Drolma › Записки штурмана уцелевшего Дирижабля

Знаете, что больше всего меня угнетает в последнее время? Вот эти посты, которые мне подсовывает реклама, про «повысь свою эффективность», «скачай чек-лист и начни действовать», «прокачай свою экспертность».

Мания на успешность. Все успеть. И марафоном все заполировать. Чтоб наверняка. Такой прямой путь к неврозам. Беги или проиграешь.

Как-то Ламу спросили, какими ты хочешь видеть своих учеников через 10 лет. На что он ответил: «Начните с этих выходных. И проведите их с хорошими чувствами».

Хочется, чтобы мода на успешность сменила свое направление в сторону эмпатии и сорадости, творчества и идеализма. Вот чего действительно не хватает этому миру. Это базис, из которого все остальное будет возможно, гармонично и с теплыми чувствами. А не вот этот ваш успешный успех.

Зимы бывают монохромные, пепельно-серые, сумрачные или кристально-прозрачные от мороза, как в России. Жаркие и засушливые, но разноцветные и пряные как в Индии. Дождливые и душные, но ультраяркие как на Бали. С бесконечными грозами и пеклом как в Куала-Лумпуре. Ровные экваториальные как на Суматре и с радугами.

А у нас в прибрежной Черногории зима зеленая и цветущая, ветренная, зябкая и сырая, но бесснежная. И каждый солнечный день воспринимается как подарок.

Какую зиму выбираешь ты?

Сказки из ларца. Распечатать старые дневники, вчитаться в текст на пожухлых страницах. Беру ворох истлевших листов, и вдыхаю трепет воспоминаний. Наугад. Что писала та Надя много лет назад в похожий зимний день?

💬 «Когда мне было 17 лет мы развлекались тем, что летом ездили купаться на водохранилище Белоярской АС, куда сливается вода, охлаждающая ядерный реактор. Вроде ниче страшного, но нервы щекотят предупреждающие надписи.

Так и здесь на вулкане - фантастические пейзажи, безжизненные пространства на горизонте, но есть ощущение некой тревожности от этой местности. Возможно от того, что Бромо не спит, а лишь дремлет в ожидании очередного яркого пробуждения.

И погода на этой высоте в 2200 метров неиствует - шквальный ветер, сносящий с ног; дождь, сменяющийся снегом; туман, опустившийся так низко, что ничего не видно в метре; прохладная температура воздуха - пришлось со дна рюкзака вытаскивать термобелье, куртку, перчатки и шапку.

Кажется, что попали в сумеречную зону, как вдруг налетевший ветер сносит облака в сторону, и перед тобой открываются лунные ландшафты, шероховатые и обветренные пики, море из вулканического песка, и зеленая кальдера, обрамляющая этот микрокосмос».

Индия — неоднозначна. В ней всегда пропускаешь через себя все стадии — шок, отрицание, торг, депрессия, принятие и любовь. Причем эта любовь не за что-то, а вопреки.

Индия - это про самоощущение себя, про старые связи и обещания. Она про тяжелую зависимость от хаоса, про сбой в матрице и возвращение в первичное состояние Вселенной.

Индия неотделима от нашей внутренней безуминки, с которой мы комфортно сосуществуем, приезжая сюда. Здесь она естественна и гармонична. В Индии ты можешь быть собой, даже в самых шокирующих и невероятных проявлениях.

Как-то один из клиентов скинул мне фото после трех месяцев путешествия по Индии с фразой: "Теперь я немного другой". Иногда преобразования могут быть настолько сильные, что человек буквально меняется внешне, отбрасывая все напускное. Она про трансформирующий опыт.

Индия противоречива, до абсурда, и в этом мы находим некий сакральный смысл. Ты просто принимаешь ее как есть, как неотделимые от пространства явления. И чтобы там не говорили, она всегда останется собой, той самой отдельной планетой, куда нас тянет возвращаться каждый год с трепетом в сердце.

Флешбеки, порталы, межгалактические дирижабли, скитания и залегание на дно, вулканы, океаны и джунгли, мототрипы и индийские поезда, средневековые города и постапокалиптические деревеньки in the middle of nowhere, ночлежки и виллы и снова дороги. И горы. Хотя бы на миг. Escape.

У меня сейчас такое такое состояние, как будто кэп вывел нас в открытый космос, а его самого унесло солнечными ветрами в чёрные дыры. И вот я оказалась одна за штурвалом межгалактического дирижабля в тысяче световых лет от дома, в полном охуе. Страшно, безумно, мой дирижабль то и дело попадает в метеоритный дождь, но я вцепилась в штурвал, попутно сверяюсь со звездными картами и прокладываю себе путь в космической пустоте.

Этот город каждый день удивляет. Вроде поднимаешься от моря на старую площадь по знакомым бесконечным ступеням, но вдруг просвет между домов или внезапный замшелый переулок. Меняешь свой курс и оказываешься в пространстве фактур.

Плесневелые стены, не знавшие солнечных лучей, напоминают юго-восточную Азию. Цветы в горшках в микродвориках, покрытых мхами и испариной - отголоски какого-нибудь Пенанга. Деревянные зеленые ставни на фасадах желтых домов - придают городу венецианский дух. Старинные особняки, защищенные от посторонних глаз фруктовыми деревьями и с видом на миллион, уносят на юг Франции. Узкие мощеные улочки - это наша такая Италия. А простые домики в частном секторе, с террасами, увитыми киви и хурмой, напоминают деревенский Химачал с его яблоневыми садами и простым укладом жизни.

Когда привычный мир рушится, а почва уходит из-под ног, есть два варианта: упасть или взлететь.

Как сказал великий махасидха Тилопа: «Если уж пребывать, то в самом центре пространства, если уж покоиться, то на острие копья, если уж смотреть, то солнцем с небосклона».

Хорошо когда есть выбор и пространство в уме для него.

Бой курантов на городской башне каждый час с утра до полуночи может нервировать, особенно по вечерам, особенно с непривычки. Но как всегда все зависит от взгляда. Ведь когда старинные часы на главной площади сказочного городка мешают тебе спать в 200-летнем доме с видом на море — это красивая проблема. Такие проблемы большая редкость. Можно сказать - повезло. Колокол словно пробуждает тебя ото сна неведения, снова и снова. Правда, со временем вообще перестаешь замечать звук, и магия постепенно рассеивается. И уже ничто не отвлекает от привычного хода вещей.

Когда я слышу фортепьянную музыку, мне кажется, что я фарфоровая кукла в музыкальной шкатулке, застыла в прозрачном сумеречном воздухе теплого прибрежного вечера, в вязкости несуществующего времени и гипнотически кружусь вокруг своей оси. Я создаю миры и навеваю сновидения, даю отдохновение от грубых завес реальности, пока не кончится мое заводное естесство.