Это полная версия материала, опубликованного в российском журнале "Discovery" в августе этого года.
Постигнув правила игры,
Наполнив жизнь игрою,
Откроешь новые миры,
И осознаешь с той поры,
Что жизнь – лишь дымка над горою.
Шесть часов утра. Индийские Гималаи. Высокогорная деревушка Кальпа. Над шеститысячеметровой вершиной Киннаур Кайлаш ветер играет с облаками. Одно из проявлений великой Игры. Игры – составляющей сущность вселенского бытия. Я смотрю на облака, я слушаю дыхание ветра, я любуюсь заснеженными вершинами, я являюсь частью Игры, и я понимаю, что ничего в ней не понимаю, и мое непонимание является одним из условий этой Игры, непостижимой и великолепной.
Человек играет с первого дня своего появления на свет до самой смерти. Играет осознанно и сам не ведая того. Игра пронизывает и ежедневное бытие и сакральное пространство. Игра может вознести человека в заоблачные дали и может лишить его осмысленности жизни. Мы выбираем игры и игры выбирают нас. И от этого выбора подчас и зависит, как сложится наша жизнь.
В философии, психологии, социологии, антропологии, этологии существуют десятки, если не сотни определений игры. И ни одно из них не считается полным и удовлетворительным. Возможно потому, что определить слишком точно означает «заковать в кандалы», что для игры совершенно не представляется возможным. Поэтому и я не буду даже пытаться дать Игре определение. Для меня она – понятие транцендентное, постигаемое в реальности для которой язык слов беспомощен. Мы можем лишь обозначить основные признаки, черты игры, но Игра всегда будет ускользать от полного ее понимания. Таково одно из главных ее правил.
Отмечу, что имеет смысл в разграничении понятий Игры и игр. Последние представляют собой остаточные явления игры, порой, даже противоречащие изначальным принципам Игры. Так, если Игра всегда бескорыстна, то спортивные игры профессионалов, чем дальше, тем больше коммерциализированные, представляют собой уже социальные институты, чьи задачи прямо противоположны экзистенции Игры.
То, во что превратили спорт эпоха посмодернизма и общество потребления меня особо огорчает. Причем абсурдность происходящего остается совершенно незаметной. Эрзац, правящий, миром хорошо замаскирован. Простой пример. Футбол – игра любимая миллионами. И надо сказать есть причины для этой любви. Но почему же подавляющее большинство любителей этой игры вместо того, чтобы играть самим и наслаждаться этим, смотрят за тем как это делают за деньги другие люди? Русский язык здесь дает удачное определение – «боление». «За какую команду вы болеете?» – спрашивают иногда меня. А я отвечаю, что хочу быть здоровым и ни за кого болеть не собираюсь. В случае с футболом социум подсовывает нам очередной эрзац (как, например, вместо красоты сплошь и рядом навязывается гламур) и мы в очередной раз заглатываем эту наживку. Увы, спортивные игры занимают не последнее место в списке крючков, на которые общество потребления ловит людей. Это игра социума и подавляющее большинство с ним играющее, не имеет никаких шансов на победу.
Взлетев наверх, упав на дно,
Познав безделие и труд,
Вдруг понимаешь ты одно,
Что только мудрому дано,
Постигнуть детскую игру.
Индийские Гималаи. Высокогорная долина Спити. Монастырь Ки. Высота более 4-х тысяч метров. Дети-монахи играют в любимую игру всей индийской детворы – крикет. Им, живущим в крайне суровых климатических условиях и следующих строгому монастырскому уставу, игра позволяет постичь радость жизни, то чего нет в их общеобразовательных занятиях и в изучении религиозного канона. Их веселье безудержно. Дети остаются детьми даже будучи одетыми в монашеские одеяния. Игра для них не менее важна чем Трипитака (Три корзины) – буддистский канон.
