«Прекрасное произведение – то, которое понятно читателю;
Гениальное произведение – то, в котором автор все-таки понимает, что именно он написал;
Но настоящее произведение – то, которое выше и читателя, и самого автора»
Махабхарата выше читателя-слушателя, автора (или авторов), она выше традиции индийских эпосов, в лоне которой она зарождалась, выше того уровня, на котором ее может оценить человек.
Наверное, Махабхарата принадлежит к редчайшим произведениям, которые перестают быть просто текстами, а становятся квази-разумными, почти-мыслящими существами. Даниил Андреев называл такие явления эгрегорами, иноматериальными образованиями, возникающими из психических выделений людей над коллективами; они обладают временно сконцентрированным волевым зарядом и эквивалентом сознательности. Если представить миллионы людей, для которых Махабхарата была не просто книжкой для чтения в метро, а путем к постижению смысла жизни, то можно сказать, что целый народ, целая раса отдавала ей свои мысли и чувства, формировали над ритмичными шлоками облако психических выделений – и неизбежно количество перешло в качество. Объект мысли при длительном воздействии рано или поздно становится субъектом, мыслящим существом. Махабхарата давно уже обладает собственным разумом и волей. Или же обладала с самого начала, как посланница далеких гОрних миров, спустившаяся на грешную Землю. Теперь это сгусток мыслящей энергии, не связанный ни с устами сказителей, ни с бумагой, на которой начертаны или напечатаны строки, ни с рассуждениями толкователей и переводчиков. Это теперь только составляющие. Вопреки арифметике получившаяся сумма гораздо больше слагаемых. Слагаемые, то есть тексты, статьи, рассуждения – только проекции на уровень человеческого понимания явления, которое за пределами обыденного понимания.
Если обычное литературное произведение представляет собой четкий путеводитель, написанный автором для читателя, то Махабхарата - это запутанный лабиринт, дом с привидениями, населенный невидимыми, но вполне деятельными обитателями. По своей воле или же подчиняясь воле Великой Махабхараты, духи распахивают двери перед жаждующими приобщиться к эпосу – или наглухо закрывают их, ведут ли сверкающей анфиладой роскошных залов прямо к истине - или же заставляют блуждать в потемках по задворкам и глухим чуланам. У них своя логика, недоступная людям. Каждый, кто приступает к Махабхарате, оказывается во власти этой компании.
И надо быть к этому готовым. К тому, что Махабхарата сама решает, кому открывать свои тайны, а кому и нет. Люди над этим не властны. С этим можно только смириться.
(театральность)
Я не знаком с современным индийским театром, все же кажется, что именно оттуда пришло построение мизансцен и игра актеров. Трогательно видеть как персонаж во время монолога всегда оборачивается лицом к камере, выступает на первый план и делает жесты, призывающие к вниманию (особенно если учесть, что к собеседнику он уже стоит спиной). Сперва немного смешно и непривычно, потом привыкаешь и это кажется нормальным – в конце концов это действо для зрителей, а не самих персонажей.
Игра актеров соответствует стилю сериала. Наверное, именно театральная игра – один из плюсов постановки. Театр - совершенно особый раздел шоу-бизнеса. По большому счету для актеров это как гамбургский счет для борцов. Театральный актер выходит один на один с толпой зрителей и должен за считанные минуты заставить их забыть обо всем и заставить поверить в то, что он – не он, а персонаж. Тут ему никто не поможет – ни режисерские изыски, ни красота, ни звездный статус. Он или есть, или он никто. Кино и ТВ могут порождать звезд за деньги при весьма средних данных – живой контакт театра это не допускает. Поэтому театральная игра при всей своей преувеличенности страстей (некой напыщенности, попросту говоря), непривычных мизансценах всегда производит особое впечатление, почти как истина в последней инстанции.
Кстати, я бы не сказал, что театральность телесериала может быть отнесена к минусам постановки. Например, все фильмы Марка Захарова сняты так, как будто театральный метр сознательно манкирует кинематографическими приемами. И ничего, классика, своеобразная, яркая, оригинальная, если не сказать гениальная.
Часто ловил себя на мысли – ежели бы впихнуть спецэффектов побольше? В стиле «Властелина колец»? (которых, конечно, тридцать лет назад не могло быть).
