Казахстан.
Читая рассказы бывалых путешественников о дальних и близких странах, заметил, что многие не проезжают мимо Казахстанских степей и города Алматы, оставляя отзывы порой противоречивого характера на соответствующих форумах. Мне хотелось бы поделиться с форумчанами внутренним видением региона и родного города, сопровождая этот топик интересными наблюдениями и внутренними откровениями, дарованными нашей благодатной землей.
Не буду вдаваться в исторические подробности, начну с фразы моего астанинского друга – Антохи, который каждый раз по приезду в Алмату, рвется в главную местную достопримечательность. Он говорит: «Горы , как и люди – главное местное достояние».
Горы у нас невысокие(до 5000 м), но вполне сносные для альпинизма, скалолазанья, поиска приключений на задницу и единения на лоне природы. Географическое расположение города и гор относительно друг друга задает определенную модель восприятия мира Алматинцами ( в приложении)
Надо сказать, что несмотря на наличие такой невероятной красоты, многие алмаатинцы, как истинные жители планеты Земля предпочитают им кафешки и однотипные рестораны с обилием бешбармаков, шашлыков, водки и куырдака. На улицах города – пробки, а порой и плотный смог, непродуваемый никакими степными или горными ветрами.
Спасают человека в Алмате, как и везде – красота и Боги. Красота у нас в горах, все боги, кстати, там же. На горных тропах встречаются боддхисаттвы и великие учителя, и чем дальше уходишь от проложенных дорог, тем больше мастеров и реализованных учителей встречаешь. Иногда они даже ходят группами и разговаривают на разных языках мира. Но всегда, мы находим о чем помолчать. Мы падаем в одни и те же трещины, мы бьемся об одни и те же скалы, и скорбим о тех, кто посмертно стал причиной лавины. Наши парни встают ночью по тревоге и при свете фонариков снимают очередного героя из-под вершинной башни пика Нурсултан зимой, в пургу. Кажется, именно это называется взаимовыручкой. Мы этим живы, мы этим больны...
Вечером, спускаясь в утопающий в газах и потоках машин город, мы дрожим от озноба и висящей сырости зимы, покусывая обгоревшие губы. Мы подымаем руку с пальцем «вверх», чтобы попросить нас довести «куда не жалко», и с нас не берут денег; потому что следующий раз, когда ты сам по замерзшему серпантину ползешь вниз на холостых, из тумана выходят люди с рюкзаками и теми же жестами просят подвести их. Мы едем одной дорогой вниз, мы ходим одними тропами наверху. Нас разделяет только болезненно любимый город, тонущий то в безумной зелени весны, то в промозглости зимней слякости, то в пекле среднеазиатского лета...