|
Я познакомился с Ламой Палджором около десяти лет назад. Мои друзья тогда сильно увлекались буддизмом и принадлежали к модному на западе течению «Буддизм Алмазного пути», возглавляемому датчанином Ламой Оле. У них по всему дому были развешаны его портреты и различные буддийские тханки. Я над ними немного подтрунивал тогда...
Звонит мне как-то мой друг и говорит:
– Завтра к нам в гости приезжает настоящий лама из Тибета, монах, настоятель монастыря. Он тут с частным визитом по приглашению одной нашей знакомой. Не хочешь подъехать?
Я тогда подумал, что такие приглашения не выбрасывают, купил тортик, сел в машину и отправился в путь. По дороге попал в цепную аварию, но разве это может быть препятствием.
Лиора – та самая знакомая – еще 30 лет назад прочитала статью в «National Geografic» про исследования туммо (внутреннего тепла) у тибетских монахов и под впечатлением от статьи отправилась в Гималаи на поиски того самого монастыря и молодого монаха, чью фотографию она увидела в журнале. С тех пор она ученица Ламы Палджора и активная пропагандистка буддизма.
Народу в доме было много, как потом выяснилось, это были в основном члены местной буддийской общины, приглашенные Лиорой, мои друзья и несколько общих знакомых, приехавших поглазеть на настоящего тибетского монаха. Я чувствовал себя крайне неловко, пока не встретился глазами с виновником торжества – в его глазах я прочел абсолютно такое же чувство, будто смотрел в зеркало.
Мы проговорили на разные темы часа два. Он спрашивал меня про наш образ жизни, технику, медицину, общественное устройство, взаимоотношения в браке, детей, одним словом, про все.
Рассказывал про буддизм, йогов, современную Индию, жизнь в монастыре, суровые зимы на высокогорье. Народ был очень недоволен, иногда задавали вопросы, всем хотелось получить наставления по буддийским практикам, благословения и прочие важные для буддиста вещи.
Я узнал, как формально становятся буддистами. Для этого нужно принять прибежище в Трех драгоценностях Будды – полном развитии ума, дхарме (его учении) и сангхе (друзьях и помощниках на пути к просветлению). В Ламаистких течениях, каким и является и Ваджраяна (Алмазная колесница), олицетворением трех драгоценностей является лама – учитель, который дает адепту защиту и благословение.
У меня никогда не было духовного учителя. Не то, чтобы я не искал истину. Я искал её во внешнем мире и как инженер-физик, искал ее и внутри себя, пытаясь заниматься йогой и различными духовными практиками. Изучал различные религии, много беседовал с представителями и духовными лицами из различных конфессий. Но до сих пор никто не смог ответить мне на самые сокровенные вопросы, пока я двигался в одиночку...
За несколько часов общения с Ламой Палджором я осознал – вот та душа, которая намного светлее и опытнее, чем моя. Вот тот человек, который отвечая на самые сокровенные вопросы освещает самые темные закоулки моей души ясным светом, убирая все сомнения.
Под этим светом я впервые разглядел собственное эго и отделил его от своей истинной сути.
Я принял Прибежище. Перед церемонией у меня были пятиминутные сомнения – ведь я преподношу свои тело, речь и ум Ламе, как же так – я теперь не самостоятелен, не самодостаточен. Это и было мое эго – оно хотело оставить все как прежде. Но я отбросил сомнения.
Да, Лама может осветить твою душу безграничным светом, это незабываемо. Но надо научиться светиться самому и давать этот свет другим – этому помогает буддийская практика. Сначала Нендро – комплекс очистительных практик, включающих в себя простирания, ваджрасатву, мандалу и гуру йогу по 100 000 раз. Лама благословил меня на них и пригласил посетить монастырь, как только я смогу.
Я практиковал иногда по 8 часов в день. От простираний болело все тело. Сознание постепенно менялось. Я стал менее раздражительным, перестал противопоставлять себя другим людям, наоборот, ощутил какую то глубинную связь со всей вселенной, со всеми живыми существами. Странным образом все проблемы, мучившие меня ранее и казавшиеся неразрешимыми, обратились мне во благо. Удивительным было то, что меняя отношение к происходящему, меняя себя, ты как бы убираешь причину. Только потом я узнал, что мистики не мыслят категориями причинно-следственных связей, которые и есть самсара.
