|
Е.Касин
Служба капитана Сингха
Генерал Ви Джи Сингх , в парадной форме полка Сикхской Легкой Пехоты - отличиями которой являются оранжевого приборного сукна аксельбант, подложки под знаки различия и, конечно, роскошный оранжевый тюрбан с вплетенным в него блестящим стальным обручем - придирчиво осмотрел замерший строй кадетов и, не найдя каких-либо изъянов, повернулся к командовавшей парадом дублерше начальника академии.
- Можете приступать! – негромко приказал он.
- Й-е-е-е-с, с-э-э-э-р! – пискляво проорала «командантша» и лихо отсалютовала генералу саблей. Развернувшись, она еще громче, но уже с металлом в голосе наполнила идиллию горной прохлады и хвойного аромата окрестностей Дехрадуна гортанными командами к перестроению. Оркестр грянул марш и несколько сотен одинаковых фигурок цвета «хаки» пришли в движение.
Мимо трибун, под навесами которых в креслах разместились приглашенные гости и родственники, кадеты проходили развернутым двухшеренговым строем в составе учебных групп по курсам: сначала выпускники, затем младшие. Командиры всех рангов с саблями «наголо» важно шествовали впереди; знаменосцы играли флажками групп и почетными знаменами, полученными подразделениями за отличные показатели. Рядовые курсанты – юноши и девушки в одинаковой форме и грубых армейских ботинках – старательно шагали с тяжеленнейшими британскими винтовками времен Второй мировой войны, выбрасывая свободную руку повыше: вперед–назад, вперед–назад, вперед–назад... Традиции, с-э-э-э-р!
Завершив марш, выпускники, положив оружие, строевым шагом вышли на середину плаца.
Генерал Ви Джи Сингх в сопровождении начальника-академии, его дублерши и двух кадетов с подносами, на которых рядами были выложены новенькие лейтенантские погоны, двинулся вдоль строя. Получив из рук генерала свою пару, свежеиспеченные офицеры тут же прикрепляли их к униформе и под радостные возгласы соседей срывали с фуражек белые бумажные околыши .
Все!
Офицеры!
О-ФИ-ЦЕ-РЫ!
Очередным стоял среднего роста кадет-сикх с красивыми миндалевидными глазами. Генерал на секунду задержал его руку и спросил, к какому полку тот приписан.
- 23-й батальон Сикхской Легкой Пехоты, сэр! – четко отрапортовал лейтенант.
- Не посрами чести полка, - по-доброму напутствовал его генерал-однополчанин и двинулся дальше.
- Йес, сэр, - уже вслед ему ответил Харбхаджан Сингх. Голос выпускника слегка дрогнул, но это и понятно - не каждый же день сбываются детские мечты.
«Не посрамлю, сэр!» - мысленно еще раз поклялся Харбхаджан...
... К вечеру метель только усилилась. Колючий снег пробивался сквозь «молнии» и клапана куртки, лез в подшлемник, в рукава, под седло. Еще хуже доставалось Сурье - резвому тонконогому пони с коротко подрубленным и заплетенным в косичку хвостом. Практически «вслепую», проваливаясь по грудь в снег, бедное животное с трудом преодолевало последние метры перевала. Да, это не в поло гонять...
Участок индийско-китайской границы, который прикрывал гарнизон Купур, хотя и проходил по главному хребту Гималаев, назвать спокойным было нельзя: то контрабандисты чего-то тащат, то шпион-лазутчик крадется, то ламы тибетские шастают, а то хунвейбины через перевал перевалят и давай размахивать красными цитатниками!
В этот раз отряд лейтенанта Харбхаджана вышел на перехват банды, переправлявшей за границу угнанный скот.
- Вероятнее всего они пойдут в направлении перевала Гангла, - прокричал, стараясь заглушить вой ветра, свое предположение рисалдар Амир Сингх – «правая рука» Харбхаджана, всегда готовый прийти на помощь своему командиру. Да к тому же еще и земляк – тоже родом из-под Джаландхара.
- Что посоветуешь? – спросил лейтенант, памятуя, что его помощник уже в третий раз по ротации служил в Гималаях.
- Лучше будет разделиться. Вы с полувзводом проверьте пещеры вдоль старой дороги, а я по козьим тропам поведу остальных через хребет на перехват банды.
- О-кей! –согласился Харбхаджан. - Связь на запасной частоте каждые десять минут. Кстати, а база так и не отвечает?
- Пока нет. Но вот буря стихнет или чуть выше поднимемся и обязательно ответит. Я-то эти места хорошо знаю, еще с 62-го года , - тоном знатока заключил Амир.