Любопытная мысль. Особенно если учесть, что Махабхарата содержит в себе множество сюжетов для погрязшего в римейках Голливуда, может загрузить его на пятилетку вперед. Не знаю как другим, мне понравились и «Властелин колец», и новые «Хроники Нарнии», хотя, конечно, это фильмы по книгам, а не по идеям, во имя которых писали Толкин и Льюис. То есть опыт добротной экранизации достаточно сложных произведений есть. А Махабхарата не дается. Может, в этом еще одно доказательство ее само-сознания, одушевленности? Она ждет времени и творцов, чтобы обрести новую форму.
И кто бы мог снять Махабхарату именно как эпос?
У меня только одна кандидатура – Акира Куросава. Особенно поздний, нечто в духе завораживающе – прекрасно – ужасного «Рана». У него одного изысканные как японские гравюры диалоги и мизансцены сочетались с гигантскими по масштабу съемками, он один мог снимать природу как человеческие эмоции и снимать актеров в самых обыденных сценах так, как будто они только что вышли из вечности. Мастер умел передавать суть японского искусства, он снимал ветку дерева так, что сразу представлись и само дерево, и лес, и огромный мир. Вот это нужно для переложения Махабхараты на кино-язык: видеть за каждым шагом, словом, жестом отражение чего-то намного большего, чем просто шаг-слово-жест.
Жаль, что Махабхарата и Мастер разошлись в этой жизни.
(поклонение/преклонение)
В Махабхарате – сериале я впервые понял что такое поклонение. Для современного человека, воспитанного в демократическом светском обществе, жест преклонения перед другим человеком, причем обязательность такого поклонения, вполне справедливо вызывает только неприятие.
Европейское средневековье, в котором практиковалось поклонение перед человеком, закончилось когда Вильгельм Телль не стал кланяться шляпе наместника Гесслера. Самому Гесслеру поклониться было бы и не западло, но в данном случае наместник был глубоко не прав, намного превысив положенную ему индивидуальную норму поклонения. Вильгем Телль потом продемонстрировал универсальный и чрезвычайно действенный способ борьбы с культом личности в отдельно взятой личности – чтобы не склонять свою голову перед другим человеком проще отрубить голову тому человеку. В дальнейшем Европа поотрубала множество голов, королевских, аристократических и не очень, много просто так, до кучи. В целом достаточно, чтобы напрягать сограждан с поклонением кому-либо не решались даже самые отъявленные тираны. Вопрос теперь закрыт надолго.
В разных там Африках и Азиях туземцы могли валяться в ногах у кого угодно, хоть у местных царьков, хоть у белых сагибов, хоть перед идолами. Никого это не волновало.
Предложение склониться перед кем-то, коснуться стоп, для европейца означает покушение на его незыблемые гражданские права и причисление его к цветным. Что оскорбительнее, сказать трудно. И вот на такого европейца сваливается вайшнавкая литература, пестрящая упоминанием о блаженстве касания лотосных стоп Кришны и всяких там прочих гуру. Прям таки пособие для мазохистов.
В сериале я поразился естественности и достоинству такого поклонения. Даже радости от возможности коснуться в поклоне колен или стоп другого человека. Потому что понял, что преклонение не воспринимается ни самым поклоняющимся, ни субъектом поклонения индивидуализировано, обращенным от человека к человеку. Точнее – только от человеку к человеку. В этом процессе задействованы другие силы, которые заставляют простираться ниц даже при простом их упоминании. Младший или слабый склоняется перед тем, что выше его, причем настолько выше, что не вызывает чувства неполноценности. Кто комплексует от того, что сосна раз в десять выше его? Так и положено. И также положено, что в старшем по возрасту, по мудрости, по положению, содержится внутренняя сила, накопленная благочестивой жизнью, аскезой и размышлениями, заботой о низших. Сила святости и благости, которая не вызывает ничего, кроме поклонения. Тем более, что поклонение не односторонний акт, это всегда причащение той святости и благости. Поклонение всегда подразумевает ответный дар, даже обязывает старшего на благословение, могущее иметь материальные последствия. В Махабхарате-сериале значительное место занимают рассуждения о цене благословение и как часто оно связывает благославляющую руку.
А чем родная матьили почтенный гуру хуже Бога? Они Его полномочные представители на земле, олицетворение отдельных граней Его деятельности. Не думаю, что Кришна ревнует к тому, что часть предназначенных Ему поклонов достаются достойным людям. Ведь ои стали такими только вместе с Ним.
