Sangita1 › Видеть сердцем

Продолжение.

Как это всегда бывает в шоу-бизнесе, признание не пришло сразу. И всё же однажды его заметили и его песни взяли в Боливуд. Данделион стал популярен, у него появились деньги.

От успеха у него пробилась даже первая щетина, гормоны что ли взыграли? Но напора девушек, который обрушился на него вместе со славой, он сдержать не смог, и однажды всё-таки потерял свою девственность. К тому же он стал попивать и покуривать, иногда не только табак. Почти два года он прожил в угаре славы, не вспоминая о той, ради которой всё это затеял. Теперь он богат, знаменит и для него открыты все двери. Единственное, пожалуй, что он упустил в этой жизни и чему не научился – это умение драться. Как ни крути, с его происхождением крайне трудно было дать в морду живому человеку, он надеялся, что сможет как-нибудь прожить без этого.

Не тут-то было. Оказалось, что вокруг каждого успешного человека не только друзья и поклонники, но и враги и завистники. Слишком много людей завидовало ему и хотело бы оказаться на его месте. Расслабленная и богатая жизнь в большом городе кончилась для Данделиона внезапно. Как-то раз он пришёл с компанией в ночной клуб и напился просто так, ради удовольствия. Раньше он позволял это только в периоды тяжких раздумий или борьбы с действительностью, теперь же он сделал это просто из легкомыслия. К таким заведениям прилипает много грязи, и в этот раз его пути пересеклись с путями организованной бандгруппировки. Он забыл, что деревенские его предупреждали об опасностях большого города, да и вообще до этого видел бандитов только в кино. Сидя в ночном клубе, Данделион познакомился с какой-то девчонкой, она оказалась женой бандита. Он сделал ей всего пару комплементов, но для бандита этого было достаточно. Как только Данделион вышел покурить, к нему подошли двое и быстро затолкали его в машину. Куда-то везли через весь город, завязав ему глаза, и за любые попытки вырваться он моментально получал хук в бок. Впервые за все свои жизни он реально испугался. И было чего. Его привели в какой-то дом, долго били, вынули все деньги, сняли драгоценности, затолкали ему в рот кусок сырого мяса и заставили проглотить. Потом влили в рот пол бутылки коньяка и предупредили, что если он и впредь будет приставать к чужим жёнам, его изнасилуют и убьют. Для убедительности они даже приставили нож к его горлу нож, и он очень хорошо запомнил холод острого лезвия возле своего кадыка. Лиц он не видел, они были в масках, но он запомнил их короткие волосатые пальцы, испачканные в его крови.

Потом его снова затолкали в машину, куда-то повезли и выбросили на пустыре. Он не понимал, откуда взялась такая жестокость и проклинал себя за то, что не может отомстить. Чёрная грязь мира, которая до сих пор обходила его стороной, теперь всплыла наружу и погрузила его в себя. Он не представлял, где находится, всё тело болело. В отчаянии и бессильной злобе он с трудом встал на ноги и побрёл к виднеющимся вдали городским кварталам. Ещё вчера жизнь ему улыбалась и казалась покорённой вершиной, сегодня он ощущал себя в полном дерьме. Ему отомстили за то что он богат, знаменит и за то что он, возможно, зазнался. Зажрался. Стал ходить по ночным клубам и вести развратную богемную жизнь. И вот теперь он чувствует себя таким же жалким и беспомощным, как и много тысяч лет назад, когда полз из последних сил по леднику, оставляя за собой кровавый след, и замерзал. Дойдя за час до жилых кварталов, он попросил весёлую молодёжь вызвать ему скорую и потерял сознание.

На этот раз обошлось без комы, хотя избит он был сильно и всё от головы до пят болело. Были только сломаны 2 ребра и лёгкое сотрясение мозга. Мир словно перевернулся в его глазах и теперь вызывал только отвращение. Тёмные хозяева городских джунглей вышли из своего леса и сбили с него спесь. За три года он привык к этому аду, у него словно закрылись глаза на царящие здесь порядки, но теперь он прозрел. Лёжа на больничной койке, Данделион осознал, что теперь устал от большого города, который он узнал вдоль и поперек, от самых низов до самых вершин, и разочаровался в нём. Ему ужасно захотелось сесть на мотоцикл и уехать к себе в деревню. Но всё же он решил, что пока не время. Большой город всё ещё держал его в своих цепких объятиях, обучая добру и злу. В своей деревеньке он никогда бы не узнал того, что он мог узнать здесь, в самом эпицентре жизни.

