Всякая всячина › Внимание, Игра! ~~~Река Флуда~~~

...но, эти бабки...для Индии- БАБКИ!

и без него крыша едет," - подумал Витя, смотря на глаз-газировку (далее ГГ). и вдруг, каким-то непостижимым образом он, видя свои руки, держащие ГГ, увидел одновременно, как бы с другой стороны улицы, самого себя, держащего непонятный предмет и смотрящего на него, и с того КакБыМеста он увидел за поворотом Вход в контору Веричипа, к которому приближалась та самая Бэкпекерша, удивленно озираясь по сторонам.

и еще через мгновение, он увидел себя как бы сверху, с расстояния метров в 30, откуда открывался вид на бурлящий город, и с каким-то неосознанным еще ужасом заметил, что со всех сторон все транспортные средства, гудящие и грохочущие, движутся к нему, стоящему внизу и смотрящему на ГГ, как к некоему Центру...

И тогда он сорвался резким движением и побежал назад к лавке и подбегая к ней увидел как та самая бэкпекерша как раз собирается открыть дверь в заведение Веричипа. Прыжком он подставил ногу под дверь, тем самым заблокировав усилия девушки, и от волнения забыв представиться, он выпалил:

- Не покупай у него глаз! Во-первых, непонятно что это, во вторых, я его уже купил, так что если что можем носить по очереди! Или я даже могу тебе продать его по дешевке если окажется что это туфта!

В ответ девушка посмотрела на него с небольшим оттенком недоверия на ее ясном, слегка утомленном лице и сказала:

....

- Гоу он лингам.

- Русская что-ли? - спросил Витя и осекся. У бекпекерши что-то было не в порядке с глазами. Глаз-то у нее толком и не было! Вернее, глаза были, но смотрели как-то стеклянно, как протезы. И тут Витю осенило - она пришла за своими глазами. А бекпекерша уже полезла в сумку и стала медленно что-то оттуда вынимать. В ее руке показался... класкон, зловеще поблескивающий медью в свете закатывающегося солнца. Витя оправился от первой волны шока и побежал. В спину ему раздался громкий гудок класкона. Он упал в канаву, весь перемазался, но нашел в себе силы встать и снова побежать.

Каким-то чудом Витя миновал хитросплетение переулков и выбежал на Мейн-базар. Окно висело на месте. Рядом уже сидел брамин в белых одеяниях и за небольшое пожертвование разрешал всем желающим пролезть в окно ради улучшения кармы и материального положения. Витя пихнул в сторону какую-то толстую тетку в сари, которая никак не могла пропихнуть свое тучное тело в окно, и прыгнул туда головой вперед... Мелькнула вспышка и наступила тьма. Последнее, что успел подумать Витя была мысль: "В одно окно нельзя прыгнуть дважды".

"Эй, товарищ! Вставай, менты заберут!" "Понаехало тут всяких" "Может человеку плохо!", - слышал Витя сквозь туман, бродящий в голове. Он уже очнулся и теперь ему было очень холодно. Приоткрыв тяжелы веки, Витя обнаружил себя лежащим в серой мокрой и холодной жиже с привкусом соли, которую у него на родине по недоразумению называют снегом. Ситуация стала постепенно проясняться. Витя понял, что каким-то макаром оказался в Москве и теперь вот лежал в снегу на тротуаре где-то в районе Кузнецкого моста. Естественно в том, что было на нем, когда он прыгал в то окно на Мейн-базаре: в придурковатых бекпекерских штанах в полоску, вьетнамках на голую ногу и грязной майке-алкоголичке. "Так недолго и замерзнуть до смерти", - подумал Витя.

Он встал, отряхнулся и поплёлся на юго-запад, как ему показалось.

В кармане шуршала старая выцветшая газета. Очень хотелось...

"Так бы написал какой-нибудь писатель в книге про меня" - подумал Витя. - "Который никогда сам не лежал в грязном мокром снегу на Кузнецком мосту в майке-алкоголичке". И заорал: "Скорую бля, быстрее вызовьте мне скорую, умираю, бля!" Скорая приехала довольно скоро. Витю увезли в одну не очень известную психиатрическую клнику в Подмосковье.

В палате было тепло.

В палате было тепло.

На стене висело объявление, напечатанное на обычном листе бумаги А4 обычным принтером: "Полеты над гнездом кукушки разрешаются только в специально отведенном месте и с санкции главврача". Рядом на койке лежал еще кто-то, но он спал, видимо после приема успокоительного. Вдруг дверь открылась и в палату вошла женщина, издалека напоминающая сумоиста, в белом халате с бейджом "Главный санитар" и милицейской дубинкой висящей на поясе.

- Вставай, Витек, к главному пойдем, - сказала она слегка басовитым голосом.