Рисалдар дернул за поводья и моментально пропал из виду: столь плотной была снежная «завеса».
Харбхаджан огляделся. Буран стер дорогу и завесил белой пеленой знакомые ориентиры. За год службы в Гималаях пенджабец Харбхаджан так и не полюбил зиму. Зиму, которая здесь, на севере Сиккима , длится все двенадцать месяцев в году. А до замены их еще целых восемнадцать.
Но о невыполнении задачи речи быть не может! Лейтенант поднялся в стременах:
- Оружие к бою! Огонь только по команде! Идем вдоль скал! Дистанция пять метров!
Часа два спустя рисалдар доложил, что видит группу вооруженных людей, сопровождающих стадо из 10-12 яков.
- «Калаши» есть? – спросил Харбхаджан.
- Нет, сэр. Два карабина и бур .
- А-ча . Возьмем живыми, а то скотину перебьем, да и погонщики пригодятся, не самим же вести стадо.
В это время из-за перевала послышались приглушенные автоматные очереди. Пару раз что-то громыхнуло: то ли граната, то ли бур. Голос в наушниках смолк.
Харбхаджан рванул поводья и послушный Сурья, утопая в снегу, потащил его по тропе. «Скорее, скорее!» – умолял его наездник, но конек и так старался, что было сил. За поворотом тропа начинала спуск и уходила на плато, покрытое ледником. Судя по карте, метров через 250 начинался следующий хребет, где полувзвод Амира и настиг угонщиков.
Внезапно снег под ногами коня начал оседать и Сурья вместе со своим хозяином провалился в глубокую расщелину. В этот же момент с соседнего склона сошла лавина, навсегда похоронив и всадника, и его верного пони под тоннами многометрового снега...
... Эшелон сбавил ход, и лейтенант Раджу Сингх, сын рисалдара Амира Сингха, погибшего при задержании вооруженной банды несколько лет назад, подошел к окну вагона. Закатное солнце желто-розовым светом подсвечивало небо за спинами гор, стоявших черной зубчатой стеной на горизонте. «Вот та, самая высокая, наверное Канченджонга, третья вершина мира по высоте, – размышлял Раджу. - А почему третья? Неужели пакистанский К-2 на самом деле второй? Быть того не может. Это они специально неправильно посчитали и всех обманули, чтобы унизить Индию. Конечно, Канченджонга вторая. А может быть и первая. Да, скорее всего первая».
За окном замелькали домики и сады какого-то городка. Рододендроны, магнолии, голубые полевые маки... По расписанию уже скоро Силигури , надо собираться. Дальше путь пролегал по узкоколейке через чайные плантации Дарджилинга до Гангтока , а потом по серпантинам на армейских грузовиках до высокогорного Купура. Там он продолжит дело отца, сумевшего таки в ту снежную ночь 1968 года, несмотря на ранения, отбить скот у контрабандистов. Правда, до поста он уже не дошел...
... В первую же ночь в купурском гарнизоне Раджу Сингху приснился странный сон. Будто бы ведет он отряд всадников по горам и встречает молодого офицера, одетого в белый маскхалат. Тот здоровается, докладывает об обстановке на маршруте и, попросив карту, отмечает на ней место гибели отца. «А вот здесь, - он указывает чуть западнее, - погиб я. Ну, мне пора». Сказав это, «белый» лейтенант встал и словно растворился в белесой дымке. В памяти остались только красивые миндалевидные глаза офицера.
Наутро Раджу первым делом побежал в штаб батальона и попросил оперативника показать карту района. В целом-то он представлял это место, но хотелось уточнить детали. К его удивлению, карта повторяла виденное им во сне. Лейтенант ткнул карандашом:
- Вот тут погиб отец, а вот тут – он.
- Кто он? – переспросил офицер.
- Ну, этот, лейтенант, с такими красивыми, печальными, что ли, глазами. Он мне сегодня ночью приснился и все это рассказал. Еще сказал, что в ближайшие дни обстановка на границе сохранится спокойной.
Не скрывая удивления, майор Ар Пи Сингх взял Раджу за рукав и повел в соседнее помещение, выполнявшее роль комнаты боевой славы поста Купур. У одного из стендов он остановился:
- Уж не Харбхаджан ли?
С фотографии грустными миндалевидными глазами смотрел безусый лейтенант в армейском сикхском тюрбане с эмблемой полка.
- Да, это он. – Раджу вытянулся в «струнку» и приложил правую руку «под козырек».
- Идемте к командиру, - скорее приказал, чем предложил майор.
