Отчеты о поездках › Дневник путешественника. Продолжение. Радха Кунда.

Вечером поднялся на крышу. Сидел, наблюдал жизнь простых индусов, читал мантру. Уже вечером, часов в 19 пошел покупать провиант, заодно разменять пятисотку. Купил два хлеба (итого: 40). Купил кортошки 700 г - 10 рупий, мыло - 2 х 20 = 40. На упаковке мыла стоит фиксированная цена - 9 рупий. Ладно, хозяин - барин. Итого: 90.

Пришел домой, начистил картошку. Сати разрешила сварить на газе (баллон с газом куплен ею). Сварил, разделил на две порции. Одну съел с салатом, сделанным утром, и лег спать.

23.03

Ночью началось что-то похожее на диарею. Где зацепил и чем? Салатом, который сделал вчера утром и только вечером съел? Половину отдал Сати.

Сати много обещала: и съездить на машине по святым местам за 1500 на троих (с Савитри) по 500 с носа. Потом на двоих, потом пообещала заплатить за все сама - это будет ее вклад в дело очистки Вриндавана. Потом полностью отказалась от поездки, сославшись на плохое самочувствие. Вчера пришла откуда-то, говорит: устала страшно, будет три дня отдыхать и тут же куда-то исчезла. Обещала сводить к какому-то бабаджи, потом к просветленной женщине, замужней с двумя детьми. Никуда не сводила. Сказала типа: сам иди. Очевидно, решила ограничить общение со мной. Для меня это не в первой. Я хорош в малых дозах. В больших - я несносен и утомителен.

Я чувствую, что тоже привязываюсь к Сати. Она для меня - палочка-выручалочка: Сати, можно кипятильник, Сати, дайте кастрюлю, Сати то, Сати се. Нужно переходить на полный автоном. А это - отсутствие кипяченой воды. Обойдусь, есть питьевая. Разведу сахар, добавлю соль и ginger - вот и чай. Хуже, что так и не смогу сварить гречневую кашу, придется есть сырой, во Вриндаване уже пробовал. Да и картошки осталась одна порция, сырую есть не будешь, а кастрюля куда-то исчезла. Никто не знает, куда она делась. Пошел к Чинту, у Чинту ее нет. Чинту пошел искать, не нашел.

Сати только что сама предложила кипятильную кружку. Радха ее надоумила! Все равно, когда Сати уедет, кипятить и варить я уже не смогу.

Вчера прошелся по торговым рядам, заглядывая в каждую лавку. Искал "машину, которая может делать горячую воду". Меня не понимали. Один торговец притащил разбрызгиватель. Зашел к пацанам, у которых видел фотоаппарат. Поздоровался, стал объяснять, что мне нужно. Не понимают. Нашел карандаш, попросил бумагу, стал рисовать. Они пришли к выводу, что мне нужен "гезер" - наверное, "гейзер". Взял на вооружение это слово.

Меня попросили подождать, постеречь лавку и оба куда-то разбежались в разные стороны. Прибежали, развели руками: нигде нет. На полке стоял комп, поинтересовался стоимостью. Один из парней начал объяснять мне, что HD новый на 250 Гб. Стоит комп 6000 рупий. Хотел завернуть мне его. Я сказал, что буду приобретать в будущем. "Где ты живешь?"- спрашивают. "Я живу у Раджендры Бхушаны Госвами". Долго не могли понять, потом сообразили, показали рукой направление. Я подтвердил. Поблагодарил их, вышел.

Сегодня диарея была в 1 час ночи и в 5 утра. Но никаких недомоганий, резей в животе, головной боли нет. Голова ясная. В 6 поднялся, стал стирать белую робу и выцветшую рубашку в синюю клетку (купил еще в 90 году 6 штук, очень расцветка понравилась: ярко-синяя крупная клетка. У меня еще одна такая новая рубашка во Владивостоке осталась) и гамчу. Вышел вывесить на веревку в гошале. Махарадж идет куда-то с метлой. Раскланялся с ним. Повесил белье. На веревке уже давно висит чья-то кофта. Наверное, постоялец забыл. Сдвинул ее к краю. И отправился на Радха Кунду.

