|
- допустим, я умер. Ко мне в могилу придут две сущности. Они зададут мне очень много вопросов. Но самые главные из них - кто ты, какой ты веры, кто твой пророк. Если я правильно ответил на них, то они надевают мне золотую цепочку с множеством драгоценных камней. Затем они предлагают мне поспать, а так как я правоверный, я должен перед сном помолиться. Когда же придет судный день, то все умершие восстанут из могил и мы все вместе пойдем к Богу и он уже, сверяясь с большой книгой, где все о тебе написано, отправит меня в рай.
- это, конечно, хорошо, Шабир, но вот еслия тоже теперь знаю ответы на эти вопросы, мне светит рай, несмотря на то, что я и веры никакой, да и сам тот еще грешник?
Он не может ответить однозначно, чтобы не обидеть.
- ну конечно! Вряд ли.
Смеемся.
- хорошо, - говорю я, - а если, допустим, ты, скажем гипотетически, умер. К тебе пришли те самые два чувака, ты на все вопросы, естественно, им ответил. Но идешь такой на свет, а там тебя встречают, еще до Бога, Мухаммед, Иисус и Будда.
Шабир морщится.
- и Шива? - спрашивает.
- не. Шива какой-то ненадежный.
- Ганеша? Кришна? - перечисляет подряд все, что придет в голову.
Мне чего-то никто из местных не кажется достойным.
- не, - говорю,- пусть только те трое. Что ты скажешь, если их увидишь?
- такого не может быть.
Мимо проходят уже по второму кругу две русские женщины и на неутомимое "гуд ивнинг" Шабира, не отвечают.
- ну вот что это, скажи мне? Чего они не здороваются? Сложно им, что ли?
- а ты представь: вот идешь ты такой с начала Мейн роад и каждый из продавцов с тобой здоровается. Сколько их тут?
- очень много.
- вот . И если каждому отвечать, то уже к середине язык сотрется.
Но ему всё равно не нравится, что с ним не здороваются.
Два парня, один из них с перевязанной бинтом ногой. Другой - спрашивает о лодке, чтобы покататься.
- заебись как, Рома!
-да?
- вот по-российски ходить бы и наебывать всех.
-видишь тех индусов около палатки с дурацкими вещами? - показывает направо.
Я вглядываюсь и вижу резвящихся молодых тощих индусов. Киваю.
- знаешь, они откуда? Из Гуджарата.
Они вечно носятся, бесятся, матерятся на чем свет стоит и вот если ты видишь таких - знай - они из Гуджарата. Мазерофакерс.
Показывает мне мизинец.
- можно я на две минутки?
- конечно, - говорю.
Его место занимает старший брат.
- как же это иногда утомляет! Так нехорошо, когда все время думаешь о деньгах. Деньги тут, деньги там. Покупатели. Смотришь налево - зазываешь, смотришь направо - зарабатываешь. Смотришь прямо- и ни о чём, кроме денег не думаешь за целый день. А к чему это приводит? Только к тому, что ум, из широкого и радостного, превращается в счетную машинку. А как итог - злость и ничего более.
- устал, Фердоз?
- да не то чтобы. Просто иногда наваливается. Я когда приезжаю отсюда домой, в Кашмир, мы с друзьями, с тремя, идем в горы. Там есть сад с персиками, виноградом, цветущим гранатом и яблонями. Его не обойти и за три дня. Там же течет речка, в которой можно рыбачить. Ни телефонов, ни людей, ни денег...
- ни покупателей, - вставляю я.
-... Да, ни покупателей. Просто удочка, тент, друзья, пару джойнтов и редко - спиртное. Один раз я смотрю - а под камнем торчит хвост и шевелится из стороны в сторону. Ну я забросил удочку с пластиковой наживкой. Из-за сильного течения леску понесло от рыбы. А та ведь думает, что это кто-то дивой от нее сматывается, ну она её и заглотила. Большая рыба! Я кричу другу: тащи сачок! Он прибегает, а удочка уже согнулась чуть ли не пополам. Грязь со дна поднялась и не понятно, куда этот сачок подсаживать. Пришлось наугад. А удочка все сильнее гнется. Чуть дерну - удерет. Давай, говорю другу. Тот поднимает - а там рыба! Troat! Большая. Хватило на три дня нам только её одной. Целый час возились, но поймали. И вот там, в том месте мы поводим дней двадцать после сезона.
- мы собираемся в кафешку. Пошли, если хочешь?
- а хорошая?
- в плохие мы не ходим
Они бегают, следят за собой. Наматывают тело маслами и постоянно двигаются, радуясь здоровому телу и попыткам самоконтроля. Нет ничего лучше, чем встать в шесть утра и уже здесь, на берегу быть плавным или стремительным; видеть смысл в асанах или в беге; пусть все посыпается помимо их движения, пусть шеки готовятся к новому дню, пусть праздные - лениво посыпаются, пусть ждут сервиса. Я есть движение. Каждая клеточка, из 50 триллионов моих клеток, проснулась и чувствует себя в общем непрерывном стремлении быть чище и лучше. Я есть движение, я есть жизнь. Сейчас есть только я, но и сейчас есть все вокруг. И даже этот парень, что курит за столиком и пишет. Мне всё равно и совсем не всё равно. Он здесь. Я - там. И пусть так будет. Воля миллиардов и моя.
- но смотри, мы рассчитываем на гуд прайс и дискаунт.
|