Витя встал, но не без усилий, потому что ему мешала смирительная рубашка.

Они шли по коридору с желтыми облезшими стенами. Справа, в середине коридора, Витя увидел большую Доску почета, где под надписью "Наши знаменитые постояльцы" висели несколько рядов фотографий. На самой большой и красочной Витя узнал Жириновского. Чуть ниже с другой фотографии странным прищуром на него смотрел человек, под которым было подписано Э.Р. Мулдашеff.

Вскоре они вошли в кабинет с большим окном и книжным шкафом, на котором красовались собрания сочинений Мулдашева и Жириновского. Главный врач представлял из себя лысоватого гражданина в очках и с бегающими глазками. Поздоровавшись, он начал задавать Маздайкину вопросы, периодически поглядывая в папку с надписью Дело № 3457:

- Так, так... Ну а что вы думаете по поводу проблемы 2012г.? Крендец нам всем или кто-то выживет?

- Ну не знаю...- замялся Маздайкин. - Думаю чушь это все. Главное чтобы ВВП рос.

- Так, так...Ну а в инопланетян вы верите?

- Ну не зна-аю. Я сам их не видел... Пока не увижу не поверю.

- Угу, так значится...Ну а шары праны у вас периодически появляются на фото когда вы фотографируете?

- Чего?... - растерялся Витя.

- Ну такие круги...когда фотографируете.

- А я не фотографирую. У меня цифровика нет.

- Та-ак, значится в шары праны вы тоже не верите...-разочарованно произнес Главврач. - Знаете что, Зинаида Ерофеевна,- обратился он уже к женщине-сумоистке, которая во время беседы стояла справа и немного сзади Маздайкина, - выдайте-ка ему три первые книжки Мулдашева, пусть изучает, через недельку устроим ему опросик по итогам прочитанного, если будет по прежнему как псих отвечать, применим медикаментозное лечение, пока не начнет видеть шары праны даже в утренней газете. Увести!....

Увести!....

- А это что за книженция, - Витя кивнул своим тяжелым подбородком в сторону стеллажа, врач улыбнулся, загадочно сверкнув глазами в сторону женщины-сумоистки и достал с книжной полки книгу в черном переплете без единой опознавательной надписи, - просто какая-то черная дыра, - подумал Витя.

- А это Виктор, автобиография нашего постоянного клиента Роберта Ромодановского, - доктор громко засмеялся, постоянно поглядывая на Зинаиду Ерофеевну, возможно желая получить поддержку или еще что-то, но она никак не отреагировала, как и всегда собственно говоря, возможно у нее отсутствовало чувство юмора.

- А что там?

- Да ничего особенного.

Маздайкина вели по больничному коридору. Все окна были застеклены пуленепробиваемым стеклом и защищены стальной решеткой. Со стен безучастно смотрели развешенные портреты-аватарки кармистых индостанцев. Некоторые рамки были пустыми, хотя медные таблички под ними имелись. Маздайкину стало грустно и противно. Желание бежать возникло внезапно. Или нет? Возможно он все это время подсознательно ждал подходящего момента? Он не помнил откуда взялись эти слова, но воспоминания о больничной овсянке и пахнущих хлоркой простынях отозвались резким приступом тошноты. И тогда с криком он ринулся по коридору навстречу зарешеченному окну, маячившему в торце. Пробежав с воплем тридцать метров, он подпрыгнул, свернулся в воздухе бомбочкой и направил эту бомбочку в пуленепробиваемое стекло.

Вместо калечащего удара произошло неожиданное, Маздайкин.....

- Нет стоп, Кротов, начнем с того, что не тридцать, а тридцать пять, не бомбочкой, а филигранной ласточкой, а так же вы выбросили из сценария достаточно существенную составляющую, апофеоз так сказать, - кто-то сказал или Кротову показалось?

- Не, не ласточкой, а бомбочкой, как это можно ласточкой через бронированное стекло, да еще и зарешеченное, так тока Нео может, - Котя подлечил свой гипоталамус еще одним глотком спешласси и задумался, - зачем тут нужен Нео, есть Витек, есть окно, мини не рейтинговая, пора эту историю закончить, играть как я понял тут мало кто хочет.

- Нет Кротов, ты не прав, - подумал Витя, мне понравилась ваша затея, - так можно и книгу написать о путешествиях по Индостану, таким макаром, жаль конечно, что у меня в палате нет Интернета, я бы что-нибудь от себя бы написал, да хотя бы о своем трипе.

Совершенно черная книга глухо стукнулась о крашеный деревянный пол, тело Маздайкина застыло в пространстве, свет от полной луны добавлял сюрреалистичности минималу больничной палаты. Вдруг что-то произошло с ним, нет не с Маздайкиным, а с ним.