|
Здравствуйте, живу и творю в России, но во всём моём творчестве прослеживается индийский след. Слишком позитивным назвать моё творчество нельзя, но кто знает его секрет, тот меня поймёт. Секрет заключается в моём сердце в прямом и в переносном смысле. Ещё в молодости я надорвала сердце, работая на выборах и таская в левой руке тяжёлую сумку с рекламными материалами. Правой рукой приходилось писать опросы, поэтому в один момент сердце не выдержало и я чуть не умерла. С тех пор, как только я засыпаю на левом боку, мне снятся крайне необычные сны. В этот момент сердце усиленно работает, и это очень вредно для здоровья, но я порою иду на это, когда мне грустно. Короче, болезнь сердца стала для меня источником вдохновения. Мне снятся какие-то страшные маньяки, симпатичные парни из глубин моря, а недавно из-за этого бешеного стука сердца у меня была беседа с Богом. Я говорила о том, как я его люблю, у меня текли слёзы.
Поэтому, рискуя не проснуться, я порою намеренно ложусь на левый бок, чтобы послушать, о чём говорит моё сердце. О чём говорит разум я слушаю целый день, но порою он врёт самому себе. А сердце не обманешь.
Хочу вам предложить один рассказ, созданный сердцем. Возможно, в нем есть что-то страшное и безумное, но сердце логики не спрашивает.
Элен и Освальд. Фетези-рассказ
Её звали Элен, и каждый год она приезжала на один и тот же курорт, чтобы перезимовать вдали от снега и темноты северных широт. Богатой её назвать было нельзя, останавливалась она всегда в скромных гест-хаусах с набором неоспоримых достоинств и столь же сокрушительных недостатков.
На этот раз её ждал целый особняк: 2 спальни, холл, кухня, душевая, туалет, не было только телевизора. Но при наличие компьютера и Интернета это можно пережить. Однако, в особняке оказался один скрытый дефект: а именно стучащий вентилятор. Это выяснилось в первую же ночь. По временам он начинал громко стучать, и раз по 10 за ночь она просыпалась от его сокрушительного стука. Хозяин каждый день обещал, что вызовет мастера, но мастер, очевидно, провалился в другое измерение. Наконец, она решила отключить вентилятор и постараться уснуть в жару. Уже давно известно, что в холода снятся покойники. В объятиях жары тоже приходилось спать, но на этот раз сон превзошёл все её ожидания.
Итак, ей снилось, что по какой-то причине она убегала от кого-то с неизвестным парнем, и поэтому им пришлось нам забраться на какой-то чердак. Он сразу туда залез, а у неё не хватало сил подтянуться. Она только висела на руках и заглядывала в таинственную черноту. Парень ходил туда-сюда, словно осматриваясь, куда он попал. Через несколько секунд он понял, куда, и сказал: «Э, да тут чёрт!! Хочешь посмотреть на чёрта?» Она почему-то не испугалась и сказала, что давно хотела посмотреть на чёрта. Тогда он дал руку и втащил её на чердак. Там была настороженная полутьма, и в этой полутьме Элен впервые увидела чёрта: ростом ей по колено, чёрный, зубы скалит, рожа скорее мерзкая, чем страшная. Впрочем, он явно побаивался гостей и поспешил удалиться. Потом она поймёт, что настоящий, главный чёрт был рядом с ней: тот самый парень, который втащил её на чердак. Как оказалось, он был харизматическим лидером опасной секты, совершившей много убийств. Он был худощавый, с блеском в глазах, выше среднего роста, длинноволосый и весь какой-то зловещий. Получилось, что как-то случайно она вступила в его секту, сама не зная для чего, и случай с чёртом был просто немым вопросом: хочет ли она этого. Помимо него самого, в секте была ещё одна девушка, а до этого были парень и девушка, но они сбежали. Теперь их было трое, и проживали они в особняке намного богаче её прежнего. С ним было страшно и интересно. Элен узнала о нескольких убийствах, которые они совершили с ритуальной целью, но почему-то не ужаснулась. Сам парень не вызвал ни отвращения, ни любви. Не помню, чем они занимались целыми днями, много разговаривали, секса между ними не было. С её появлением убийства в секте прекратились, лишь мерзкие фотографии прежних убийств говорили ей о том, с каким опасным человеком она связалась. Однако её, как и других членов секты, привлекала его харизма и незаурядный ум. Откуда брались деньги, она не знала, с ужасом она думала, что это могли быть деньги убитых.