Продолжение следует

Красивый образ :) Поэтический!

Спасибо. Ждем продолжения. :)

Продолжение

Не прошло и месяца, как жизнь преподнесла ему новый урок. Как-то, в один из индуистских религиозных праздников в честь кровожадной богини Кали он увидел, как прислужник храма собирается принести в жертву козлёнка. Он сам не знает, что с ним случилось, когда он увидел нож и вспомнил ощущение лезвия у своего горла, свой страх и беспомощность, поэтому, не раздумывая, он подошёл к священнику и приказал этого не делать. Но священник окинул его презрительным взглядом и сказал, что это не его дело, пусть не лезет. Данделион сам не понял, что с ним произошло, но его кровь закипела и он ударил священника с такой силой, что козлёнок полетел в одну сторону, а священник в другую. Толпа, которая была рядом, хотела было наброситься на Данделиона, но у того в глазах было столько ненависти и силы, что никто не решился. Он поднял нож и унёс его с собой и, сказав несколько слов о безумной слепой вере, которая погубит Индию, и удалился вместе с козлёнком. Да, наконец-то это свершилось! Он ударил человека, но нисколько не жалел об этом, даже если ему придётся поближе узнать, что такое Уголовный Кодекс. Он посадил козлёнка в свою машину и уехал. Доехал до близлежащей деревни, отдал козлёнка крестьянам вместе с кругленькой суммой, взяв слово с хозяев, что козлёнок должен прожить полную жизнь и умереть своей смертью.

Как ни странно, его поступок с козлёнком принёс двоякие плоды. Священник, которому платили деньги за многовековое безумие проливать кровь невинных животных ради несуществующих и якобы кровожадных богинь, возненавидел Данделиона, потому что тот поднял руку на его профессию. К нему присоединился хор благообразных бездельников и яйцечёсов, собратьев по прислуживанию куклам в храмах, которые стали обвинять его в безбожии. Что толку было объяснять им, что в то время, когда он жил (очевидно, во времена Хараппской цивилизации) не было храмов и не было священников, потому что люди были естественно добры, зато был водопровод и канализация и никто не гадил прямо на улице, как в современной Индии. Чем больше зла, тем больше священников, но зло всё равно побеждает. Время идёт от добра к злу, а не наоборот. Голос Данделиона был очень громок, к нему прислушивались, но всё-таки в одиночку этот голос был слишком слаб, чтобы многомиллионная Индия к нему прислушалась. С тех пор, как первый индус повесил гирлянду на шею статуе и провёл первую пуджу, сотни поколений бездумно следовали за ним, так и не придя к заключению, что Бог только один и он не может быть видим глазами.

То же самое было с купаниями в Ганге, якобы очищающем грехи. Люди в упор не хотели видеть корень зла и боролись только с его побегами, поэтому зло каждый раз возрождалось.

Поклонники же Данделиона и его друзья, наоборот, зауважали его ещё больше, потому что теперь он стал настоящим индийским киногероем, умеющим защищать слабых и побеждать злых. Раньше он этого не умел, поэтому ему давали роли всяких маминых сыночков, ботаников и очкариков. Теперь в кино он стал звездой номер один, обладая и приятной внешностью, голосом и умея махать кулаками.

Продолжение следует.

Продолжение



Вот теперь-то он стал настоящим героем-экшен, любимцем женщин и эталоном для мужчин, королём сказочного Боливуда. И конечно, многие девушки, даже из очень хороших семей, хотели бы стать его королевой.

Ему не давали прохода на улицах, если он ходил пешком, его донимали в машине, если он ездил, повсюду за ним охотились папараци. Все ломали себе головы, на ком же он, наконец, женится. В газетах ему приписывали роман то с одной, то с другой особой из мира шоу-бизнеса или просто из мира богатых людей. Но на самом деле он был ко всем равнодушен. Появились даже слухи, что он на самом деле гей, и Данделион даже постриг волосы, чтобы таких слухов стало меньше. Но однажды в него смертельно влюбилась единственная дочь одного очень большого человека в Мумбае. Сам он был пренеприятнейший тип с камнем вместо сердца, привыкший манипулировать людьми, поэтому, когда дочь сказала отцу, что если Данделион не станет её мужем, она повесится, тот долго не церемонился и дал понять будущему зятю, что если он на ней женится, то он даст в приданое миллионы, а если нет, то он посадит Данделиона в тюрьму, повод обязательно найдётся. Ну, например, попытка изнасилования или хранение наркотиков, выбирай сам....

