|
Я редко пишу сейчас. Не потому, что нечего, скорее потому, что во время работы выкладываешься так, что не хочется общения даже с самим с собой, даже с листком бумаги. Я кладу пальцы на клавиатуру, мучительно набираю несколько символов, а потом также мучительно удаляю. Не хочу, не хочу говорить, пусть лучше всё это остаётся внутри!
Этой заметкой я открываю серию о жизни в Камбодже, о людях, о наблюдениях, внутренних и внешних, обо всём том, что случилось и что может произойти. Иногда я буду писать часто, но больше - с промежутками, иногда много, но чаще - мало. Это дневник, своего рода твиттер без твиттера.
Слёзы планеты
Работа экскурсионного гида бывает порой жестока и цинична. В ней, как и в любой другой работе с людьми, сталкиваешься с людскими страстями и пороками, и в этом случае часто приходится оставаться безмолвным наблюдателем, словно тебя и нет в этом месте, нет здесь и сейчас. А ещё в ней часто перестаёшь видеть Человека в человеке, и, когда это замечаешь в себе, становится очень страшно, потому что ещё шаг, и ты превратишься в бездушную машину.
Это произошло незадолго до Нового года, когда я вёл группу VIP туристов из Одессы. Шумная, беспокойная компания, но не это важно сейчас.
Около многих храмов Ангкора вас встречают многочисленные продавцы сувениров.
- Дудочка, дудочка, три штуки за сто бат!
- Чукча-инструмент!
- Барабан, барабан! Один доллар! – это рекламная цена. Как только проявишь интерес, цена тут же взлетит до пятнадцати, а то и до двадцати долларов.
- Давай, один доллар!
Шум, гам, на каждого туриста налетают сразу несколько человек, туристы захлёбываются, теряют голову, тонут в этом потоке информации, глаза блестят, руки ощупывают, примеряют, покупают.
В эти моменты бывает очень тяжело. Нужно собрать группу, увезти её, ведь у тебя лимит времени, надо ехать. Трудно! Поэтому часто к продавцам сувениров относишься как к фону, белому шуму, от которого невозможно избавиться, который, к тому же, мешает работе. От него пытаешься отделаться, забывая о том, что это тоже люди.
Мы приехали в Та Пром и уже шли по дороге к храму, когда подошла эта девочка. Лет шесть, наверное, может, больше или меньше, - по кхмерам трудно определить их возраст.
- Дудочка, дудочка! Один доллар! – она просвистела на простенькой дудочке незатейливую мелодию.
Надо сказать, что ребята уже купили парочку таких дудочек, но всё равно остановились. Решили взять ещё одну или две, стали расплачиваться, но самой мелкой купюрой у них была двадцатидолларовая банкнота. И сдачи, конечно, у девочки не было. Что делать? Впрочем, деньги они не считали, и уже решили было набрать штук десять или пятнадцать этих дудочек в подарок, но тут уже потерял терпение я.
- Пойдёмте!
Туристы выпустили дудочки из рук.
- Да, действительно, зачем нам столько? – спросил то ли самого себя, то ли кого-то ещё один из них, и мы пошли дальше.
Прошли Западные ворота Та Прома и остановились. Здесь я обычно рассказываю о деревьях, что придают этому храму его неповторимую атмосферу, о методах реставрации и ещё о многом другом. И только я готов был начать говорить, как вдруг снова увидел ту девочку. Она бежала за нами, а в глазах её дрожали две бриллиантовые слезинки.
- Change! I have change!
Но пыл, задор на покупки у туристов уже пропал.
- Один доллар! I have change! – Слезинки прочертили дорожки на щёках.
- Нет, нет, нам не надо.
- I have change, - дрожащим голосом повторяла она бесконечно, и слёзы уже лились горьким потоком.
На это было нелегко смотреть. Один из туристов попросил:
- Вова, одолжи нам доллар, мы его отдадим ей так, потом с тобой рассчитаемся. Я протянул ему доллар.
- Держи, - сказал он девочке и сунул смятую купюру в её маленькую ручку, - это тебе. Просто так.
И тут случилось невероятное. Девочка выпрямилась, спрятала руки с дудочками за спину и, глядя на меня и глотая горькие слёзы, тихо сказала:
- Нет.
- Держи, держи!
- Нет, - повторила она. Слёзы всё падали осенним дождём, но голос её был твёрдым и звонким, словно закалённая сталь. - Нет!
Она повернулась и убежала, а я наконец-то начал рассказ о храме, о реставрационных методах и обо всём, что ещё надо было рассказать. С той поры прошло уже больше двух недель, но до сих пор, когда я закрываю глаза, часто вижу перед собой эти драгоценные слёзы, что пролились в тот день на нашу планету.
|
