Сангит › Восточный Тибет 2007

Москва – Ташкент – Пекин – Ченгду – Хуанлунсы – Ченгду – Кангдинг – Даньба (Суопо, Цонглу) – Тонгу – ущелье Маоньюгу (ущелье яка) – ущелье Тангдинг – ущелье Кеданиндзе (горячие источники) – перевал и вид на Яла (Жаре Лхотзе – 5000) – Бамей – перевал – Даофу – Лухуо – перевал – Гянтце – перевал – Маниганго – перевал – монастырь Дзогчен – озеро ЯоЧи (Юлонглачуо) – перевал и вид на массив Чола – Дерге – Байю – 2 перевала – Батанг – перевал – Литанг – перевал – Ядзянь - перевал - Синдуцяо – Тагонг – тибетская деревушка – перевал (4298) – Кангдинг – Ченгду – Лхаса – Шигатзе – Гянтзе – два перевала (4300 и 5050) – оз. Ямдрок – перевал – Лхаса – (поезд: Голмуд, Синин, Ланджоу, Сиань) – Пекин – Ташкент – Москва.

Тибет. Бескрайние степи и плоскогорья. Я еду и заворожено таращусь на эти сумасшедшие пространства, которым нет конца. Здесь кажется, обитают только дикие зайцы, антилопы и кьянги. Они подбегают к самому поезду и щиплют мёрзлые кочки с пучками пожелтевшей травы. Ну, ещё медведи и волки, но те осторожнее. Полузаснеженные холмы и уходящие вдаль плато, где иногда вдалеке покажется горная цепь. Ещё час назад, проезжая вдоль заснеженных хребтов Ньячен Тангла, можно было видеть селения и стада овец и яков, пасущихся на высокогорных пастбищах. Тибетский ландшафт, уже знакомый многим по фотографиям и фильмам. А здесь почти безжизненная пустыня... даже яков почти нет. Иногда - раз в час - попадаются селения. Вдоль оживлённой трассы...!!

Путешествие закончено. Я еду в Пекин. Еду на поезде. Один. Из Лхасы...

В вагоне – одни китайцы. Пока завитые тётки из соседнего купе режутся в карты, добросердечная соседка пытается помочь мне забросить мой неподъёмный рюкзак на верхнюю полку. Соседи приветливы, разговорчивы, любопытны, ненавязчивы. Интеллигентный парень, а с ним ещё с десяток попутчиков прилипли к окнам с камерами и фотообъективами. Несколько соседей доедают "Доширак", приправляя его соусом, имбирём и специями. Сосед сверху угощает меня подсоленными арбузными семечками, вываренными в сладком молочном соусе... Конечно – эта дорога чудо техники в абсолютно чудовищных условиях высокогорья и вечной мерзлоты. Всю дорогу до Голмуда вам «втирают» в мозги, как это здорово и сколько сил и средств эта дорога потребовала, и как она предусмотрена с точки зрения экологии...



Периодически я напряжённо всматриваюсь в трассу, которая проходит вдоль железной дороги – не появятся ли там, на горизонте шесть фигур на велосипедах. Жаль, что я не встретился с ребятами в Лхасе. Денис и его команда сейчас уже где-то здесь, в чантангах, по дороге из Голмуда в Лхасу. Они уже третий месяц путешествуют по Центральной Азии и штурмуют эти безжизненные пространства. Как они?

У меня впереди двое суток и есть время переварить то, что произошло с нами за эти три недели. Путешествие начиналось довольно спокойно, но последние недели были наполнены приключениями, нет, я не скажу, что они были через чур экстремальны, ...нет, нормальные приключения путешественников в Тибете... но ...оставили по себе память и переживания. Какие? Отчего? Зачем? С этим ещё предстоит разобраться...

В Ченгду, куда летим самолётом из Пекина, мы два дня утрясаем маршрут, ездим по окрестным достопримечательностям, но уже через три дня мы в Кангдинге, на границе тибетской и китайской культур. Здесь мы посещаем тибетский храм 16 века и на утро выдвигаемся в Даньба.