Полковник Балкар Сингх, выслушав обоих, предложил вернуться к данному вопросу вечером в офицерском собрании. После ужина было решено воздвигнуть на указанном месте мемориал в честь однополчанина, пожертвовавшего собой ради выполнения задачи и спасения людей. Офицеры внесли первоначальный капитал, составили письма шефу и ветеранскому совету Сикхской Легкой Пехоты.
К очередной годовщине подвига лейтенанта Харбхаджана Сингха в горах установили стелу с его именем. Решением шефа офицера навечно включили в списки 23 батальона; ветераны добились назначения матери героя ежемесячной пенсии размером в две с половиной тысячи рупий – довольно крупной суммы по местным меркам.
И начались чудеса.
Лейтенант Харбхаджан периодически являлся во сне военнослужащим Купура и сообщал им о грозящих опасностях. При этом он не делал различий, кто там сейчас служит: земляки-сикхи с ухоженными бородами, низкорослые гурки в широкополых шляпах с огромными «кхукри» на поясе за спиной, фанатичные индуисты-маратхи или мусульмане из Хайдерабада. И что самое удивительное - он всегда делал это заранее, за три дня до происшествия.
Провокации со стороны Китая на данном участке границы прекратились. Что толку их затевать, если нарушители всегда нарывались на засады, против пяти вставали десять, против десяти – двадцать. Со временем и контрабандисты были вынуждены сменить маршруты, и крестьяне уже не боялись за свой скот.
Командование Купура в своих рапортах руководству регулярно докладывало о «помощи», оказываемой «духом» офицера.
Постепенно имя «заступника» стало обрастать легендами. Буддисты объявили «могилу» Харбхаджана «чудодейственной»; богато украшенный высокими цветными флагами, ленточками, обложенный камнями мемориал стал местом поклонения. Местные жители и многочисленные паломники молили «святого» о помощи. Люди говорили, что он никогда никому не отказывал...
...Вести о чудесах дошли и до столицы.
Председатель Совета ветеранов Сикхской Легкой Пехоты отставной генерал Ви Джи Сингх, вскрыв очередной конверт, увидел фотографию «духа» и сразу припомнил молодого лейтенанта с красивыми миндалевидными глазами, пообещавшего ему не посрамить чести полка.
- Не посрамил, - с уважением произнес вслух генерал.
Читая о посмертных подвигах лейтенанта, он вдруг понял, что такое боевой дух солдата. Это не то, о чем так любят порассуждать на досуге ветераны, а еще чаще всякая гражданская... интеллигенция. Нет. Это нечто гораздо большее, чем просто отвага, смелость, мужество, дисциплина. Даже вместе взятые. Нет, они, конечно, тоже нужны... Но дух... Дух – это то, что сильнее смерти, что не умрет, даже если сердце перестанет биться. Это бессмертная душа, молоко матери, любовь к близким... «И раз дух лейтенанта Харбхаджана продолжает выполнять свой воинский долг, то пусть он делает это в соответствии с порядком о прохождении военной службы» - твердо решил Ви Джи и стал собираться на прием к начальнику штаба сухопутных войск, его бывшему подчиненному в годы третьей индийско-пакистанской войны.
Генерал принял его без проволочек. В конце беседы, в ходе которой ветеран подробно изложил исключительный воспитательный аспект этой удивительной истории, главком вызвал кадровиков. И вот через 16 лет после своей трагической гибели, лейтенант Харбхаджан Сингх был вновь внесен в списки военнослужащих и поставлен на все виды довольствия...
...14 сентября 2004 года к железнодорожному вокзалу Силигури подкатил армейский «джип». Лихой усач-ординарец в форме Мадрасской Пехоты выкупил в кассе заказанный ранее билет в вагон первого класса и устроился в тени под навесом в ожидании поезда.
Состав подали, усач вместе с водителем перенесли вещи из машины на указанное проводником место. Ординарец достал из портпледа и аккуратно перевесил на «плечики» новенькую камуфляжную форму с погонами капитана, оранжевым аксельбантом и нашивкой с именем «Харбхаджан» над правым карманом. Потом вытащил из чемоданчика начищенные до зеркального блеска высокие шнурованные ботинки и поставил под форму. Рядом уложил кожаный ремень с блестящей стального цвета пряжкой и брезентовой кобурой. Вслед за этим на специальной полочке были расставлены туалетные принадлежности, а на столике – столовые приборы с символикой Сикхской Легкой Пехоты.
Вызвав проводника, мадрасец заказал на ужин «ведж» и чай с молоком, а на следующий день – «нон ведж» с курицей. Приняв заказ, проводник удалился.