Решил обойти ее. Зарядил карман тремя монетами. На площади, на которой посередине возвышается площадка, сидит старец. Я оставил у него одну монету, получил тилаку и благословение. Обошел Шьяма Кунду. Спустился на площадку, на которой были с Сати в первый раз. Оттуда по узким ступеням добрался до перешейка (я его иногда называю парапетом, хотя "парапет" обычно используется в другом смысле).

Спустился по ступеням к Радха Кунде, омыл все четки и свои тоже. Прошел к Шьяма Кунде и снова окунул в воду все четки. Прошел вглубь перешейка почитать джапу. Через некоторое время подошел мужчина в свитере, протянул руку, стал что-то говорить. Взгляд странный: улыбается, а глаза пустые. Немного посмотрели друг другу в глаза. Мне показалось, что он хочет загипнотизировать меня. Я развел руками и показал, что деньги отдал Божествам. Он смотрел на меня в упор, а я смотрел на домики на другой стороне Радха Кунды и читал джапу. Через некоторое время он исчез.

Еще раз я заметил его на другой стороне кунды. Он в качестве жертвы выбрал какого-то бледнолицего парня, который делал поклоны, обходил Божества и не обращал на просящего никакого внимания. А проситель ходил за ним по пятам. Я обошел Радха Кунду и в переулке снова встретил просителя. Он снова улыбался, глядя пустыми глазами на меня. Я высвободил руку из мешочка, ткнул его пальцем в грудь, потом показал на себя и протянул руку для подаяния. Поднял левую руку вверх, показывая на небо. Прошел мимо него и пошел домой.

Сел писать. Через некоторое время Махарадж пригласил меня на ягью. Снова втроем провели ягью. После окончания обнаружил, что моего правого шлепанца нет на крыльце. Утащили собаки или обезьяны. Стал бродить вокруг. Подключил Алоку. С разных сторон мы направились на газончик, где собаки вырыли ямы. В самой глубокой норе лежал мой шлепанец, весь грязный. Собаки решили несколько разнообразить интерьер и втащили его в свою пещеру, чтобы украсить ее.

У Махараджа три пса: один большой, желтой масти, двое других - подростки. Один спокойный, второй - хулиганистый. Все время изобретает всякие пакости. Ему постоянно достается: то прутом работник отстегает, то на цепь посадят. И потому часто слышаться его вопли о пощаде. Этот хулиган обычно и роет ямы. Он же, наверное, и утащил в нору шлепанец, решив, что сойдет за картину.

Съел вторую порцию картофеля, сел писать. Сати с Чинту куда-то собираются. Появилась еще одна девушка. Они поедут в город Говардхан, что в 4,7 км от Радха Кунды. Я попросился с ними, но они уехали без меня.

...У Сати взял карту окрестностей Радха Кунды. По карте выходило - до Говардхана километра 4 (я не точно определил, карта мелкая и масштаба не было), это 40 минут хода. Соберусь с мыслями и пойду пешком.

Небо затянуло тучами - к дождю. Спать хочется. Сосну, пожалуй.

Проснулся в 17 час. Снился самолет, мы шли на посадку. Я искал привязные ремни. Пока искал, самолет мягко коснулся земли. Начал застегивать карабин. Никак не мог попасть. Самолет уже остановился. Все пассажиры были в восторге и от мягкой посадки и от быстрой остановки.

Появилась Сати. У нее два сюрприза: я могу купить у нее рупии и угостила меня прасадом с Говардхана. Подсластила пилюлю. Меня ведь так и не взяла с собой.

Зашил штаны - треснули по шву. Попросил Алоку показать, как он будет налаживать Интернет. Через Сати я пытался договориться с ним, чтобы он позволил мне выйти в Интернет, сообщить о себе. Последний раз на связь я выходил 19.03 во Вриндаване. Во время переговоров я нес какую-то чушь, что не умею работать на ноутбуке и нет ли у Алоки большого компьютера? Мне задавали какие-то наводящие вопросы и я снова нес ахинею. Потом оказалось, что у Алоки слетел Интернет. Я понял, что Интернет мне не светит.