Даньба – это не одна деревня, это префектура, которая знаменита колоритными тибетскими поселениями и сторожевыми башнями. Таких деревень тут с десяток, если не больше (Суопо, Цонглу, Сяодзин, Джиаджу...), а башен несколько сотен, если не тысяч. Скорее всего, они предназначались для защиты населения и были неизбежны на перекрёстке торговых, караванных и паломнических путей из Китая в Тибет, в местах кишащих разбойниками и всегда являвшихся предметом территориальных споров. Думается, как и в Дагестане, жители использовали эти башни, чтобы прятаться в них во время нападения разбойников или во время частых военных кампаний. Сам Даньба – современный полу-тибетский полу-китайский город, с пятиэтажными зданиями, ресторанами, гостиницами, школами и сотовой связью...

В десяти километрах от Даньба, в живописнейшем ущелье в горах, вдоль дороги в Уолонг раскинулась ещё одна тибетская деревня – Цонглу. Пешком до неё добираться довольно высоко и долго, но нас втроём с Юлей и Пашей за 10 юаней подбрасывает местный таксомотор.... Успели до заката. Сушёная кукуруза на плоских крышах домов, убранные поля и сторожевые башни на фоне угасающих гор, темнеющих ущелий и закатного неба, создают умиротворяющую, ласкающую глаз картину. Отставшие товарищи – Лена, Андрей, Саша и Миша – в это время поднимаются пешком. Андрей со своей природной склонностью к случайным знакомствам уже готов заночевать у пригласившей его тибетской женщины. Но, слава Богу, всё обошлось и они наткнулись на нас... В Цонглу есть очень колоритная гостиница в тибетском стиле для иностранцев. Когда они её нашли, мы уже сидели в ресторане и заказывали себе ужин...)).. Это был наш первый тибетский ужин в тибетском ресторане... и первый масляный чай. Впрочем название «ресторан» и «гостиница», вероятно слишком громко звучат в этих местах... где большой тибетский дом с комнатами для постояльцев и большая комната, переоборудованная под столовую уже роскошь... Обратно мы возвращаемся по длинному «серпантину», под звёздным винегретом, распевая русские и украинские песни. Андрей не устаёт подмечать, что и слов-то украинских в тибетском лексиконе больше, чем русских и одеваются здесь, как на Полтавщине... «Це ж як на Украйини»... Но к тибетской женщине почему-то ночевать не пошёл...

Утром, с поворота реки на слиянии двух потоков, открывается красивый вид на город и ущелье... В местной забегаловке вкусные плюшки, похожие на оладьи. Остатки брезгливости постепенно выветриваются свежим горным воздухом. Через час – деревня Тонгу. Такие же башни, деревенские дома с сушёной кукурузой на крыше, пенящаяся на валунах река и горы, покрытые желтеющими лесами... Дорога поднимается по ущелью всё дальше и всё выше. Всё более диким становится окружающий пейзаж, всё более скалистым узкое ущелье и всё гуще желтеющие на склонах заросли... Маоньюгу (ущелье яка), ущелье Тангдинг, ущелье Кеданиндзе... То здесь, то там попадаются горячие источники и нам уже трудно сдерживаться, чтобы не останавливать водителя каждые пять минут – столь красивы проносящиеся мимо ландшафты. В Кеданиндзе источники действительно горячие, больше 40°С. Лена долго ежится, прежде чем лезть «в этот кипяток». Окружающие камни, окрашены в красный цвет – источники здесь в основном радоновые. Ещё несколько поворотов ущелья и мы выскакиваем в широкую красивую долину, над которой нависает снежная шапка Жаре Лхотзе. Ещё через несколько минут перевал. За ним уже тибетский ландшафт: пастбища и бескрайние плоскогорья. На перевале кормим конфетами детишек.

Бамей, местечко, где дорога соединяется с Северной Сычуаньско-Тибетской трассой. Здесь когда-то родился Далай Лама XI...