Данделион не испугался принять этот вызов, и хотя отец был мерзавец, но девушке он симпатизировал. Она избалована деньгами и властью, но до её сердца и разума всё же можно достучаться. Он решил действовать мягко, чтобы избежать насилия и борьбы денег и эгоизмов с обеих сторон. Углубившись в себя, он просмотрел её карму и историю её перевоплощений. Потом пригласил её в ресторан и рассказал, кем она была в прошлых жизнях и кто был с ней рядом. «Поверь, дорогая, - сказал он, - я на 100% не твоя половинка. Ты пришла на эту землю только 2 рождения назад, а я здесь уже много тысяч лет. Мы никогда не пересекались и сейчас не должны пересечься. Поверь, у тебя есть вторая половинка, и я даже знаю кто это». Сначала девушка долго плакала, потому что трудно отпустить то, что проникает в нас путями безумной мечты, но потом она всё же согласилась с его словами. Ей было крайне важно узнать, кто же на самом деле её вторая половинка. И когда она узнала, то вначале была крайне изумлена – парень, который бегал за ней в колледже. Вот это да!

«Ну а кто твоя половинка?» - спросила она, когда её слёзы утихли. Данделион ничего не ответил, только грустно улыбнулся. Он не знал, где сейчас она и что делает. Любит ли она его? Что сделало с ней время?...

Таким образом, вопрос решился мирно, Данделиону больше ничто не угрожало, но сам он вдруг загрустил, вспомнив прежнюю жизнь в горах и свою вторую половинку. Где сейчас она? Помнит ли она о нём? Жизнь в большом городе, сначала борьба за выживание, когда приходилось считать каждую рупию и даже ночевать на улице, потом неожиданный, головокружительный успех – всё это как будто заставило его забыть о ней. Казалось, что он найдёт тысячи таких девушек, как она, стоит только захотеть. Но на свою беду, его глаза всегда были открыты, и он ясно видел, что люди вокруг него - новички в этом мире, а тех, кто был с ним тысячи лет назад, он потерял. В основном в современном мире рулили новички, а люди из самых древних воплощений влачили жалкое существование. Теперь этот мир принадлежал не им, он стал другим, и древние, за редкими исключениями, заняли своё место в хвосте человеческой колонны успеха. И только Данделион, благодаря своей необычной биографии, стал знаменитостью и вошел в историю своей страны, да и в историю мира вообще. Теперь он понимал, что камень с горы упал не случайно, и тогда, много тысяч лет назад, прошлое должно было ворваться в будущее, минуя настоящее. Он один на всей планете был человеком из прошлого, и глядя на него, люди должны были решить, что же было в прошлом на самом деле, тьма или свет, дикость или высокая цивилизация. Он пришёл в мир будущего в одной одежде и нескольких драгоценностях, а теперь у него были миллионы, дворец, яхта, мировая известность. Однако, его мучили нищета и безысходность, которые царили вокруг. Он видел, что ухудшилось не только качество жизни, но и сократился срок жизни людей. В молодости ему казалось, что жизнь будет вечна и старость никогда не наступит, но, заметив у себя первую седину, он понял, что это далеко не так.

Продолжение следует.

Окончание.

Итак, в душе Данделион загрустил. Город вызывал у него ещё большее отвращение. Он видел его как большой каменный цветок, произрастающий из земли секса и поливаемый дождём насилия. Как мало по времени и как обделено люди жили под этим дождём! Едва им исполнялось 30 лет, как появлялись первые признаки старения. В его время то же самое происходило с людьми только в 60 лет, и даже в 90-100 лет человек ещё не выглядел старым. Слова «смерть» тоже не существовало, хотя сама смерть была. Люди не страдали, когда покидали свою физическую оболочку, у них было чувство отдельности себя от своего тела. Сейчас же люди стали бояться смерти и ненавидеть её, хотя их жизнь была порою так тяжела, что многие сами бросались в её объятия. Обилие храмов и священников не могло остановить старости, зла и страданий, и город скатывался с каждым днём всё глубже в зловонную пропасть. Ни один благородный герой не смог бы спасти его от падения, как бы ни старался. Каждый день город производил тысячи физических и моральных жертв, и у каждого в нем было только 2 альтернативы: быть жертвой или быть палачом.