Я собирался в Индию в монастырь Карданг Гонпа в местечке Кейлонг в штате Химачал-Прадеш к Ламе Палджору.
Сорокаградусная жара в Дели, сутки тряски в автобусе – сначала по жарким равнинам, а потом по предгорьям Гималаев, и вот я в Кейлонге. Маленькая деревенька на берегу реки Беас, за знаменитым перевалом Рохтанг пасс, воротами в Высокие Гималаи. Шелковый путь. Кейлонг находится в узком ущелье, на другом берегу, а на триста метров выше – деревенька Карданг, от нее вверх серпантином идет тропинка к монастырю Карданг, цели моего путешествия.
Мне было как-то боязно идти сразу в монастырь. Я вспомнил о том, что миряне иногда по десять лет метут ступени, прежде чем быть допущенными вовнутрь.
Остановился в хостеле и решил идти в монастырь завтра. Полнолуние, из окна в лунном свете блестят медные крыши монастыря.
Утром в деревне было оживленно — народ вереницей поднимался в гору. Оказалось, что над Келонгом есть другой монастырь — Шаршур Гонпа. В нем живет всего несколько монахов, но каждый год летом проводится фестиваль ритуальных танцев Цам. Поднимаюсь вместе с народом. Женщина несет на руках двухлетнего ребенка, видно, что ей тяжело, предлагаю свою помощь, и она охотно мне его отдает. Поднимаемся дальше, ребенок у меня на руках ведет себя на удивление спокойно, иногда показывает пальцем на монастырь, улыбается и произносит «гонпа». Мать говорит, что это его первое слово, наверное станет монахом. У них в краях часто такое – ведь монахи сознательно перерождаются около своего монастыря. Она говорит это с такой обыденностью, что у меня нет никаких сомнений.
На амфитеатре вокруг монастырской площади нет свободного места. Местные жители, индусы, западные туристы, репортеры с камерами на штативах. На сцене под навесом целый оркестр – бубны, барабаны трубы. Фестиваль в разгаре. У флагштока монах в микрофон объявляет очередной танец и объясняет его сакральный смысл. Танцы Цам – это сложная динамическая медитация. Каждое движение, каждая мудра подчинены своим законам, порядку, ритму. Сложнейшая практика, ей учатся многие годы.
На сцене четыре монаха в костюмах скелетов волокут тряпичную куклу к погребальному костру, бросают ее туда и кружатся в ритмичном танце. Ведущий объясняет, что танец показывает иллюзорность жизни и смерти. Вдруг монахи начинают с хохотом хватать зрителей за руки и волочь их к костру, зрители в испуге. Ко мне тоже подбегает монах, хватает меня за руку и шепчет: «Дождись меня после представления!» – это был Лама Палджор.
Монастырская микролитражка, до отказа набитая монахами, медленно ползет по горной дороге. Лама Палджор лихо объезжая ухабы отчитывает меня за то, что я остановился в гестхаусе. «Я же тебя пригласил,» – говорит он. На узкой дороге никак не можем разъехаться с встречной машиной. Лама Палджор выходит, долго говорит с водителем, грозит ему большим пальцем, водитель понурив голову слушает. Спрашиваю: «Что случилось?». Оказалось, что водитель был в стельку пьян по поводу праздника и Лама объяснял, что он подвергает опасности жизни многих людей.
За ужином в общей монастырской кухне я познакомился со всеми монахами и монахинями.
Этот монастырь – смешанный. Таких всего пять. Тут проживает двадцать монахов и двенадцать монахинь.
После ужина все расходятся и Лама показывает мне мою комнату. Она очень маленькая – кровать, вешалка, огромное окно с видом на горы и полка в стене.
– Это алтарь, – говорит Лама, показывая на полку, тут ты можешь поставить своих богов.
– Но у меня нет богов, – удивляюсь я.
– Правильно, бог здесь, – говорит Лама, показывая на сердце. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Лама Палджор.
Лежу на кровати, смотрю на бревенчатый потолок, такое впечатление, что я его видел много-много раз когда-то очень-очень давно, но не могу вспомнить где и когда. «Наконец-то я дома,» — подумал я и заснул.
|