Способность играть, проявляющаяся в и в детских забавах, и в развлечениях взрослых, составляет саму суть человеческого опыта. В обыденном сознании игра воспринимается как нечто несерьезное, не имеющее смысла. Однако большинство философов, антропологов, этологов не согласны с таким мнением и определяют сегодня игру, как деятельность имеющую смысл и оправдывающую свое существование.
Альберт Эйнштейн когда-то сказал «Понимание атома – детская игра по сравнению с понимание детской игры». И это не преувеличение. Кстати, многие великие ученые, такие, например, как Ампер, Дарвин, Гаусс, Пастер, Максвелл, Планк, Пуанкаре и тот же Эйнштейн, рассказывали, что в момент открытия испытывали то же удовольствие и возбуждение, что и ребенок во время игры.
Использование запрета игр как метода воспитания ребенка в этой связи представляется крайне неправильным методом воздействия родителей на своих детей. Более того, хотелось бы предостеречь родителей от какой либо регламентации или ограничению детских игр. Дети гораздо лучше взрослых знают как им играть и во что играть (разумеется, речь не идет о компьютерных и видео-играх)..
И правила в этих играх они устанавливают сами, поскольку в раннем возрасте еще не утрачена мудрость тела и сознания, которые для своего развития и подбирают необходимые игры. Шалва Амонашвили отмечает по этому поводу: «...ребенок сам хочет играть по правилам, этого «хотят» функции, которые и настраивают его на игру. Им для развития нужные трудности, барьеры, ограничения вроде правил, инструкций, предписаний. Подчиняясь правилам и преодолевая трудности, функции действуют на пределе, напряженно, на грани своих возможностей. Это напряжение сил, сталкивание с трудностями и их преодоление доставляет ребенку эмоциональное наслаждение, радость игры.
Функции, участвующие в игре, «насытившись» и устав, временно выключаются, и ребенок перестает играть... Однако он может тут же переключиться на другую игру или даже на другой вид деятельности – «слово берет» теперь уже другая группа функций».
Знаменитый грузинский педагог отмечает, что ни в коем случае нельзя запрещать игру, поскольку это тождественно противопоставлению самой Природе в ребенке».
Кстати, как и некоторые другие мудрые люди, он весьма настороженно относится к игровым методам обучения: «Но разве не прав Константин Ушинский, предупреждавший, что учить играючи вредно, так как чем больше мы будем оберегать ребенка от серьезных занятий, тем труднее для него будет потом переход к ним. Другое дело, как предлагал он «сделать серьезные занятия для ребенка занимательными – вот задача первоначального обучения».
Еще раз отмечу, непременным условием любой Игры является то, что она приносит радость и удовольствие. Особенно это свойственно детским играм – бескорыстным, не ставящим во главу угла результат. Когда игра бескорыстна – она всегда в удовольствие, всегда радостна. К сожалению, в последнее время особенно популярны развлечения придуманные взрослыми людьми для взрослых же людей и для которых главное именно результат. Такие игры, а именно такие игры и показывает телевидение, приучают и детей ожидать от игры результата, тем самым извращая сущность игры. А ведь, излишне прагматичному и серьезному человечеству сейчас явно не хватает по-настоящему бескорыстных игр, способствующих непосредственному познанию мира.
Многие выдающиеся мыслители нашего времени (например, Мартин Хайдеггер, Конрад Лоренц, Грегори Бейтсон, Йохан Хейзинга, Герберт Маркузе, Хосе Ортега-и-Гассет и др.) серьезно изучали феномен игры. Все они утверждают, что сегодня люди слишком практичны и серьезны, что если мы хотим вернуться к естественному, свободному и достойному существованию, нам придется восстановить в себе игровой инстинкт.
По выражению немецкого философа Эвгена Финка, игра – это «оазис счастья» в пустыне «серьезной» жизни. Играть – значит не требовать от жизни ничего другого, кроме ее самой. Играть – значит не думать о прошлом и будущем, а находиться в состоянии «здесь-и-сейчас». Умение входить и находиться в этом состоянии обуславливает умение человека быть счастливым.
