Корреспондент "Газеты" выяснил, хотят ли индусы войныОколо месяца назад Индия и Пакистан подписали договор, не имеющий прямых аналогов в мировой практике, - государства гарантировали друг другу неприкосновенность ядерных объектов даже в случае военного конфликта. Новость появилась на информационном фоне, который можно было бы расценить как первые признаки грядущих боевых действий: Исламабад рапортовал об испытании очередных ракет, Дели спешно заключал договоры о поставках и совместных разработках вооружений с Россией. Но побывавший в Индии спецкор «Газеты» увидел сугубо мирную страну и утверждает, что беды - во всяком случае, пока - ничто не предвещает.
- Видишь, она даже не обращает на нас внимания. Не лает, не кусается, вообще не проявляет никаких эмоций, - Хайдер, студент-политолог из Нью-Дели, разве что не светился от гордости, когда показывал мне очередную тощую псину в Пахарганже.
Хайдер - экс-гражданин Ирака. Десять лет назад вместе с семьей бежал от Саддама в США, потом жил в Европе. Теперь учится в Индии, встречается с однокурсницей, русской девушкой. Очень хочет на ней жениться, но наша Маша в раздумьях. Вы зря так думаете: ничего межнационального или межконфессионального, просто пока не решилась на замужество в принципе, такое тоже бывает. Хайдер, вооружившись электрогитарой, даже пел у нее под окнами.
Соседи не стали закидывать его подручными продуктами питания, а некоторые даже пустились в пляс, но не помогло. Маша пока ничего не решила, и если согласится, я обязательно дам знать - надо будет хорошенько отметить.
Теперь о Пахарганже. Пахарганж, Мейн Базар - пожалуй, самое злачное место в индийской столице. Стоит зайти туда, и на вас, безусловно, начнут обращать внимание продавцы из окрестных лавок. Не слишком назойливо, но достаточно настойчиво они предложат срочно купить сари (независимо от половой принадлежности). Веер из павлиньих перьев (даже среди зимы, когда в тени от силы градусов семнадцать). И цепи, чтобы во избежание неприятностей приковать багаж к ножке кровати.
Наверняка не удостоят своим вниманием прохожего обезьяны, хотя, согласно мифам и легендам, они сплошь и рядом специально приручены злоумышленниками для совершения мелких краж. Повсеместно лежащие коровы, скорее всего, будут просто дремать. Ну а бродячие собаки (вполне привычные как москвичам, так и гостям столицы) в Дели, даже сбившись в своры, делают это скорее из чувства солидарности, нежели из желания напасть на кого бы то ни было.
Истина в зверьеУ Хайдера насчет зверья есть целая теория, которую он на днях надеется защитить в качестве дипломной работы. Согласно его наблюдениям, городские животные - яркий социально-политологический индикатор. По Хайдеру, они усваивают повадки и манеру поведения людей, открыто демонстрируя то, что общество, может быть, даже хотело бы скрыть.
Согласно Хайдеру, точнее, его трактовке индийских внутренних дел, они прекрасны в повсеместном и всеобъемлющем миролюбии. В отличие от исторической родины молодого ученого, где, по его воспоминаниям, кошки наравне с собаками норовят вцепиться в глотку первому встречному, индийцы ни с кем не хотят воевать, никого не хотят победить.
Не в пример россиянам (это уже мои личные наблюдения), среди миллиарда человек, исповедующих 12 религий (опять же, по моим и очень скромным подсчетам), крайне мало способных на то, чтобы причинить зло другому живому существу, даже будучи в крайних, исключительно отчаянных обстоятельствах. Ни нищета, ни острейший дефицит жизненного пространства не способны всерьез нарушить равновесие и спровоцировать агрессию.
Непреступная плотность населения
Дефицит площадей ощущается везде, будь то городская застройка или общественный транспорт. Если верить путеводителям, квинтэссенция индийской стесненности - поезда, где вечно нет мест, очень грязно и не менее опасно.
Грязь - понятие относительное, и местные экспрессы достойно выдерживают сравнение с электричками из Твери и Сергиева Посада, но серьезно проигрывают поезду Амстердам - Антверпен. Теснота, что греха таить, ужасающая. А вот опасность, кажется, сильно преувеличена.