Восточный Кхам славен своим колоритом. Женщины носят платки, повязанные поверх искусственно удлинёнными косами, богато украшают себя кораллами, бирюзой и янтарём. И мужчины, и женщины носят чубы (овечьи тулупы с длинными рукавами), как правило, кокетливо сняв один или оба рукава и повязывая их вокруг талии. Мужчины ходят в широкополых шляпах, сдвинув их набок и этим весьма напоминая индейцев Южной Америки. Их длинные волосы также обильно украшены бирюзой и кораллами. Часто они удлиняют их, вплетая в косу нити, сплетенные из шерсти или хвоста яка. Серьги и кольца – вещь повсеместная. Здесь в Тагонге и Литанге каждый год проводятся скачки и состязания в стрельбе из лука. А в остальное время они ездят на мотоциклах, покрытых коврами и разнообразными безделушками.

Издревле Кхампа (люди Кхама) занимались тремя видами деятельности: дрокпа (скотоводы), нгагпа (магия) и джагпа (разбой)... Те, Кхампа, что с утра и до поздней ночи играют в бильярд на улицах Бамея, явно не монахи и не маги, но заниматься скотом, по всей видимости, их тоже не заставишь. Не понятно чем они заняты в свободное от игры время, но их образы очень напоминают мне Гараба, героя романа Александры-Давид Неэль «Магия любви и чёрная магия» ... А строительными работами, как то – перетаскивание тяжестей, перемешивание цемента, копание ям – по большей части занимаются женщины...

Как интересно!

Спасибо, ..продолжаю

Раскинувшийся за Бамеем ландшафт уже не будет меняться в течении многих дней – бескрайние плоскогорья, аккуратные чистые деревни, подбитые глиной и украшенные молитвенными флагами деревянные дома, вершины гор покрытые выбитыми на скалах мантрами и молитвенными площадками знамён, палатки дрокпа (скотоводов), на зелёных лугах пасущиеся стада яков и цзо, и одинокие гомпа (тибетские монастыри или храмы) в отдалении... Каждый день мы спорим. Спорим до одури, до хрипоты... Спорим обо всём на свете: о буддизме, о религии вообще, о духовной свободе, о правах наций на самоопределение, о политике, о моде... О чём ещё можно спорить? Или сам воздух и дух Тибета толкает нас копаться в самых недрах нашего «я»?... Но главный провокатор – Лена (сдаю её с потрохами)... Она затевает тему, обостряет её до предела, а потом возмущается и тихо хихикает у себя на заднем (или переднем – по ситуации) сидении...

В Даофу есть монастырь Ньицо принадлежащий секте Гелугпа, которому более 450 лет. Он в тибетском квартале на севере города. Монастырь и квартал действительно старые и хранят истинную атмосферу тибетского поселения. Вся братия по нашему прибытию уже отчитала вечернюю службу и ужинает во дворе. Пригласили и нас. Ели из общего котла тукпу (тибетский суп) и суо-ча, масляный чай. Один из монахов побывал в Индии и немного говорит по-английски. Долго смеялись, что я как вегетарианец ел мясной суп – не знал, что у них есть вегетарианский. Монахи готовят два супа для вегетарианцев и для невегетарианцев (в Тибете из-за холодного климата в монастырях нет обязательного требования есть вегетарианскую пищу)...

Утром Андрей заявил, что едет назад в Ченгду... Расставаться в путешествии или в походе всегда сложно, но... вольному воля. Проводили, пожелали, отпустили... Закупили продуктов и поехали дальше...

По дороге тибетская детвора в красных галстуках бежит за автобусом – отдают салют. А на повороте – три девушки-монашенки с простираниями движутся в сторону Лхасы. Вот таки несовместимые сочетания.

На девушках фартуки и нарукавники, а лбы перепачканы дорожной пылью. Впереди ещё трое с тачкой, над которой развиваются молитвенные флаги и в которой сложена поклажа на месяцы пути до Лхасы. Улыбки, приветливые лица. Девушки из Аба уже месяц в пути, они простят их сфотографировать их простирания и отправить фотографии семьям по адресу, который пишут иероглифами на клочке бумаги. Сколько им ещё идти через пустынные пространства и перевалы. Отсюда до Лхасы около двух с половиной тысяч километров. А на носу зима...