Данделион же не хотел быть ни тем, ни другим. У него было много не только поклонников и поклонниц, но и сторонников из разных слоёв общества, потому что он стал помогать жертвам насилия. Но и враги не дремали: через жёлтую прессу о Данделионе распространяли грязные и нелепые слухи, писали даже, что никакой он не реликтовый гоминоид, а обыкновенный начинающий актёр из деревни, который придумал всю эту историю с комой и воскресением из мёртвых ради своего пиара. Ведь на самом деле не оживают же мамонты, которых откапывают в вечной мерзлоте. Умер значит умер, конец, и всё остальное было подстроено, а альпинисты, которые его якобы нашли, подкуплены или в доле с мошенником. Данделион – это просто утка из Интернета, кем-то талантливо придуманная и хорошо проплаченная. Чудес не бывает, никаких древних людей, не ведающих о зле, нет. Реален только этот трёхмерный мир, где зло царило всегда, и Данделион не исключение, а такой же мошенник, как все в этом тёмном буреломе.

Наконец, наступил момент, когда Данделион устал от всего этого. Здесь, в городе, его постоянно пытались в чём-то обвинить, и только деревенские принимали его таким, каков он есть. Они не распускали о нём сплетен и чёрного пиара, они не отягощали себя сомнениями, может ли человек ожить после трёх или более тысяч лет в ледяной могиле, они просто верили ему и считали его своим.

И вот, в один прекрасный день он попрощался со всеми боливудскими друзьями и знакомыми и отправился в обратный путь. Он продал машину, сел на свой старый мотоцикл и уехал. Подводя итоги, он понимал, что всё же теперь он стал мировой знаменитостью, народным героем, а не просто мальчиком-одуванчиком, случайно найденным в леднике. Женщины даже называли новорождённых детей его именем, мальчишки старались на него походить. Впрочем, имя Нарендра было дано ему вместе с паспортом, сам же он не помнил своего истинного имени, которое носил много тысяч лет назад.

За все эти 5 лет, которые он провёл в большом городе, Данделион постарался спрятать память о той, кого любил, поглубже в сердце, поскольку она принесла ему боль. И всё же теперь он её понимал: она была права, не приняв его тогда. Он бы не смог испытать свои силы и стать тем, кем он стал, если бы тогда она приняла его. Чем дальше удалялся он с равнины и выше поднимался в горы, тем сильнее становились чувства и воспоминания. По дороге он думал только об одном: «Селена, Селена, Селена...» Уже на полпути к своей деревне его гордость сломалась и он позвонил ей. Наконец-то он набрался смелости и спросил её прямо: «Ты будешь моей женой?». Она ответила «да».

Деревенские встречали его как национального героя: в честь него был устроен большой праздник. Девушки смотрели на него совсем другими глазами, у них в зрачках появился блеск. Все хотели бы быть его жёнами, они ещё не знали, что его сердце уже занято.

Опять долгие осенние вечера, свет звёзд и запах осени в кристально-чистом воздухе гор. Приближался день, которого он ждал все эти годы: она приедет... Он очень волновался, потому что они встретятся впервые за много тысяч лет. Поймут ли они друг друга? Смогут ли жить вместе?

К её приезду он перестроил свой убогий домик и сделал его даже вполне приличным. Всё же он решил остаток жизни прожить здесь, а не в городе, а в большой мир выезжать только на гастроли. Перед самым её приездом его опять потянуло в горы, он уходил всё дальше и дальше, всё выше и выше. Он словно узнавал те тропинки, по которым ходил много тысяч лет назад. Снова он рвал крокусы и думал о ней. Но на этот раз ему повезло больше: он вернулся назад живым с прекрасным букетом. Поставил крокусы в воду и стал ждать.