Залез на крышу и стал наблюдать жизнь простых индийцев, читая джапу. Пришла Сати. Устроилась в кресле Я еще немного походил и пошел вниз в надежде перехватить Алоку и заскочить в Интернет.

У меня в комнате вторую ночь нет света. На веранде два дня назад появились старые вентиляторы. Их откуда-то свинтили и принесли на веранду. Очевидно, когда вентиляторы отключали, отрубили свет. Жизнь моя приближается к жизни отшельника. Без света я, в принципе, привык жить еще на даче. Могу ориентироваться в комнате в темноте. Нет проблем. Хуже, если мне отрубят воду (я живу по принципу: дальше - будет хуже). Но и тогда буду выкручиваться. Я никому о своих проблемах не рассказываю, не жалуюсь.

У меня на памяти одна история про послушника из Франции, который решил стать монахом и пришел в монастырь, где во время послушания он должен был молчать пятнадцать лет. Но каждые пять лет его вызывал к себе настоятель монастыря и выслушивал его просьбы.

В первый раз послушник рассказал настоятелю, что крыша кельи протекает и его подушка и матрац постоянно мокрые летом, а зимой покрываются льдом.

Во второй раз он рассказал настоятелю, что хотя крышу и починили, но во время ремонта в его келье разбили окно и потому его подушка и матрац снова оказались мокрыми летом и ледяными зимой.

В третий раз, спустя 15 лет послушник сказал, что хотя крыша не протекала и стекло вставили, но подушка и матрац истлели и последние пять лет он спал на каменных плитах. Настоятель выслушал его и сказал: "Сын мой, за пятнадцать лет мы слышали от тебя одни только жалобы. Ты не приспособлен для жизни в монастыре. Тебе лучше уйти туда, откуда ты пришел". Поэтому я взял за правило не жаловаться.

Сати говорит, ее подруга-американка собирается завтра на парикраму вокруг Говардхана. Если не просплю, обязательно пристроюсь.

Когда искал нагреватель на торговой улице, наблюдал две группы игроков в карты. С одной стороны играли пожилые и степенные индусы, на другой стороне улицы - молодые парни, подрастающее поколение Кали-юги, которое будет добивать самобытную ведическую культуру Индии. Карты у обоих групп новые. Очевидно играют на деньги и боятся крапленых карт.

В Дели на Мэйн Базаре частенько наблюдал разбросанные на дороге новенькие карты. Очевидно, проигравший в ярости вышвыривал карты.

24.03.

Вчера вечером дул ветер с севера. Небо было затянуто облаками. Ночью пошел дождь. Громыхал гром, но всполохов молний не видел. У меня северные окна выходят на глухую стену, южное - на веранду. Утром выглянул наружу - на дворе лужи. Лицо снова опухло. От огурцов? Позавтракал гречневой кашей. Еще не испортилась. Третий день стоит. Надо добить ее. Пошел на Радха Кунду. Совершил парикраму. Был у бабу, который сидит на постаменте. Из постамента торчат две пары рельс, наклонно друг другу, очень напоминает противотанковые ежи. Может - это памятник, посвященный обороне Москвы или какой-нибудь другой битве с применением танков? Дошел до спуска к Шьяма Кунду, снял шлепанцы, спрятал их и спустился к воде.

Никак не мог дотянуться до поверхности воды. После дождя вода кажется чистой. Она зеленоватая, но без мути. Прошел к Радха Кунде. Поклон стопам двух Госвами - получил тилаку от брахмана, с обратной стороны - поклон Говардхану. Пошел по перешейку и увидел Сати, сидящую на ступенях с четками в руках. Решил не беспокоить и не отвлекать ее и пройти у нее за спиной. С ней разговаривали две молодые индианки. Сати повернулась лицом ко мне (отвернулась от них). Лицо было заплаканное. Я сделал пару шагов по инерции и, повернувшись, пошел назад. Думаю, Сати очень хотела побыть одна. Обошел Радха Кунду по южной стороне по ступеням и остановился на западной стороне.