В Лухуо большой и важный монастырь секты Гелугпа – Дранго (в своё время здесь проживало более 1000 монахов). Дранго на тибетском означает – вершина скалы. Вместе с прилегающей к нему тибетской деревней комплекс представляет собой весьма живописное зрелище. Впрочем, монастырь абсолютно заново выстроен и, кажется, совсем недавно. Обедали тцампой в тибетском ресторане. У местных дрокпа такое зрелище вызывает реакцию близкую к оргазму – они стоят вытаращив глаза, потом тычут в нас пальцами и хихикают... Тцампа – это поджаренная ячменная мука. Её едят руками, перемешивая с масляным чаем. До сих пор основная пища тибетцев.

В нескольких десятках километров за Лухуо, там, где в ущелье раскинулось красивое озеро Касуо, начинается крутой подъём на перевал. Места потрясающие. Мы постоянно останавливаемся и выходим фотографировать. Обширное плоскогорье, лежащее чуть пониже перевала место кочевья нескольких семей дрокпа. Потрясающий ландшафт и просторы не могут оставить равнодушными. Остановились. Пошли знакомиться к дрокпа. Угостили свежим ячьим молоком... Понравилось. Купили две бутылки по два литра, одну тут же в автобусе выпили, а вторая на утро скисла...((.. Ещё полчаса до перевала и оттуда можно видеть массив Трола... Миша неугомонен. Он мало участвует в наших вылазках, но зато продолжает штудировать китайский разговорник и не устаёт «доставать» водителя с вопросами фонетики и нюансов произношения. Тем временем, дорога от перевала до Гянтце тянется через широкое ущелье, окружённое отрогами скалистых гор. Солнце, уходящее за западные вершины, играет на прощание удивительными красками на темнеющих склонах, на засыпающих полях и на змеящейся ленте реки.

Гянтце – старая столица графства и довольно оживлённый город. Здесь много китайцев, мастерских и антикварных лавок. Город шумный и довольно бестолковый. Но здесь, в Гянтце, расположен самый большой в Кхаме монастырь секты Гелугпа. До сих пор в нём проживает и учится более 500 монахов. Утром, в 7 утра идём на службу... но, ...монахи уже возвращаются. Стало быть, начинали часов в 5. Каждый монастырь имеет свой устав и свои правила. Здесь в Гянтце хранится очень старая коллекция древних тханка (тибетских икон). Говорят, есть экземпляры, которым более 500 лет. Не так давно один американец предлагал настоятелю какие-то нереальные деньги за несколько тханка (более ста тысяч долларов за каждую), но настоятель отказался. Тханка действительно древние. Они выставлены в отдельном лхаканге (молитвенной комнате) и тщательно занавешены. На одной из них, на месте, где должно быть изображение наклеены три перевёрнутые фотографии в перевёрнутом треугольнике и нарисованы несколько демонов в языках пламени. Позднее мы узнали, что какие-то «деятели» украли тханка, вырезав изображение прямо из оклада. Очевидно, что ламы монастыря совершили над ними дубдхаб (обряд смертельного проклятия), либо своими силами, либо пригласив для этого соответствующих нгагпа (магов). Не хотел бы я оказаться в шкуре этих мошенников. Как известно ничего нет ужаснее для тибетца, чем проклятие святых лам или магов. Но самые ценные тханка висят всё же в келье настоятеля. Там они защищены ватагой гневных божеств. В прихожей у настоятеля, висит целый арсенал: кинжалы, тибетские ритуальные ножи, мечи, сабли, луки со стрелами, и даже немецкие автоматы «шмайсер» времён Второй Мировой войны. Всё это оружие Дхармапал – защитников буддизма. Используется для сражений, которые они ведут с демонами и противниками дхармы.