Не будем описывать их встречу, они долго не могли выговорить ни слова. Просто узнали друг друга по глазам. Для неё потрясение было настолько сильным, что она тоже вспомнила эти горы, эти тропинки, эту прошлую жизнь много тысяч лет назад. Тогда она потеряла его, а сейчас нашла. И когда ступор отступил, она впервые произнесла его истинное имя: Дио...

Вот так было покончено с Данделионом, мальчиком-одуванчиком, и появился великий и сильный Дио. По мотивам его истории в Боливуде был снят фильм «Эйрата и Дио», с песнями и танцами, как обычно. После него все девушки мечтали стать Эйратой, а все парни – Дио. Но это уже совсем другая история, а наша история заканчивается, и всем кто слушал – плюс в карму.

Конец.

:( на самом интересном месте

Одна хорошая голова приравнивается к двум отличным сердцам. На свете так мало и того, и другого.

Так как в данный момент я не могу путешествовать и получать эйфорию от этого, приходится извлекать её из своего подсознания. Эта маленькая повесть будет посвящена эйфории. Действие начинается в России, заканчивается в Индии. Главный герой не похож на моих прежних героев: ни на харизматического убийцу Освальда, ни на развратного и магического Мармино, ни на праведного Данделиона. Вся первая тройка была связана с Индией, поскольку только Индия могла придать им жизнь и объём. Новый герой тоже будет связан с Индией, но не прямую. Он тоже будет выполнять некую миссию, сам того не желая.

Повесть была написана давно, ещё на печатной машинке, потом куда-то делась, сейчас я её возрождаю на компьютере.

ЛЕТАЮЩИЙ ГОРОД (фантастическая повесть)

Небольшой российский городок уровня захолустье утопал в весенней зелени. Его жители ходили по улицам, слегка скучая, зачарованные трёхмерностью и обыденностью происходящего. Бывают такие города, в них есть длина, ширина и высота, но глубины (если это метро) не хватает. Ты порой стоишь и задыхаешься среди этих трёх измерений, особенно когда солнце садится и бьёт уже не вертикальными, а горизонтальными лучами в последние этажи зданий, словно бросая вызов и призывая прикованных к одному месту людей вылететь из их тесных клеток. Тебе кажется, что вот-вот наверху распахнётся окно и кто-нибудь выпорхнет навстречу заходящему солнцу, купаясь в его золотисто-красных лучах. В дневной суете тебе достаточно трёх измерений, но по вечерам душа начинает тосковать и просить четвёртого, невидимого. И тебе даже не важно, куда лететь – вверх, вниз, к раскинувшимся за городом полям или ещё дальше – к морю, а потом к горам, лишь бы лететь и ощущать полную свободу.

Немного больше повезло жителям приморских городов: там четвёртое измерение местности добавляет океан. Его испарениями насыщается воздух, который ты вдыхаешь, и вот уже твой мир стал как будто уже не таким плоским, тебе легче мечтать и верить, и твоя жизнь как будто получает какой-то дополнительный, глубокий смысл, которого нет в трёхмерном мире. Пусть мы не можем летать, но нырнуть в океан и поплыть может каждый, если захочет.

Но что можно сделать жителям обычного маленького города, стоящего на берегу маленькой речки? Он настолько мал, что весь его можно пройти из конца в конец пешком, а уж на машине и вовсе пятнадцати минут хватит. Назовём этот город Воскресенск, (хотя он ничего общего не имеет с городом Воскресеньском Николаевской области на Украине). Это небольшой районный центр в российской глубинке, город с большим историческим прошлым и с простеньким, обыденным настоящим. В советские времена он ещё не знал безработицы, заброшенности и прочих «ужасов» капитализма, но на момент нашего рассказа городок явно захирел и обнищал. Молодёжь уезжала, мужчины подались в большие города на заработки, жены и маленькие дети оставались по домам. Жизнь в городке едва теплилась, и казалось, что выхода не видно.