Во время игры, если человек по-настоящему ею захвачен, прекращается «внутренний диалог» и идет непосредственное восприятие мира, не нуждающееся в помощи языковых символов. Интересно, что именно этому обучали своих учеников серьезные эзотерики и своих пациентов психологи гуманистических направлений. Сознательная остановка «внутреннего диалога» – один из первых шагов на пути к познанию Великой Игры – игры нашего мира.
Кругом игра, и Бог – игрок,
Играют вечность и мгновенье,
В игре сплелись любовь и рок,
И каждый проигрыш – урок,
И каждый выигрыш – знаменье.
Маклеод Ганж. Поселок, в котором находится резиденция Далай Ламы. В маленьком кафе под знаковым названием «Мир» тибетские монахи со своих ноутбуков по Скайпу общаются со своими «коллегами» в других точках планеты. По оживленной улице, ведущей к храму и водопаду, нескончаемый людской поток. Вот прошли экстатические паломники шиваиты в каких-то невообразимых тюрбанах на голове, вот, -- почтенное семейство сикхов, вот, – русские кришнаиты (и что они делают в буддистском месте?), вот, – монахи в оранжевых одеждах тхеравадинов (судя по черному цвету кожи, приехавшие с Цейлона)... Религия – еще одна игра, захватывающая людей. Игра, в которой одни устанавливают правила, а другие пытаются им следовать, причем, чаще всего без особого успеха... Для социальных игр характерна одна черта – ненастоящесть. Человек прячется за функцию, которую он выполняет и отождествляет себя с нею. «Директор», «менеджер», «писатель», «спортсмен», «экскурсовод», «президент» и т.д. и т.п. Все это игровые роли, но человека за ними не видно. Функция закрывает.
Или другой пример. Игры религиозные. Например, кто-то заявляет: «Я христианин». Или: «Я мусульманин». Или: «Я иудей». Но он ли выбрал себе эту игру? Чаще всего, нет. Он был вынужден принять эту игру, потому что его родители играли в нее. Это не его сознательный выбор, это не его собственная игра. И хорошо если она совпадает с его внутренними потребностями. А если нет?
К сожалению, я могу уверенно утверждать, что подавляющее большинство людей современного мира играет не в свои игры. Им навязывают игры государство, телевидение, церкви, реклама, общество потребления, интернет, другие люди и они вынужденно играют в те игры, которые не приносят им радости и ощущения сопричастности с жизнью.
Мне представляется очень важным осознание индивидуумом того факта, что устройство современного мира таково, что все мы являемся объектами непрекращающихся тотальных манипуляций. Нам не только предлагают играть в разные социальные игры, но и навязывают их в прямой и скрытой форме. Но! Играть в них или нет, это уже решать нам самим. И первый шаг к тому, чтобы начать играть в свою собственную игру – осознание и принятие того, что мы играем в чужие игры. А дальше уже можно и начинать постепенно выстраивать свою собственную игру.
От того насколько наша личная игра, игра нашего внутреннего мира вплетается в ритм мировой Игры, Игры Вселенной и зависит ощущение личного счастья. Если его нет, то,в возможно, следует пересмотреть правила игры, но, разумеется, не мировой Игры, а своей собственной.
«Вечность, -- по словам Гераклита, -- есть дитя, играющее костями, -- царство дитяти». Позднее Мартин Хайдеггер продолжил: Почему играет ребенок, в руках которого, по словам Гераклита, -- вечность? Просто потому, что он играет. Все «потому что» исчезают в Игре. В ней нет «почему»! Дитя играет, играючи». Может и нам стоит жить играючи, и тогда в наших руках будет вечность.Этот и другие материалы об Индии, Непале и странах Юго-Восточной Азии -- на моем сайте
http://www.vostokolyub.ru/