Видимо настоятель и ламы не усмотрели в нас противников и долго не отпускали, фотографируясь, пожимая руки и подолгу смеясь над полученным снимками. Тибетцы очень приветливый народ, особенно монахи. Нигде и никогда, ни в одной стране мира я не видел, чтобы служители культа были настолько открыты к иноверцам и чужестранцам, как это происходит повсеместно в Тибете. С площадки монастыря открывается бесподобное зрелище на город и горы. Восход над Гянтце – зрелище, ради которого стоит сюда прийти. Солнце играет на скалистых отрогах, выхватывая из дымки раскинувшуюся внизу долину, пробуждающийся город и фигуры монахов, медитирующих на крышах своих лхакангов. У нас было время, и мы совершили прогулку в соседнюю деревню, через реку, вдоль ячменных полей. В три часа пополудни в монастырском саду – дебаты. Монастырь в Гянце не только монастырь, но и шедра (буддийский университет). А дебаты – это такая своеобразная форма обучения трапа (студентов). Студенты разбиваются на пары, из которых один садится с тем, чтобы отвечать на вопросы. Тот, кто остаётся стоять вопросы задаёт. При этом он с размаху хлопает в ладоши. Именно эти хлопки и получили известность, как характерная черта дебатов. Сидящий должен давать на них немедленный и точный ответ. Всего в Гянце три гомпа: два монастыря и один храм, посвящённый Махакале. Он, пожалуй, наиболее колоритен из всех гомпа в окрестностях. Не смотря на то, что гомпа явно недавно обновлялся и достраивался, его стенам, по меньшей мере, лет 400. У него, как у Джоканга – три коры: внешняя, внутренняя и сакральная. Все изображения в храме посвящены тантрическим божествам: Калачакре, Гухьясамадже, Самваре, Чакрасамваре. В главном святилище находится божество-защитник (йидам) гомпа – шестирукий Махакала, один из главных защитников секты Гелугпа...

Звонил Андрей. Собирается ехать на пароходе по Янцзы. Кажется, он скучает...

По хорошему завидую и тоже хочу...

это несложно... особенно, если есть время.

можно даже на общественном транспорте, по крайней мере большую часть маршрута, проехать

Надеюсь, буду просить когда-нибудь консультацию. ОК?

там сейчас много чего изменилось после моего последнего посещения, но чем смогу - помогу, есессно... в прошлом году у нас там группа путешествовала, правда не по тому же маршруту, но кое-какая информация, конечно же, есть

Примерно через полтора часа езды от Гянтце вас ждёт ещё один перевал. А за ним – ласкающие глаз пейзажи: мягкие холмы, покрытые пихтой и елями, высокогорные луга и плавный изгиб реки. Ещё через два часа вы въезжаете в Маниганго. Это грязное поселение на перекрёстке трёх дорог: Сычуаньской, Тибетской и Цинхайской. Временное пристанище для дальнобойщиков и редких туристов. В ресторане, несмотря на довольно неплохую кухню, на вас решительно не обращают никакого внимания, даже когда надо платить... так никто за деньгами и не пришёл... мы "отпинали" всех, кого могли заподозрить в причастности к персоналу, но реакции ноль.. так и ушли не заплатив!!.. Здесь есть две гостиницы, но их качество потрясает воображение даже бывалых... Открывают номер: огромный зал без света с ободранными стенами, где стоят семь грязных кроватей. Нас валит с ног затхлым могильным запахом, а в углу на кровати сверкая глазами шевелится тело... Зато есть телевизор!!.. «А где це-суо (в смысле - туалет)?» ... «это... напротив, ...через дорогу...»...Ночевали в «другой» гостинице. На этаже был туалет, хотя в нём не было ни воды, ни света, некоторые номера не закрывались, у девчонок всю ночь хлопала форточка, а по коридору бесконечно сновали и галдели китайские туристы.

Восход в разрывах облаков и бодрящий утренний холод. Погода портится, наползают мрачные тучи, срывающие за собой клочья тумана с окрестных вершин и ледников. Игра света на границах синего и тёмного, неба и облаков резкими контрастами рисует окружающий ландшафт и делает его драматичным. Выезжаем на цинхайскую трассу. Ещё один перевал. Тяжёлые тучи, рвущиеся через юго-западные хребты усугубляют суровость и величие картины... рука нащупывает кисть и краски... Отсюда до монастыря Дзогчен около 30 километров.