(об актерах)
Редко приходится видеть нормальных людей. В сериале нет классических персонажей ТВ, от которых порой хочется отдохнуть – самоуверенных попугаев – ведущих и политиков, клинических идиотов из рекламных роликов, истеричек и хамов реалити-шоу, которые развязностью прикрывают собственную неуверенность в себе и многое другое.
Разница как между несчастными существами, запертыми в клетках зоопарка, и вольными прекрасными животными на воле.
В сериале я видел естественных людей в естественной обстановке. Такими, какими они должны быть. Женщин, о которых хочется говорить на давно забытом языке – величавость, статность, степенность, которые отнюдь не умаляет настоящей страсти, чувство собственного достоинства. По настоящему мужественных мужчин,которые не тратят время на доказательства собственной мужествнности.
Конечно, немного (даже много) театрально, но, опять же, почему бы и нет? Почему нельзя отдохнуть взглядом на элитных особях хомо (теперь уже почти хама) сапиенса?
(о Драупади и вообще)
Уж кто-то, а Драупади никак не «Мисс Бедная Овечка» в Махабхарате. Достаточно вспомнить, что злоключения Пандавов начались с ее неуместных шуточек в адрес Карны и Дурьйодханы. Не будь ее – конфликт между любезными кузенами все равно прорвался, как бы как прорывается нарыв на месте воспаления, но, может быть, он решался бы по-мужски, добротным мордобоем, без мелких пакостей и вовлечения полутора десятков миллионов участников.
Драупади - этакое милое сочетание валькирии и фурии в одном флаконе.
И вообще, несчастных жертв рока в Махабхарате нет. Особенно в сериальной. Здесь нет героев древнегреческих трагедий, против которых почему-то ополчаются боги и чинят пакости всю жизнь. Никакого смысла в садизме богов Олимпа нет, просто прихоть: хочу – люблю, хочу – с хреном слопаю.. В гомеровских эпосах и афинских трагедиях движущая сила сюжета – капризная воля богов. Человек не более чем статист, марионетка, нити от которого ведут неведомо куда.
В Махабхарате герои ведут себя так, будто они сильнее богов. Так оно и есть. Это не так хорошо, как кажется на первый взгляд. Человек остается один на один с самим собой, с собственной совестью. Ему не на кого сваливать свои беды. Каждый персонаж Махабхараты сам себе и жертва, и палач. Так сказать, кузнец собственного несчастья. Если попытаться дать очередное миллиардное определение Махабхараты, то это повесть о том, как люди, причем люди прекрасные, идеальные, без Бога впадают в грех и страшным покаянием, с непередаваемым мужеством искупают свои прегрешения.
Ближе всего к жертвам эллинского рока Карна: он не виноват, что его бросила мать, что его отринули наставники воинских искусств и родные браться, и что он вынужден под давлением собственной совести выбрать человека ниже себя по моральным качествам, и до конца следовать его путем. И все-же, и все-же… Почему Карна даже не сделал попытки выбраться из потока, который верно нес его к гибели? Это так знакомо каждому человеку, хотя и не в такой предельно обостренной форме, как для Карны. Каждый может вспомнить ситуацию, в которой он четко осознает неправильность и вредность своих решений и поступков, и все же всегда находит оправдание своим действиям. Практически всегда этому находится объяснение в чувствах, счастье и спокойствии другого человека. Типа примат общественного над частным, избавления от эгоизма, «нет выше участи чем положить себя за други своя» и бла-бла-бла… . Единственная слабость в этой системе аргументов – практически никогда такая забота о другом человеке не идет на пользу тому самому человеку. Дурьйодхане уж точно. Зато блестяще оправдывает собственную ленность и трусость. Это я не о Карне, это я о себе.
Выход из этой ситуации лежит не в плоскости человеческих отношений, на что не переставал указывать Кришна. Выход – в поиске новой системы координат, в новой точке зрения, которая позволяет взглянуть сверху на запутанный лабиринт человеческих отношений, вырваться из него к настоящей свободе.
Один раз у Кришны вырывается в сердцах: « Что вы, Куру, так любите давать клятвы?» Правда, Он не добавил – и становиться рабами своих клятв. Последнее подразумевалось всем сюжетом. Клятвы дали все. И все не смогли поступиься своим словом. И все проиграли в битве на Курукшетре.