Но случилось так, что в городок по своим делам приехал некто Стас из Израиля. Это был ещё достаточно молодой мужчина смешенных кровей, все родственники которого были из этого городка. Ещё до революции в городке жила целая диаспора местечковых евреев. Они придавали городу особый колорит и выполняли обычную для того времени работу своей нации: стригли, держали продуктовые лавочки, лечили зубы. Но после Второй мировой войны их почти не осталось, и о наличии в прошлом их специфической диаспоры говорили только могилы на местном еврейском кладбище. Одних истребили фашисты, другие перебрались в большие города. Если вы вспомните Витебск с картин Марка Шагала, то Воскресенск до войны был примерно такой же: деревянный городок с романтическими зелёными улочками. В нём также было много талантов, много влюблённых, и именно они-то и добавляли городу то четвёртое измерение, которое мы чувствуем, глядя на картины Шагала. Порою его жителям достаточно было взлететь, чтобы в городе появилось четвёртое измерение.

В отличие от Шагала Стас Ярковский по кличке Йорик не писал картины. Он был обычным поваром средних лет и среднего телосложения, с весело поблёскивающими карими глазами и неизменной улыбочкой на смешном лице. Йорик был гением эйфории и выглядел всегда так, как будто был под кайфом. И хотя он был умным человеком, всё же не стал выбирать себе интеллектуальную профессию, поскольку, как только он напрягал мозг, его эйфория пропадала. А как только эйфория пропадала, он не чувствовал больше себя собой, поэтому, наплевав на карьеру, он стал просто поваром, бедным Йориком. У таких людей обычно не бывает врагов, и стоит только на них взглянуть, как настроение сразу же повышается и жить становится веселее. Уехал в Израиль он ещё в молодости, а сейчас ему было уже под сорок, о чём говорило маленькое брюшко и некоторая седина в его роскошной шевелюре. Зато ген лысости у его предков отсутствовал, более того, с растительностью на теле Стаса Йорика был явный перебор: не только вся грудь у него была волосатой, но и вся спина, не говоря уже о руках. В целом похож он был на некого еврейского Хатея (персонаж из китайских легенд, который всегда был под большим кайфом от собственной одухотворённости и всегда смеялся даже без курения травы). Как и Хатей, Стас был не женат и любил хорошо поесть и выпить. Выпив, он становился океаном красноречия и говорил такие вещи, которые другие запоминали надолго. Иногда эти вещи были обидными, но в целом на Стаса никогда и никто не обижался: стоило только посмотреть на его вечно довольное смеющееся лицо и хитро поблёскивающие глазки, как все обиды проходили.

Из экономии Стас стригся редко и всегда ходил заросшим и лохматым, редко расчёсываясь. В Россию его привела смерть тётушки, которая по завещанию оставила ему свой дом, и Стас приехал его продать. В первые дни в России заметное обнищание города и отсутствие старых знакомых его огорчили, но потом он свыкся и нашёл контакт с теми земляками, которые его смутно помнили, принимали за своего, и за бутылкой вина он обычно проводил вечера с соотечественниками, то приглашая их к себе в дом, то сам наведываясь в гости.

Его покойная тётка жила не богато, (это была сестра его матери, кстати, русская). Стас был полукровка, евреем был только его отец, что среди его племени не котируется. Из-за этого обстоятельства в его характере было много чисто русских черт, особенно любовь выпить и поговорить по душам. У него также было своё мнение обо всём на свете, начиная от политики и заканчивая Концом Света. Приехал в Россию он всего на 3 месяца, и в городе, где были разбиты почти все фонари, словно загорелась хоть одна маленькая лампочка.

Каждый вечер Стаса пугал пустой тёткин дом и его гнетущая тишина. Он стремился поскорее уйти, и чаще всего уходил к соседям, прихватив с собой бутыль. Со стороны соседа предлагались солёные грибы, по которым Стас так долго скучал в Израиле. Его сосед Данилыч был уже на пенсии, у него была жена Сергеевна и взрослая дочь Анечка. Стас помнил Анечку совсем маленькой девочкой с русыми косичками, теперь она стала русской красавицей с синими глазами, большой грудью и розовыми щеками на круглом лице. Анечка обычно принимала участие в их беседах с Данилычем. Развлечений в городке было мало, и Анечка всегда с интересом слушала байки Стаса о жизни за границей. Сама же она, кроме своего райцентра, почти нигде не была, хотя и мечтала уехать однажды к морю, туда, где глазам открывается бескрайний простор и ты становишься словно на шаг ближе к заманчивому четвёртому измерению.