Я стоял лицом к восходящему солнцу, читал джапу. Стая бандерлогов отправилась (куда?) на охоту?, на прогулку? На поверхности воды видны зеленые разводы. Они появляются, когда черепахи поднимаются на поверхность заглотнуть порцию воздуха. Я прочитал несколько кругов и отправился домой. Сел писать. Появился Алока, сказал, что сделал Интернет. Я сказал, что он "гуд и клеве бой" и добавил по-русски - "молодец". Он позвал меня за собой Я положил тетрадь на веранде, потом подумав, что она может понадобиться что-то записать, бегом вернулся, схватил и побежал назад. Алока уже вошел в дом.

Я подумал, что у меня сейчас начнутся проблемы с поисками Алоки , т.к. я никогда не был внутри дома, если не считать того праздника с певцами. Сняв обувь и перешагнув порог, обнаружил его в комнате справа. Я вошел в комнату. В комнате был Махарадж, он сидел в кресле напротив дверей, что-то писал. Перед ним был столик. Слева от него - окно, справа еще одно кресло. Он жестом указал мне на кресло справа от себя.

Я сел. Алока включает компьютер. Поставил ноутбук передо мной, который долго загружался. Наконец загрузился. Алока вошел в почту. Я решил показать ему свои фото. Вошел в Мой Мир и открыл альбом "Шамора 13". Появились мои фото в роли Дашарадхи. Показал ему. Он позвал проходившую мимо сестру Пуджу. Снова показал ей фото. Затем принялся за почту. Людмила обиделась, что быстро вышел из сети. Объяснил, что писал Дамодару. Затем письма от Тамары, Ярослава и Виктора, Всем ответил, быстро прочитал, что творится в Крыму. Алоки и Махараджа к этому моменту в комнате не было. Вышел из Интернета, выключил ноутбук и вышел из дома.

Проходя мимо храма, услышал, что Махарадж уже там, поет гимны. Я бросился к храму, снял шлепанцы, вошел, сунул тетрадь в сторону, поклон и сел на свое место перед Махараджем. Жены Махараджа не было. Он поставил тилаку мне, потом себе. Обычно тилаку ему ставит жена. Через некоторое время появилась его жена. Чувствовала себя виноватой. И во время передачи предметов для ягьи, Махарадж параферналии не давал ей в руку, чтобы она передавала их мне, а только касался предметом ее руки и отдавал его мне. На четвертом действии Махарадж уже только касался моей руки, клал вещи сам. Я допустил какую-то ошибку?

На последнем действии появились новые лица - молодая пара. Теперь Махарадж передавал вещи мне, я передавал мужчине и пальцем показывал, куда их нужно положить. Я уже был знатоком ритуала. Закончили. Поклон, гирлянда на шею от Махараджа, банан в руки. Во дворе он поднимает лоту с водой, я прикасаюсь пальцами к ней. Женщина тоже прикасается к лоте. Махарадж возносит молитву, переворачивает лоту. Тонкой струей из лоты льется вода. Воздается хвала солнцу и воде, как основе жизни. Вода вылита. Махарадж поворачивается к нам, улыбается. У него замечательная, обворожительная улыбка. Это сама жизнь улыбается мне.

Я иду в гошалу отдать кожуру от банана коровам, банан съедаю сам. Обычно я отдаю кожуру самой бодливой корове. Она постоянно пытается поддеть на рога всякого, кто неосторожно приближается к ней. Ее привязывают около лестницы во второе здание, подальше от других коров. Я помню, тоже чуть не оказался на ее рогах. Ее не любят и она отвечает тем же. Я протягиваю ей кожуру. Она смотрит на меня и спокойно берет кожуру в рот. На меня она уже не бросается.