Если нет Бога – приходится придумать что-то, ради чего стоит жить так, чтобы не просто существовать. В человеке изначально заложено отвращение к физиологическому существованию на уровне «спать – жрать-срать». Честь – вроде бы не самая плохая подмена Бога. Но до той грани, когда она становится абсолютом, единственным смыслом жизни, когда она подминает под себя человека.
Династия Куру начинается с чести – честь же ее и хоронит. Еще одна история того, как любое человеческое начинание, несогласованное с генеральной линией Бога, неосвященное Любовью в самом полном смысле этого понятия может кончиться только крахом.
Наблюдая за тем, как с каждой серией узел непонимания и неприятия завязывается все туже на шее династии, а количество гордыни на одну сериальную душу начинает превосходить все мыслимые пределы - становится понятнее замысел богов и Кришны избавить Землю от этой популяции. Благополучно похоронить в одной братской могиле со всеми подобающими почестями и начать историю заново, с чистого листа «Бхагават-гиты».
Сказать что Кришна умело провоцировал конфликт, доводя его до кровавой развязки – значит сказать не всю правду, то есть не-правду. Я не могу припомнить ни одного случая ни в доступных мне частях Махабхарты, ни в сериале, где бы Кришна отдавал приказы и заставлял подчиняться себе. Кришна просто предоставлял свободу действий как своим друзьям, так и своим врагам. Чем это может закончиться, догадывались на только Кришна, но и многие другие. Только Кришна один имел смелость представить все последствия раздоров. И не приказал прекратить распрю.
Да, это не Иегова, взывающий из столба пламени с горных высот к коленопреклоненным левитам. Это Христос, единственное оружие которого – слово, обращенное к душе каждого. Или чакра, когда слова уже бесмысленны. Но если душа в панцире гордыни и следования чести – то слово - зерно, согласно евангелической притчи брошенное на камень и не давшее всходов.
Можно ли винить в этом Кришну? С моей точки зрения – нет.
Урок Махабхараты в том, что обращение Богу не может совершить человек, уже посвятивший себя чему-то другому, имеющий другую доминанту в жизни. Кшатртийская честь, забота о благе подданных, создание идеального политического учения, интересы рода, спортивное соперничество воинов, все то, чем так увлечены герои Махабхраты – прекрасные возвышенные цели губят и тех, кто исповедует их, и тех, кто следует за этими людьми. Богу-богово, кесарю – кесарево – это не только о налогах и монетах, это о четком разделении двух сфер человеческой деятельности, о том, что они не пересекаются.
Ценности обыденной жизни, достижения в ней не засчитываются при переходе к другой системе ценностей. Не случайно, что Бхагават- Гита обращена к Арджуне, человеку в социальном плане находящимся внизу иерахической лестницы среди союзников-противников на Курукшетре. Казалось, что Бхишма по старшинству и опыту куда лучше предназначен для восприятия идей проповеди – и именно из того, что пытается решить свои проблемы и окончательно запутался в целях и средствах, он был бы глух к Божьему слову. Или старший Пандав, Юдхиштхира, мнение которого закон не только для младших братьев, но и для старших по возрасту и даже врагов. Но его груз ответственности за поддержание Дхармы,который он несет как Атлант небеса, уже ограничивает его восприятие. Дхарма – только частное проявление Бога, всеобщий мировой этический порядок, одинаково проявляющийся в законах гравитации и в статьях Уголовного кодекса. Юдхиштхира как гениальный механик проник в функционирование механизма и непроизвольно поставил себя выше самого проектировщика. Бхагават-Гиту он бы понял как очередную инструкцию по пользованию.
Всегда приходится опять начинать с нуля. Причем для большинство людей даже не нуля,а с позиции «минус сколько-то», потому как человеку кажется что его достижения в обыденной жизни дают ему какие-то преимущества в постижении Бога. Увы, для каждого четко определен старт, а тех кто вальяжно проиходит вперед по блату или по праву собственной наглости, Кришна наверняка найдет способ объявить фальстарт. Никто, кроме Арджуны не был готов стартовать по сигналу.