Итак, его звали Освальд. Он тоже приехал сюда на отдых, но никто не знал, из какой конкретно страны. Длинные чёрные волосы выдавали восточное происхождение, однако он говорил без акцента на любом языке. Порою создавалось впечатление, что он просочился к нам из другого измерения, подобно тому, как просачивается чупакабра, чтобы высосать кровь из жертв и исчезнуть. Разговоры с ним были весьма интересны. Из них она вскоре узнала, что первое убийство он совершил из самообороны, а потом поехало-понеслось. Нападал он только на сильных жертв, причём без оружия, и убил уже пятерых. Все они были мужчинами, женщин он не трогал.
Глаза Оскара были потрясающе умными, и в них всегда горел какой-то неземной огонь. Элен показалось, что перед ней реальный вечный вампир с непосильной ношей своего тёмного груза памяти, которой ему необходимо поделиться. Только он не пьёт кровь, чтобы жить дальше, а просто убивает, и это даёт ему энергию.
Однако долго их совместная жизнь продолжаться не могла. Она понимала, что если совершится какое-то новое убийство, то она станет соучастницей, чего ей совершенно не хотелось. Поэтому из особняка Освальда нужно было бежать, и чем раньше, тем лучше. Однако что-то её всё же держало, какая-то магическая сила Освальда плюс её собственное желание разгадать его загадку. Больше всего её интересовало, есть ли у него какие-то чувства, которые могут ему запретить убивать близких ему людей. То есть, до такой ли степени они считаются близкими друзьями, чтобы не убить друг друга. И вот однажды она завела с этим харизматическим лидером разговор, в котором спросила: «А меня бы ты тоже смог убить?» Он ответил, что смог бы.
После этого разговора она поняла, что о чудовище, и что ей нужно бежать, иначе он её действительно убьёт. Так или иначе, Освальд никогда её не запирал. Её держала внутри только надежда, что она сможет его исправить, а у него была надежда постараться испортить её. Просто в один день все надежды рухнули, он понял, что ему не испортить её, а она поняла, что ей его не исправить. Идти в полицию было слишком опасно – Освальд не совсем человек, и даже если его посадят, то в один прекрасный день он исчезнет из камеры и вполне сможет найти её, где бы она не находилась. Поэтому вместо полиции она пошла просто в церковь и исповедовалась. Любопытство её толкнуло к Освальду, но теперь их больше ничто не держало вместе.
На рассвете землю затянуло влажным туманом, он заполз в её гест-хаус и она проснулась. С удивлением Элен поняла, что Освальд только приснился ей в объятиях жары, и ничего этого на самом деле не было. Не было никакого чёрта на чердаке, не было их долгих разговоров и жизни на богатой вилле. Не было их незримой дуэли, кто кого, и ей даже стало жаль, что Оскар был только сном.
Наутро мастер по ремонту вентиляторов всё же пришёл. Он исправил вентилятор раз и навсегда. Теперь по ночам он давал прохладу и отгонял мрачных и прекрасных существ, которые стремились попасть в её подсознание. И только в полнолуние её охватывало искушение выключить вентилятор и вновь увидеть во сне Освальда. Однако она боялась, что он не простит ей побега, не простит ей того, что она не встала на его сторону, как некоторые другие люди, которых он поражал, и особенно того, что она исповедалась в местной католической церкви.
После этого странного сна она стала замечать чердаки, особенно в недостроенных зданиях. Теперь она знала, что чердаки обитаемы, и их обитатели не всегда приятны. Ей казалось, что об Освальде можно забыть, что он всего лишь грёза, но однажды ночью вентилятор в её комнате сломался. Липкая жара сразу же проникла в комнату, отрезая все пути для сна. У Элен оставалось только три варианта: сидеть и ждать утра в душной комнате, либо пойти погулять, что довольно не безопасно, либо всё же заснуть, и возможно, снова повстречаться с Освальдом.