До самой ночи я свободен. У меня кончился чай. Получаю от Сати стакан с подогревом. Объем стакана 3/4 литра. Мне нужно 2 литра воды. Но перелить горячую воду мне некуда, нет металлической емкости. Чай я держу в полиэтиленовой бутылке с обрезанным горлышком для удобства наливания. На общем столе на веранде вижу металлическую миску. Это то, что мне нужно. Беру ее, несу в комнату. Так как у меня в комнате света нет, я пользуюсь розеткой на веранде.

Стакан ставлю на сиденье кресла, подставив под него сложенную газету. Кипячу воду, выливаю в миску, кипячу новую порцию, выливаю, кипячу, выливаю. Для чая вода есть. Что бы еще сотворить? Сварю-ка я себе гречки. Насыпаю в стакан гречку, наливаю воды и вставляю вилку в сеть. Поехали. Вода закипает, вынимаю вилку. Гречка сама дойдет. Уношу все приспособления домой. На веранде индиец, мой сосед через стенку, разговаривает с европейской молодой парой. У последних за плечами огромные рюкзаки. У него длинные волосы, собранные в пучок на макушке, как у риши. Она с длинными распущенными волосами цвета спелой ржи. Собираются уходить.

Я бросаюсь с вопросом: идут ли они на Говардхан? Нет, они идут во Вриндаван. Парень переходит на русский. Говорит с акцентом. Поляк? Спрашиваю его. Он из Литвы. Андриус Папискас. Литва маленькая страна, можно обойти пешком, но скоро русский медведь приберет ее к рукам. Успокаиваю его. Но он говорит: Крым уже захватили, скоро приберут и Прибалтику. Ладно. Прощаемся. Я обнимаю его. Они идут к воротам. Я соображаю, что могу проводить их. Иду следом. На дороге я догоняю их, говорю, что хочу проводить. О чем-то разговариваем.

Наш разговор все время скатывается на то, что Путин, такой-сякой, обязательно захватит Литву. Вспомнили Торсунова, который в конце каждой лекции желает всем счастья. Во время одной из пауз решил немного рассказать Андреусу о Приморье. И, черт меня дернул, рассказал о том, как Муравьев-Амурский присоединил Уссурийский край к России. Я этим только подлил масла в огонь. Этим рассказом я еще более доказал, какие русские агрессоры и теперь дело только за Литвой. Я забыл, что в доме повешенного не говорят о веревке.

Андреус сообщает, что индиец хочет показать им какое-то замечательное место. Я тоже хочу посетить это место. Это Кусум Саровар. Это недалеко. Можно дойти пешком. Но у индийца болит нога, решают взять рикшу. К сожалению, у меня нет денег. "Ничего, я заплачу". Долго выбирают рикшу, отказываются от двух. Подъезжает еще рикша, в ней кто-то сидит, одет в белое. Литовцы грузят свои мешки сзади рикши. Тот, в белом, подвигается в правый угол, индиец садится рядом. Литовец пристраивается сзади у своего рюкзака. Девушка - рядом. Индиец предлагает мне сесть рядом с собой. Сажусь. Подходит девушка с рюкзаком. Сиденья заняты, я хочу встать и уступить ей. Она снимает рюкзак, укладывает на сиденье перед нами и возвращается к парню. Трогаем.

Приехали быстро. Выходим. Литовец отдает рикше 100. Индиец отсчитывает 40, дает рикше, тот возвращает сотню литовцу. Идем к Кусум Саровару.

Так вот ты какой - Кусум Саровар! Это здесь я впервые сфотографировал шары. Я узнаю место. Сомнения быть не может, это было именно здесь. Тогда было темно. Я фотографировал со вспышкой. Когда рассматривал фотографии, то решил, что они испорчены - по всему полю шли какие-то пятна. Возможно, от пыли на объективе? Но на следующих кадрах этих пятен не было. На одной из фотографий был виден след от пролетающего светящегося объекта. А потом и на других фотографиях я стал различать эти объекты, которые назвал шарами. Во время церемонии ведической свадьбы я запечатлел уже шестигранники разных размеров и расцветок. Один мой приятель заявил, что это блик от диафрагмы. Сомневаюсь. Съемка велась в полутемном помещении, ярких источников света не было. Да и сами шестигранники располагались на кадре хаотично.