(Перевод)
Есть вещи которые меня коробят. Я не член Общества ревнителей изящной российской словесности, но я не виноват, что в детстве и юности пришлось много читать русской классики (а что еще тогда было читать-то?) и сохранить эту любовь до сих пор. Я понимаю ностальгическую фразу Аверченко, написанную уже в эмиграции: «Ах, как хорошо перед сном русскому человеку в русском доме почитать русского писателя!». Правильный строй русской классики у меня уже на уровне подсознания и я неумышленно применяю даже в тех ситуациях, когда это делать не следует, Хотя бы пытаюсь изъясняться на языке, который напоминает классический, и требую нечто подобное от тех, кто претендует на мое понимание.
Например, в вайшнавских переводах. И не только в вайшнавских.
Я долго пытался представить человека, который дал название брошюре: «Кришна – резервуар наслаждения». Она мне попалась на глаза в начале 90-х. Худшее оскорбление для русского языка разве что речь Черномырдина. Я допускаю, что в английском первоисточнике слово the Reservoir присутствовало, но сохранить именно его в названии в виде кальки, не подозревать о возможных синонимах исконного значения франко-английского слова «хранилище», более подходящих по смыслу – источник, родник и т.д. – значит вообще русский язык не знать. Таких откровенных ляпов, слава Кришне, больше не попадалось.
Сейчас сохраняется скорее общая тенденция использования искусственного языка, составленного из смеси русского с двумя слоями терминологии: высшей – санскритской, а уровнем ниже – английской. Русскому языку отведена роль второстепенной лексики, словесного заполнения. Относительно санскрита претензий нет, без правильного понимания санскритской терминологии понимания вайшнавизма быть не может, а вот английский в качестве дополнительного передаточного элемента вызывает большие сомнения в целесообразности такой комбинации. В моем переводе Махабхараты, когда я имел возможность параллельно следить за хинди, английскими субтитрами и русским устным переводом - эта нелепость была очень уж ощутима.
Англоязычная оккультная терминология имеет мало точек соприкосновения с религиозным языком английских протестантов и англикан. Англичане отстаивали свое право на самостоятельное религиозное мышление в диспутах с католическими богословами, за плечами которых стояла тысячелетняя традиция и подавление множества ересей. Это был жестокий, грамотный противник, не прощавший промахов. В результате английский язык обогатился целым пластом богословской лексики, очень точно и полно отражавшей все нюансы догматического христианства.Но русская культура практически не имеет точек соприкосновения с этим языковым массивом.
В русском языке вместо этого утвердилась совсем другая терминология, оккультная, созданная в девятнадцатом веке, крайне неточная, допускающая множество толкований одного и того же слова, часто потерявшая окончательную связь с первоначальным значением слов, зачастую просто искусственая. Более всего она обязана массонам, этим великим путанникам и скрупулезным собирателям всего, что плохо лежит. То, что плохо лежит и блестит, далеко не всегда является настоящим. Переводы с санскрита и переложения брахманский мудрости на английский производились в двух видах: первый создавали профессиональные санскритологи, это точный научный язык, но из-за громоздкого аппарата доступный только самим ученым, и второй - с помощью оккультного новояза. Пример – труды теософов, начиная с Блаватской, а всем последующим поколениям не оставалось ничего другого, как писать в русле уже существующей традиции. Русский оккультизм, по преимуществу переводной с английского, воспринял этот птичий язык и вынужден до сих пор изъясняться на нем. Сам Прабхупада и его ближайшие соратники создавали переводы с санскрита и толкования к ним на оккультном языке. Насколько мне известно по настоящему грамотных, догматически образованных христиан и профессиональных санскритологов в числе переводчиков «Бхактиведанты траст» не было. В итоге англоязычная вайшнавская литература базируется во многом на лексике, которая не может точно отражать смысл санскритской философии. Для русских переводов эта ошибочность и неточность возводятся в квадрат.