Дзогчен – это высшая школа и практика секты ньигма. Секты, ведущей свою историю от гуру Падмасамбхавы. Самой старой школы буддизма в Тибете. Многие тибетские авторы вообще относят школу Дзогчен к высшим (если не к высшей) практикам тибетского буддизма. Видно, что Культурная Революция здесь поработала основательно, прошлась полным ходом. Долина, в которой расположен монастырь, до сих пор находится в запустении. Большая часть гомпа только что выстроена заново и внутри пахнет краской и строительными материалами. Неуютно. Территория довольно сильно замусорена. Но ландшафт и атмосфера вполне отражают суровый дух аскетизма, присущий школе Дзогчен. В любом случае, монастырь жив, а в окрестных покрытых ледниками горах до сих пор во множестве можно найти скиты (ритоды), многие из которых не утратили своих обитателей. Здесь мы впервые попали на полновесную службу, которую проводили трапа (студенты) университета. Трапа – мальчишки лет пятнадцати, не старше, многих из которых ждут на выходе их родители, завернувшись в тёплые зены и одеяла, распевают гимны Ганчжура. Тут же их ждёт нехитрый завтрак: тцампа и масло дри (самка яка). Те, кто уже бывал в Тибете, знают эту завораживающую картину, когда огромный зал, сидящих рядами монахов, заполняется монотонным речитативом. Внезапно равномерный гул голосов разрывают звуки дункхаров (храмовые раковины), гэлингов (трубы) и силньенов (тарелки), мощные удары ачена (вертикальный барабан) и рёв родонгов (длинные трубы) сотрясают своды и вдруг всё опять смолкает и вновь остаётся лишь завораживающее бормотание тысяч лам...

Обед в Маниганго... Кому обед, а кому и нет... На выходе из автобуса нас уже ждёт группа сельских жителей. Проворная старушка начинает «впаривать» мне кошелёк. Торгуюсь ...покупаю... И тут начинается.. Через пять минут мы с Сашей, который включается в эстафету, собираем почти всю деревню. Нам суют кошельки, тибетские ножи, серьги, браслеты, кольца, ожерелья, бусы. Янтарь, бирюза, кораллы, зи... Бусы снимают прямо с себя, тут же, на глазах. Тибетцы толкаются, шумят, просовывают руки. Скоро нас порвут на части. Ещё немного и автобус будет перевернут. С трудом удаётся вытолкать последних претендентов на наши юани и мы быстро ретируемся в сторону тибетской границы.

Озеро Йилхун Ла (по-китайски Синлухай) находится примерно в 15 км к западу от Маниганго. Священное озеро, расположенное в бесподобной, поросшей пихтами и кустарником долине, среди ледников и подпирающих небо пиков кажется слезой, обронённой небесными девами-апсарами, изумрудом, брошенным грозными духами гор среди величественного пейзажа. Берега его покрыты десятками мани (священными текстами вырезанными на валунах и скалах). Священный обход озера (кора) занимает всего несколько часов, но времени у нас в обрез. Водитель говорит, что перевал закрывают в 5 вечера. Думаю – врёт. Мы уже это проходили. Су (так зовут водителя) не хотел везти нас в Дзогчен, ссылаясь на то, что там плохая дорога...дорога, как дорога. Думается он не хочет ехать перевал в темноте. Что ж,.. справедливо. Но жаль. Озеро зовёт остаться здесь хотя бы на день. Лучше на два. Бежим с Пашкой вдоль озера сколько можем. Через полчаса уже ясно, что выйти к леднику не удастся. Купаемся. Вода – ледяная. По берегу гонят стадо яков, гружёных досками. Погонщики, похоже, не очень довольны, что мы потревожили покой горных божеств и купались в священном озере. Яков – около дюжины. Я уже сталкивался с этими животными в Северном Кхаме. Надо сказать, что они дружелюбны лишь до определённой степени. Но,... нам надо торопиться. Обгоняем стадо на повороте тропы. И тут два яка срываются, скинув с себя упряжь и поклажу, и устремляются нам вослед. Мы ли их напугали, или они запутались в ветвях, но тот, кто чувствовал бегущего за собой яка знает, о чём я говорю... Те, кто видел этих неторопливых тварей, вряд ли когда заподозрит их в эдакой удали. Пришлось резко прыгать в сторону, а погонщикам бежать и ловить их далеко впереди... А может это горные духи, недовольные нашим вмешательством, обратились в яков? Думаю, у погонщиков в этом не было и тени сомнения... У автобуса нас уже ждут знакомые из Маниганго. Они приехали отлавливать нас сюда втроём на мотоцикле. Снова бусы, кошельки, ножи. Но времени уже нет – нас ждёт самый высокий перевал в этом путешествии.