В тот вечер их застольная беседа затянулась. Уже давно стемнело, над городком заблестели первые звёзды и в траве застрекотали сверчки. В частных домах начали гаснуть окна и обыденность дневного существования утонула в море четырёхмерного и непознаваемого хаоса, как сказал бы поэт Тютчев. Стас нехотя встал из-за стола и направился к себе домой, стараясь не думать о предстоящей ночи в одиноком тёткином доме, где ему было всегда немного страшно и тоскливо. Так же неохотно когда-то Хома Брут шёл в церковь отпевать панночку. Но другого выхода не было. Слушая пение сверчков и отдалённый лай собак, Стас подошёл к дому и открыл дверь. Входить не хотелось, он только зажёг свет на веранде, а сам встал возле дома и решил покурить.

Прохладный ветерок обдувал его лицо, навевая воспоминания детства. В темноте распустились ночные цветы, посаженные тёткой, распространяя чудный аромат. За домом темнел сад, где наливались соками неба и земли различные плоды кустов и деревьев, и Стасу вдруг захотелось войти в самую глубину этого сада и посмотреть, как же он выглядит ночью. Ведь ночью все вещи выглядят по-другому, словно все измерения меняются местами. Ему вдруг показалось, что ночной сад скрывает какую-то тайну, которую не разгадать днём, и тысячи сверкающих под луной листьев шепчут ему что-то важное, только он не понимает их слов.

В саду была небольшая скамеечка, знакомая ему ещё с детства. Его потянуло пойти и посидеть на ней, и как только он вошёл в сад, деревья зашелестели как будто громче, а потом резко замолчали. Таинственная тишина обступила его со всех сторон, притихли даже сверчки. Стас сел на скамейку и сначала хотел закурить, но потом передумал. Что-то подступило к нему, что-то невидимое и всеобъемлющее, и до боли сжало душу. Что это было? Сердце его почувствовало небывалую любовь и блаженство, оно словно растаяло, и сам он тоже как будто растёкся, как часы на картинах Сальвдора Дали. «Не Бог ли разговаривает со мной?» - подумал Стас. «Да нет, - ответил он самому себе, - это же четвёртое измерение зацепило меня, опаньки... Сейчас я потеряю сознание...» Именно в этот момент Стас действительно потерял сознание, свалившись на мягкую траву возле скамейки. Он так и не понял, отчего это произошло.

Продолжение следует.

Продолжение.

Утром соседи заметили, что дверь его дома открыта и на веранде горит свет, хотя уже светло. Заподозрив что-то неладное, Данилыч и Аннушка проникли в дом, но Стаса там не оказалось. Потом они решили поискать в саду, и наконец, нашли лежащего возле скамейки Стаса в полной отключке. Данилыч взял его за руки, Аннушка и её мать за ноги, и Стаса поволокли в дом, положили на кровать и попытались привести в чувство. Они кричали, хлопали в ладоши, били Стаса по щекам, подносили к носу нашатырь, но он лежал с блаженной улыбкой и не реагировал. Потом вызвали скорую, и Стаса увезли в больницу. В больнице все врачи ломали голову, что же с ним такое произошло: на кому не похоже, наверное, летаргический сон. Через несколько дней Стаса отвезли домой, и соседи пообещали за ним присматривать.

Вскоре по городу распространился слух, что один еврей выпил или съел не того и теперь валяется в коме. Все, кому не лень, приходили на него посмотреть. Соседи специально не запирали дверь в дом – мало ли Стас очнётся, а дверь заперта. В доме тётки не было ничего ценного, а деньги и документы Стаса Данилыч на время спрятал у себя. Помимо любопытных, заходил в дом к Стасу и православный священник, помолился за него и ушёл. Но чаще других в дом к спящему соседу заходила Аннушка. По вечерам она накрывала его одеялом, утром раскрывала, а также протирала водой его лицо и пыталась с ним заговорить. Всё было бесполезно, Стас не реагировал.

Так пролетело почти двадцать дней, постепенно горожане забыли о Стасе. На его мобильный звонили из Израиля тамошние друзья и коллеги, ломая голову, что делать дальше: оставлять ли Стаса в России или же увозить его в Израиль в бессознательном виде. Кажется, уже было решили ехать на помощь, как вдруг Стас неожиданно проснулся.