(В том случае, когда по каким-то причинам русские оккультисты оказывались изолированы от оккультного новояза и им приходилось создавать собственный язык для передачи своих идей, то результат оказывался неплохим. Такова «Роза мира» Даниила Андреева)
У меня четкое ощущение, что русские вайшнавы пользуются жаргоном, который, стремительно преобразуется в феню-арго, то есть в жаргон, главная цель которого не быть понятным непосвященным. Если современный русский вайшнавизм хочет превратиться в эзотерическую секту, то тогда все понятно, такое положение оправдано, только мне на глаза попадаются призывы к прозелетизму, активной, даже иногда агрессивной пропаганде
Это наблюдение накладывается на очень давно прочитанный пассаж. Был такой русский публицист Григорий Федоров, обладавший весьма острым умом. Он остался неизвестным, так как был чужим для всех: для коммунистов - потому что оказался в эмиграции, для эммигрантов – потому что не изменил своим левым убеждениям. В размышлениях о природе русской революции, «бесмысленного и беспощадного бунта», он отметил разницу между отношением к классической учености в средневековой Европе и в до-петровской России. Западные университеты и монастырские школы никогда не переводили античных мудрецов и отцов церкви на национальные языки. Желающий ознакомиться с первоисточниками был вынужден изучать латынь и древнегреческий. Это резко ограничивало круг посвященных, так как такая ученность была доступна единицам, зато не создавала проблем в дальнейшем. Такого человека уже ничего не ограничивало – только наличие или отсутствие текстов. А рукописи, как известно, не горят. Древняя Русь, напротив, создала огромный корпус переводных текстов, точнее говоря, использовала славянские православные переводы на церковнославянский, который суть древнеболгарский и понятен южным и восточным славянам. Практически любой грамотный человек, а таких особенно в домонгольской Руси было много, мог вкусить от Василия Великого или Аристотеля. Зато он не имел доступа к тем текстам, которые не переводились, так как не мог понять латынь или древнегреческий. В каждой системе были свои плюсы и минусы, сейчас важны следствия.
Для России – это создание чрезвычайного богатого и точного языка, который при желании толковых переводчиков мог создавать переводы, адекватные первоисточнику. И, одновременно – нежелание подавляющего большинства населения обращаться к первоисточникам на другом языке, зависимость от воли и добросовестности людей, заказывающих и выполняющих переводы.
Частное следствие – восприятие переводной вайшнавской литературы, уж очень оно затруднено.
В какой-то мере вышеизложенное повторяет заочную дискуссию двух корифеев русской истории, академиков Лихачева и Рыбакова. Дмитрий Сергеевич не слишком высоко ставил искусство и духовность древних славян. Для него христианизация Руси была поворотным событием в истории России, моментом приобщения к всемирной истории и началом настоящей истории Восточной Европы. До этого были только мрак и невежество. Эта позиция понятна, так как Лихачев был в первую очередь текстологом, толкователем рукописей, а ничего другого в монастырских рукописях быть не могло. Борис Александрович, напротив, доказывал, что древние славяне обладали высочайшей культурой, отлично разбирались в верованиях соседей и в христанстве, осознанно сделали выбор в пользу христианства и создали свой оригинальный вариант мировой религии. Блестящая культура Киевской Руси – это не недоразвитое христанство, вынужденное двоеверие, как это предсталялось Лихачева грамотно построенный синкретизм двух традиций, равнозначных и равноправных, и поэтому давших такой удивительный мир.
Россия рубежа двадцатого-двадцать первого веков в отношении вайшнавизма отчасти повторяет ситуацию тысячелетней давности - Древней Руси и христианства. Вопрос в том, как относиться к России и роли нового учения в ней, будь оно хоть трижды истинно. Является ли Россия духовной пустыней – тогда господствующий в современном вайшнавизме агрессивно-пуританский стиль миссионерство оправдан, нет смысла заниматься переводом на существующий язык аборигенов понятий, соответствия которым все равно не найти, а надо приучать темное население к иностранным терминам. Если же Россия обладает культурой, способной адекватно воспринимать и перерабатывать новое – тогда требуется обращаться к потенциальной пастве на ее языке, причем на настоящем, высоком, литературном без снисхождения к современному деградированию населения.
Православные миссионеры в целом сделали тогда выбор в пользу интеграции. Или обстоятельства заставили посланцев Константинополя смириться с местными трактовками их учения. «Слово о законе и благодати» - самая первая из дошедших до нас проповедей, она же первая древнерусское литературное произведение (кажется, написана все-таки греком) обращена к русской пастве без тени надменности и снисхождения. Это беседа пастыря с вполне адекватной паствой о форме религии и о ее сути – теме, которая будет актуальна ровно столько, сколько актуальна будет сама религия.
Так, к слову: Хайль Кришна! – согласитесь, у нас, в Европе и России, на задворках арийской цивилизации, это вызывает лишние ассоциации.
|