Ущелье вновь становиться драматичным. Дикий, скалистый пейзаж. Устремлённые ввысь пики с нависшими на них ледниками, хребты, острые, зазубренные края которых подобны крепостным стенам и фантастическим башням невероятного размера. Их сказочные вершины с осколками гранитных глыб и массивные разломы, создают неправдоподобную картину. Они навевают воспоминания о Кольце Всевластья и логове Саурона... Не зря Кхампа, проезжая этот перевал на автобусе, обильно забрасывают местных духов кипами цветных бумажек, которые сверху донизу исписаны охранными мантрами. Под самым перевалом ещё один караван паломников: уже знакомая тележка и три монаха в передниках. Подхватываем до ближайшего селения, бредущего с ними крестьянина, но монахи остаются. Остаются в одних зенах на холодном ветру. Судя по всему, ночевать им придётся прямо на перевале... С перевала бросаем прощальный взгляд на потрясающий массив Трола. За перевалом столь же захватывающая дух картина: почти вертикально оборванные стены, ледники, дорога, стремительно падающая в ущелье по краю пропасти и уходящий вниз ландшафт с мягкими холмами на горизонте... на фоне закатного солнца и рвущихся на север рваных облаков.

Через час въезжаем в узкий каньон. Поросшие лесом, почти отвесные края. Каньон бесподобен. Снимать уже темно, да и в таком пространстве картинка не передаст всей массы ощущений, которые испытываешь, проезжая в узком коридоре, под сводами гранитных скал высотой в несколько сотен метров, где нависающие глыбы сжали русло реки и почти готовы раздавить автобус и куда с бешеной высоты срываются ледяные потоки.

Дерге – столица префектуры. Город, над которым громоздятся скалы и склоны гор, поросшие невысокими желтеющими берёзами. Эти места – родина героя тибетского эпоса, легендарного короля Гэсэра. Очень колоритное население: чумазые Кхампа в чубах, с молитвенными мельницами в руках, украшенные бирюзой и кораллами... То ради чего они здесь и то, чем знаменит Дерге на весь Тибет и не только – это печатный двор. Здесь хранится более 70% всего литературного наследия, написанного на тибетском языке. Около 220,000 двухсторонних печатных досок хранятся на высоких полках в тёмных коридорах на трёх этажах здания внешне более похожего на молитвенный дом, чем на производственное сооружение. Здесь хранятся книги буддийских классиков, сутры, работы по астрономии, математике, астрологии, географии и медицине. Здесь на 555 деревянных досках хранится единственная сохранившаяся в мире копия истории Индийского Буддизма, написанная на трёх языках: хинди, санскрите и тибетском. Вокруг здания циркулируют паломники, совершающие бесконечную кору. Те же паломники, заходя внутрь здания, ходят от стеллажа к стеллажу, прикасаясь к священным оттискам лбом и прислоняя к ним фотографии близких и родственников, а также кхатаки (дарственный ритуальный шарф, который преподносят в знак уважения) и защитные амулеты. Собственно печатня находится на третьем этаже, где десятка полтора рабочих вручную делают около 2500 оттисков в день. Листки летают у них в руках подобно молниям. Работают в паре. Один берёт доску и покрывает её губкой намоченной чёрной или красной краской. Напарник уже прикладывает к ней одну, две три ...пять заготовленных страниц. Первый мгновенно проводит по ним валиком. Секунда и все пять экземпляров уже лежат на колене второго. Доска переворачивается и процедура повторяется снова... По соседству – монастырь Гончен секты Сакьяпа. Он восстановлен в 80-е годы, однако несёт дух и атмосферу старого тибетского монастыря.