Судите сами: по статистике, каждые полчаса в Индии на железной дороге кого-нибудь грабят или насилуют. Но, во-первых, при давке, которая царит в вагонах, и то и другое можно запросто совершить по неосторожности. Во-вторых, вы помните о миллиардном населении? Тут что ни возьми, будь то чих или покупка бриллиантового колье, цифра получится запредельная - в строгом соответствии с общим количеством потенциально простуженных и гипотетически богатых. А если брать в корректном сравнении, то все куда как спокойнее, почти идиллически. В Индии на 100 тысяч человек приходится 29 заключенных, в России - 584 (по этому показателю мы уступаем только Соединенным Штатам с их семью сотнями зэков).
Наверняка кто-то засомневается в компетентности индийской полиции: мол, малое количество осужденных - прямое свидетельство безалаберности и безнаказанности. Да хотя бы и так, даже стократное повышение эффективности работы, отлов всех и вся, включая нашкодивших мартышек, едва ли позволит Индии хотя бы сравняться по криминалу с какой-нибудь Германией.
Массовая доброта
На всякий случай повторю: в массе, то есть в неорганизованной толпе, индийцы крайне незлобивы и миролюбивы. Скажем, я видел посадку в пресловутый индийский поезд: вагоны брали штурмом, люди буквально ходили по головам. Но тихо, без вполне ожидаемых криков и мордобоя. Даже группа сикхов, чрезвычайно воинственная в силу религиозных убеждений и заложенных десятым гуру традиций, постоянно извинялась перед собравшимися за доставленные неудобства.
Справедливости ради стоит заметить: повод для извинений был весомым. Тот самый гуру, Гобинд Сингх, завещал своим последователям всячески демонстрировать свою принадлежность к воинскому сословию. Соответственно, убежденному сикху полагается постоянно иметь при себе какой-нибудь нож или кинжал. Чем выше уровень веры - тем более весомым должно быть холодное оружие - ожидавшие посадки, видимо, были ультраортодоксами, посему в соседей постоянно утыкались их копья.
Какой-нибудь доморощенный знаток социальных процессов способен возразить: можно пренебречь религиозной конфликтностью, ее может и не быть, но имущественные факторы рано или поздно должны проявиться и привести к потрясениям. Что бедные пойдут на богатых, и так далее, и тому подобное. Такому специалисту стоит, в качестве опыта, зайти в район, где компактно проживают представители касты стиральщиков (в чрезвычайно запутанной иерархии они стоят выше кожевников, но ниже ткачей).
Чисто про кастуСкажу предельно тактично: менее зажиточных граждан даже в Индии еще придется поискать. С точки зрения европейца и даже россиянина, более криминогенного места нет и быть не может: нищета рождает зависть, насилие - так, что ли? Тем не менее чужаку, явному иностранцу, очень обрадуются. Обязательно покажут придомовой маленький храм (наследие тяжелого режима, когда представителям низших каст категорически запрещалось посещать храмы для высших сословий). Познакомят с особенностями глажки угольным утюгом и ручной стирки в каменных ваннах. В общем, будут от души веселиться и с благодарностью принимать проявленное внимание, даже если оно выразится в довольно назойливой фотосессии.
Короче говоря, агрессии вы не дождетесь, но некоторая напряженность все же может возникнуть. Это случится, если появится какой-нибудь политик, а они в Индии повсеместны. В привычной терминологии у любого микрорайона, то есть у любой касты, есть профессиональные представители, готовые отстаивать интересы, вести д****ы.
Да, когда на авансцене возник некий Раджив (всем своим видом живо напомнивший своего покойного тезку Раджива Ганди), в пять минут изложивший мне свою программу свободы, равенства, братства и социальных гарантий, что-то сломалось. Беззаботные до тех пор стиральщики несколько погрустнели, стали не только улыбаться, но и рассказывать о тяготах своего труда. Но погрустнели именно несколько. С другой стороны, и политик был даже не средний, а самого что ни на есть низшего ранга.
Ошибка махараджиНаибольшее расстройство в Индии произвел человек высшей пробы, вице-король, ни больше ни меньше. Именно последний британский наместник, лорд Моунтбаттен, в 1947 году командовал разделом колонии. Согласно его рекомендациям границу с Пакистаном, к которому отнесли все мусульманские провинции, провели так неловко, что в этом году можно будет отмечать 60-летие напряженных отношений между двумя странами.
Впрочем, окончательно все испортил не столько лорд, сколько местный политик, махараджа. Правитель Джамму и Кашмир, Хари Сингх, будучи индуистом, в состав Пакистана входить отказывался, несмотря на явное преобладание в своих владениях мусульманского населения. А оно, в свою очередь, не горело желанием оказаться в Индии. В самый разгар достаточно мирных прений и метаний кто-то из подчиненных Сингха крепко обидел крестьян, те устроили относительно мирные народные волнения. Разумеется, чтобы поддержать своих потенциальных сограждан, из-за границы подтянулась уже независимая пакистанская армия, далее - везде.