Немного подумав, она выбрала второй вариант. На всякий случай, взяв с собой нож, она шагнула за порог, в мир луны и шелестящих о чём-то пальм. В его безлюдии была особая прелесть и глубина, он давал свободу древним инстинктам и словно обещал встречу с необычными существами, притаившимися во мраке. Пройдя полмили от дома, она вдруг увидела впереди себя на безлюдном шоссе чем-то знакомую фигуру. Худощавый, хорошо сложенный мужчина шёл ей навстречу, луна блестела на длинных чёрных волосах. Сердце вдруг застучало от мощного прилива адреналина: ей показалось, что это Освальд. Встреча с ним ничего хорошего не предвещала, она стала припоминать, куда положила нож. Похоже, это последняя ночь в её жизни, ей стало вдруг безумно жаль себя. Но она поклялась, что дёшево не продаст свою жизнь, сжала нож в руках и остановилась. Когда незнакомец подошёл поближе, она убедилась, что это и впрямь Освальд. Его лицо было бледным и искажённым какой-то гримасой, похожей на гримасу чердачного чёрта. По выражению его лица она поняла, что пощады не будет и драки не избежать. Он так и не сказал ей ни слова, и когда он напал первым, в неё словно вселилась какая-то сила, которая делает обычного человека супергероем. Её удары были точны и безжалостны, а его атаки не попадали в цель. Почти сразу же они сбили друг друга с ног и дрались в придорожной обочине. Нож из её рук он выбил почти сразу же, теперь ей оставалось полагаться только на собственные руки. Он пытался её душить, схватив мёртвой хваткой за горло, а она ударила его ногой в пах, потом схватила подвернувшийся под руку камень и ударила Освальда по лицу. На какое-то мгновение он разжал хватку, и она выскользнула, напав на него сверху. Первый же её нечеловеческий удар камнем сломал все кости его лица, потом посыпались остальные. От боли Освальд почти не сопротивлялся, а она наносила удар за ударом до тех пор, пока его лицо не расплющилось и не стало плоским, как экран планшета. Она даже не сразу поняла, что он уже умер. И вот луна осветила безжизненное тело, когда-то красивое, а теперь лежащее в луже крови и почти без головы. Итак, прощай, Освальд!..
Присев возле его трупа, она закурила сигарету. Руки дрожали и болели. В голове звенела пустота, она не могла решить, звонить ли в полицию или тихо вернуться домой, смыть кровь, выбросить одежду и затаиться. Однако Освальд сам избавил её от дилеммы: пока Элен курила, она заметила, что его тело приобретает прежнюю форму и в то же самое время бледнеет, размывается. Вместо кровавого месива на месте головы вдруг появилось его прежнее красивое лицо, оно слегка засветилось, и вот Освальд открыл глаза. Она не сразу узнала эти глаза: прежде умные и жестокие, эти глаза вдруг стали кроткими и прекрасными, словно Освальд вдруг проснулся от ужасного сна своей прежней жизни. Он улыбнулся, и в его улыбке было умиротворение. Ей хотелось закричать: «Освальд, постой, не исчезай, ты так прекрасен!» Но ничто уже не могло задержать Освальда на этой грешной земле, он только привстал от земли, склонился к Элен и поцеловал её долгим поцелуем. Этот поцелуй не был похож на поцелуи живых людей, он передавал мысли и чувства из мира мёртвых. Теперь между ними не было преград, они были необычайно близки, но их время было сочтено. Её окровавленные руки обнимали его, но проходили через пустоту. Его губы постепенно таяли не её губах, и когда они почти исчезли, она услышала только тихое слово: «Прости!»
Элен не помнила, как возвратилась домой. Сняла с себя всю грязную одежду и встала под холодный душ. Её тело и душу сотрясали рыдания, потому что Освальд был словно частью её, испорченной частью, но всё же он не был чужим. Он убил впервые из-за самообороны, так же, как и она, но теперь он свободен. Свободен от этого порочного мира, свободен от чёрта в своей душе. Всё же она победила, и круг его кровавых привычек разорван. Умирая, Освальд стал другим.
Холодок приближающегося утра успокоил её. С мыслями о том, что завтра нужно будет где-нибудь сжечь окровавленную одежду, она уснула. Проснувшись, долго вспоминала, встреча с Освальдом была во сне или наяву. Подойдя к зеркалу, заметила синие пятна на своей шее, следы от удушья. Значит, это был не сон... Обвязав шею шарфиком, Элен на всякий случай сходила на то место, где была их драка, чтобы посмотреть, есть ли там кровь. Крови было совсем мало, она смешала её с пылью и с песком. Нет тела, нет и дела, но она заметила свой забытый после ночного происшествия нож. Взяв его в руки, она стёрла о влажную траву отпечатки пальцев и закинула его подальше в кусты – не нести же его домой, чтобы он всё время напоминал ей о событиях той ночи. Потом, уйдя далеко в горы, она сожгла всю одежду и даже шлёпанцы, которые были на ней в ту ночь. Она никогда не любила Освальда и не собиралась с ним даже спать, но в этот миг её охватила настоящая нежность и грусть. Однако, всё в их последний день решила случайность: если бы он в ту ночь победил, сейчас бы её тело лежало бы возле обочины дороги, и полицейские искали бы улики. Чёрная душа Освальда стала бы ещё чернее, и его, скорее всего, никогда не нашли...
Костёр на горе догорел, она разбросала пепел, посмотрела в небо и послала в синеву воздушный поцелуй: прощай. Освальд! Надеюсь, навсегда...
|