Утром выезжаем к верховьям Янцзы. Истоки великой реки лежат где-то в чантангах северного Тибета, где-то в предгорьях и на перевалах хребта Кунь-Лун. А здесь Янцзы уже вполне полноводная и мутная река, разделяющая Тибетский Автономный Округ и провинцию Сычуань. Вот она – граница Тибета. Из-за этой границы мы чуть не подрались в Ченду. Тибет по-прежнему остаётся закрытой территорией и путь туда сопряжён не столько с риском, сколько с сёрьёзными финансовыми последствиями... особенно, если вы едете из Сычуани. Пересечение границы в этом месте грозит увеличением бюджета, как минимум втрое. Мне как руководителю пришлось потратить много сил, чтобы поездка не развалилась на глазах и мы смогли бы увидеть всю западную часть Сычуани.

Байю – столица ещё одной префектуры. В окрестностях его расположен знаменитый на весь Тибет монастырь Катог. В стенах монастыря зародилось искусство тибетского ритуального танца «Чам». К сожалению, при всём желании мы не туда успевали: 60 км в одну сторону + восхождение к монастырю, который расположен высоко на склоне, заняло бы целый день. Нам этого дня не хватало. Сам Байю – очень странный город. Расположенный на самом краю провинции Сычуань, вдали от всех основных трасс и путей, затерянный среди гор и лесов, этот маленькое тибетское поселение пытается предстать центром китайской цивилизации на Крайнем Западе. Широкая центральная улица под большими платанами, невольно заставляет вспомнить проспекты Шанхая, Пекина или Ченгду. Большие магазины, сильно напоминающие столичные бутики, шикарные парикмахерские, молодые люди в опрятных костюмах и галстуках. Не совсем понятно, что является основой для таких амбиций и потуг на благополучие. В последствии мы краем уха узнали, что в здешних горах вроде как добывают золото и серебро. И вроде как серебряные рудники в этих местах чуть ли не самые богатые в Китае. Но как-то раньше никто из нас не слышал о Сычуани, как золотоносном рае... Как бы там не было, единственное, что «нарушает» картину благополучия и респектабельности – это тибетский квартал традиционно расположенный на склоне холма и увенчанный золочёными крышами, гьялтценами и знамёнами доминирующего над ним монастыря. Единственная в городе приличная гостиница забита китайскими туристами и командировочными. Остальные гостиницы представляют собой перестроенные под сдачу квартиры на верхних этажах жилых домов, причём под одной из таких квартир расположена ночная дискотека... Наш водитель весьма разборчив и к таким местам относится по меньшей мере снисходительно. И не жалеет времени на поиски приличного жилья. Вскоре мы заходим в заново отстроенную гостиницу. Здесь вполне приличные номера, куда уже заселились несколько иностранцев. Заселяемся... и идём гулять...

Для тех, кого смущает количество монастырей, кто ни разу не был в Тибете, да и вообще в Азии, сразу оговорюсь... здесь нет ни музеев, ни картинных галерей, ни парков, ни пляжей, ни клубов, ни выставок, здесь нет ничего, что обычно привлекает людей привыкших ездить за границу. Всё что здесь есть – это потрясающая природа и довольно странная (для некоторых), хотя и вполне самобытная культура народа. Культура, которая к тому же тщательно вытаптывается доминирующим над ним сюзереном. Культура в основном духовно-религиозная, центром которой является буддийский монастырь или гомпа... Надо сказать, что монастырь в Байю хоть и заново отстроен, но весьма внушителен и знаменит. Он не испытывает недостатка в паломниках и прихожанах. Несколько алтарей посвящённых Буддам прошлого, настоящего и будущего. В главном и самом старом гомпа – несколько бирманских статуй Будд самого высокого художественного уровня. Бродим здесь до вечера, любуясь закатным солнцем, золотящем покрытые бронзой крыши...

Миша неугомонен. Он забрался в самую верхнюю гомпу, где его забыл и запер монах... Мы его ищем по всему городу и в переулках тибетского квартала... Но только месяц назад я узнал всю правду о его исчезновении.