На платформе дважды ударил колокол.
- Какие еще указания, сэр? – спросил усач, встав «во фрунт» перед камуфляжем. – Хорошего отдыха, сэр! Ждем Вас через два месяца!
Козырнув, он покинул купе и по ходу заглянул к проводникам. Медленно обведя взглядом копошащуюся железнодорожную братию, строго сказал:
- И запомните! Босс не любит, когда чай сильно горячий или уже остыл! И ночью чтоб не беспокоить. Понятно?
Видавшие виды ветераны вагонных услуг недоуменно переглянулись и на всякий случай дружно закивали, мол, да, да, все ясно, сделаем в лучшем виде-с!
- На станции Военный Городок Джаландхара его встретят. Смотрите мне, чтоб без жалоб! – грозно закончил он «инструктаж».
Трижды ударил колокол...
...Бригадный генерал Дасс участвовал в церемонии встречи «бестелесного» героя впервые и поэтому немного волновался. Он еще раз прошелся мимо почетного караула, обошел оркестр, переговорил с кадетами из Национального кадетского корпуса, которым был поручен вынос багажа капитана Харбхаджана.
Как потом оказалось, переживания были напрасны. Когда поезд подошел, капитан Арджун Сингх, назначенный для сопровождения гостя поднялся с кадетами в вагон. Коротко «переговорив» с виновником торжества о дороге, встречающие с вещами сошли на платформу и представили «дух» Харбхаджана бригадиру Дассу.
Оркестр сыграл гимн, караул вскинул винтовки – все как обычно, ничего особенного. Дух как дух – офицер же в конце–концов.
«Харбхаджана» с сопросождающим офицером «посадили» в «Амбассадор» с армейскими номерами. Бригадир отдал воинское приветствие и автомобиль запылил к месту проведения отпуска - в деревню Харбхаджана, где его ждали родные...
... Амар Каур уже несколько раз выходила из дому на дорогу посмотреть – не едет ли сын. Еще с вечера она подготовила для него отдельную комнату, а сегодня наварила и напекла столько, что и за три дня одному не съесть. Младший брат Харбхаджана Раттан - дедушка с длинной седой бородой - принес купленную в военторговском магазине бутылку рома с надписью на этикетке по диагонали: «Только для военнослужащих». Все это предназначалось гостю, а если что останется – раздадут беднякам.
Наконец в конце улицы показалось облако пыли и через пару минут «Амбассадор затормозил у ворот дома.
Серьезный капитан-сикх торжественно вынес из автомобиля форму Харбхаджана и поздоровался от его имени. Мать и брат ответили на приветствие поклоном. Раттан, как младший, прикоснулся при этом правой ладонью к своему лбу, сердцу, затем, присев на одно колено, к штанине брата, после чего надел на тренчик с камуфляжем праздничный венок из оранжевых и коричневых бархатцев. Все прошли в дом.
Сославшись на занятость по службе, сопровождающий офицер вскоре уехал. Амар Каур зашла в комнату сына, присела на край кровати, на которой была разложена его форма и амуниция. Расправила складки на пятнистой куртке, несколько раз провела пальцами по нашивке с именем.
- Слава богам! - прошептала она. – Теперь мой мальчик целых два месяца будет со мной. Мне так много надо ему рассказать...
В комнату тихо вошел Раттан.
- Ну, здравствуй, брат! В этом отпуске наконец-то сбудется твоя вторая детская мечта – ты увидишь наш священный Золотой Храм , еще краше отстроенный после того, как его разрушила эта...
Раттан замолчал, подыскивая нужное словцо. Внезапно заполнившая сердце ярость требовала самых грязных оскорблений, но он пытался побороть себя, боясь оскорбить грубостью «дух» брата. Наконец он нашелся:
- Эта... Псина... Индира ...
А за окном уже гудела толпа крестьян, пришедших поклониться «святому» односельчанину.
...15 ноября 2004 года дежурный по гарнизону Купур занес камуфляж «духа» в кабинет командира батальона.
- Сэр! Капитан Харбхаджан из отпуска прибыл, к выполнению служебных обязанностей приступил!
* * *
Год спустя в соответствии с порядком прохождения службы в индийской армии капитан Харбхаджар Сингх был уволен в запас. Пенсию и положенные при увольнении денежные выплаты перевели матери офицера, льготы для членов семей военнослужащих – племянникам, детям Раттана. А капитанский камуфляж с отличиями Сикхской Легкой Пехоты навсегда поселился в деревне Кука, в домике Амар Каур, которая теперь каждый вечер подолгу беседует с сыном...
Дели – Москва, 2004-2007
|