Первая пакистано-индийская утихла в 1949-м, когда новоиспеченная ООН провела демаркационную линию, отдав часть Кашмира под контроль Пакистана. Вторая началась в мае 1965-го и завершилась спустя год, после того как в Ташкенте при нашей, тогда еще советской поддержке стороны заключили перемирие. В 1971-м Пакистан с Индией начали делить Бангладеш, но закончили боевой ничьей - образовалось независимое государство, существующее по сей день.
С тех пор сохраняется очень худой мир, чуть было не прерванный в начале 1990-х, когда народные волнения в том же Кашмире заставили обе страны выдвинуть войска к «зеленой черте». На этих позициях они стоят и сегодня.
Атомное противостояниеЭксперты утверждают: новая война между Пакистаном и Индией в первые же дни столкновений может стоить двум государствам от 500 до 800 млн жизней. Аналитики полагают, что численное и техническое превосходство Индии неизбежно повлечет применение Пакистаном атомного оружия, последует ответный термоядерный удар, а там и до вселенской катастрофы рукой подать. Ситуация осложняется тем, что начиная с 2002 года правительства стран не прекращали делать резкие заявления, заставляя наблюдателей говорить о перманентном кризисе и хрупком балансе.
В последнее время наметились кое-какие положительные тенденции. Недавно Индия и Пакистан заключили договор, согласно которому даже в случае широкомасштабных боевых действий оба государства не будут наносить ударов по ядерным объектам.
Но радужную картину серьезно омрачил очередной крупный теракт. В ночь на 19 февраля боевики устроили взрыв в поезде «Экспресс дружбы», следовавшем из Дели в пакистанский Лахор. 67 человек погибли, сотни получили ранения. Начавшиеся было переговоры об отводе войск оказались под угрозой срыва.
Стерпится - слюбитсяВ Индии постоянно что-то взрывают, покушаются на премьеров и депутатов парламента. Теракты и нападения случаются едва ли не каждый месяц, так что местные жители воспринимают их скорее статистически, нежели как реальную угрозу безопасности. Индийцы все-таки сугубо мирный народ, если, конечно, их не баламутят политики. К сожалению, против них работает еще и закон больших чисел.
Миллиард человек - это в семь раз больше населения России. Площадь полуострова Индостан, 3 млн 300 тысяч кв. км - одна пятая от нашей одной шестой части суши. Даже среди лучшего в мире миллиарда обязательно найдутся отъявленные негодяи и экстремисты. Но представьте, что случится, если то же самое количество набрать из коренных народов Российской Федерации. Сколько часов пройдет до начала Третьей мировой, или последней гражданской, окажись эта масса спрессованной до состояния маринованных огурцов?
Индийцы живут и, кажется, поголовно счастливы. Очевидцы утверждают: даже после взрыва, два года назад прогремевшего в самом центре Нью-Дели, в районе Пахарганж, закрылись только лавки, реально пострадавшие от ударной волны и осколков. Остальные работали в обычном режиме, жалуясь лишь на то, что бомбисты отпугнули доверчивых и щедрых туристов.
Место трагедии, унесшей 60 жизней, легко опознать и сейчас. Сразу после теракта посреди улицы поставили пару рамок металлоискателей, бездействующих с первых дней после торжественного усиления режима. Рядом с ними обычно дремлет полицейский. Судя по ветеранскому виду, и он, и его карабин прошли еще первую пакистано-индийскую.
- Вер ар ю фром? - старательно выговаривая все буквы экс-колониального алфавита, спросил меня полицейский, которого потревожило стрекотание затвора фотокамеры.
- Руси? Тэнк «Ти сиксти»? - Усатый страж зацвел и обратился к Хайдеру: - Энд ю?
- Ирак. - С достоинством произнес мой спутник.
Кажется, это короткое известие обрадовало постового еще больше.
- Саддам Хусейн! - Немедленно блеснул он недюжинной эрудицией.
Хайдер, мусульманин-шиит, бежавший от диктатора-суннита, расхохотался. Он вообще был в прекрасном расположении духа, поскольку русская православная девушка Маша накануне взяла месяц на размышления о возможной свадьбе. Хайдер решил: прогулка с ее сумасшедшим соотечественником и полицейский, знающий имя мучителя его народа, - добрые знаки. Согласится.
22.03.2007 / ВАСИЛИЙ ГУЛИН / ДЕЛИ - МОСКВА
http://gzt.ru