Было тёплое летнее утро, когда, выйдя на крыльцо, Аннушка вдруг увидела подлетающего к её дому Стаса. Сначала она не поверила своим глазам: кто-то летит примерно метров в дух над землёй, бесшумно приближаясь к ней. Потом она поняла, что это Стас, но какой-то он был необычный. Он сам, да и всё его лицо изменились: вместо обычной улыбочки и довольного жизнью выражения лицо Стаса было торжественно и одухотворено, словно это был уже не тот, кого она знала с детства, а совсем другой человек. Полный молчаливого величия, Стас подлетал к ней, изображая всем своим видом величие и покой. Он подлетел совсем близко и «приземлился». Казалось, он вот-вот рассмеётся, обретёт прежнее выражение лица и всё расскажет, но этого не произошло. Стас оставался торжественным и величественным, словно только что сошедшим с небес после бесед с ангелами. Ему самому не хватало только лиры в руках, и через несколько секунд Аннушка поняла, что говорить он не может. Затем он снова приподнялся на полтора метра и жестами позвал её за собой. Аннушка хотела было позвать отца, но по взгляду Стаса поняла, что это лишнее и она не должна ничего опасаться. Вслед за летающим Стасом она проследовала в соседний дом, всё ещё не понимая, это ей снится или происходит на самом деле. Звуки города и тёплые лучи утреннего солнца говорили о том, что это реальность. Стас повёл её в сад, к той самой скамейке, где его нашли, и жестом предложил сесть. Аннушка села посреди просыпающегося сада, а Стас завис напротив неё. На его лице по-прежнему отсутствовала мимика, он мог делать только медленные жесты, но и они ему давались с трудом. Аннушка задавала вопросы, а он мог только кивать в знак согласия или вращать головой, что означало «нет».

«Тебе хорошо?» – спросила она. – Стас кивнул. – «Ничего не болит?» - Стас ответил отрицательно. «Что случилось?» - на этот вопрос Стас не смог ответить, только указал жестом на скамейку. Аннушка встала и обошла её со всех сторон. Скамейка как скамейка, ничего необычного. Даже под скамейкой ничего, кроме травы, не было. Затем Стас полетел в дом, Аннушка пошла за ним. В доме Стас с удивлением рассматривал стены, как будто видел их в первый раз, потом, словно решив поэкспериментировать с полётами, перевернулся на сто восемьдесят градусов и завис над полом головой вниз. При этом выражение его лица не изменилось, и Аннушка решительно не понимала, как можно с таким серьёзным лицом висеть вниз головой. Длинные волосы Стаса свисли вниз, майка тоже сползла, обнажив пухлый волосатый живот. Затем Стас стал раскачиваться, как маятник в старинных часах, и Аннушка засмеялась, подумав, что в таком состоянии им можно подметать пол. Затем Стас расположился параллельно земле и стал летать слева направо, то от двери к окну, то от окна к двери.

Поняв, что направление его полётов не ограничено, он приземлился возле стола. Аннушка спросила, хочет ли он есть, но Стас ответил отрицательно. Целые 20 дней о уже ничего не ел и не пил, на сегодняшний, двадцать первый день, голод так и не появился. Так как у Стаса не было мимики, то возможно, он не мог открывать рот и глотать. За эти дни он лишь немного похудел, да и сейчас его не заботил хлеб насущный.

«Твои деньги и документы у нас, не беспокойся», - сказала Аннушка, но по состоянию Стаса было видно, что ему сейчас не до денег и не до документов. Далее Стас опять занялся изучением своих новых возможностей, пытаясь поднять небольшие предметы и перенести их с одного места на другое. Всякие вазочки и пепельницы давались легко, он осилил даже стул, но кресло оказалось ему не под силу. Было очень забавно видит, как Стас висит вниз головой, прижимая к волосатой груди тётушкину вазу... Жаль, что тётушка этого торжества антигравитации никогда не увидит!

Время говорило о том, что Аннушке пора идти на работу. Но бросить Стаса в таком состоянии она не могла. Плевать на работу, сегодня в её жизнь ворвалось чудо, и она не простит себе, если пропустит этот день, который наверняка войдёт в историю их городка, да и всего мира. Не сидеть же Стасу дома, пряча свои крылья за спиной! Она помогла ему переодеться в его лучшую, по её понятиям, футболку, и они выступили за порог дома. Стас летел рядом с ней, они направлялись в центр городка.

Продолжение следует.