В 11 году, когда мы в темноте подошли к Кусум Саровару, комплекс павильонов не был виден. Все тонуло в черной мгле. А теперь я шагаю по каменным плитам Кусум Саровара. Я видел его только на фотографиях, а сейчас я могу касаться его рукой. Индиец ушел вперед, литовцы фотографируют. Я иду в том направлении, куда ушел наш гид. На ступенях кунды сидит садху. У него тилака на весь лоб, на каменном помосте лежит данда. Рядом молодой парень. Садху подзывает меня рукой. Я подхожу, делаю земной поклон. Садху касается меня рукой, что-то говорит. Не понимаю. Различаю только: "Сурья". Повторяю - "Сурья" и показываю рукой на солнце.

Мимо проходят литовцы. Я на коленях перед живописным садху. Живописное зрелище. Извиняюсь и следую за литовцами. Мы подходим к центральному павильону. Он закрыт, на дверях замок. Стены павильона - каменная решетка. Каменное кружево. Без линейки, циркуля, лекал? Был шаблон? Сомневаюсь. Точный глазомер, больше ничего. На точеных, тонких и изящных колоннах покоится массивная каменная крыша. Как эти хрупкие колонны выдерживают эту махину - одному Богу известно.

Садимся в тени павильона. Через некоторое время появляется мой знакомец - садху с дандой. Он садится напротив нас. В руках у него мешочек с четками с изображением Радхи и Кришны. Он смотрит на нас добрыми глазами. Андриус говорит: "Колоритное лицо". Достает фотоаппарат. Жестом просит у садху сфотографировать его. Тот разрешает. Андриус делает несколько снимков. Я прошу Андриуса сфотографировать меня с садху. Сажусь рядом. Андриус щелкает раза три. Прошу его выслать фото на Е-мэйл, даю ему свой адрес. Он говорит, что он пошлет что-либо на мой адрес, а я уже сам должен найти его фото в Интернете.

Завязывается беседа, но совсем не туда. Литовец настроен несколько агрессивно: дурачье, которое не понимает, что после Крыма наступит очередь его любимой Литвы. Объясняет мне, что до того, как русские захватили Крым, он был татарским, поэтому русским он быть никак не может. Беседа увязла в политику. Я молчу. С точки зрения литовца - я молчу обескуражено. Я все понял. Этот молодой энергичный парень открыл глаза такому недальновидному старику-русскому. Старик сражен его доводами. Старик раскаивается, что он русский.

...Когда Андриус начал с жаром доказывать, что Крым никогда не был русским, мой взгляд скользнул по его горлу. Там не было ничего. Не было кантхимала. Чужой. И дернула меня нелегкая влезть в политическую баталию. Более я не проронил ни слова.

Он спросил: много ли японцев во Владивостоке? Я ответил, что нет. Много китайцев. Андреус считает, что это их земли. Захват Россией этих земель характеризует ее как агрессора (а меня - пособником агрессора).

Подходит служитель, открывает замок, предлагает войти. Входим. Квадратное помещение с решетчатыми стенами. Посередине небольшое возвышение, с барельефом двух стоп. На стенах картины с изображением сцен из жизни Кришны. В одном месте я вижу Кришну, держащего холм Говардхан. Это аватары Кришны - объясняет наш гид. "Это храм?" - спрашиваю его, т.к. нигде не вижу алтаря. "Нет, это беседка". Поворачиваюсь, рассматриваю все стены. Замечательные росписи. Литовцы прощаются с индийцем. Подошел поближе, тоже попрощаться. Индиец обнимает обоих - парня и девушку, они говорят слова прощания. Меня литовцы не видят. Я - человек-невидимка. Я для них агрессор, готовый растоптать и проглотить их прекрасную и несчастную Литву. Литовцы поворачиваются и уходят.

Мы с индийцем тоже выходим. Он садится у стены, беззвучно читает джапу. Я тоже читаю. Я говорю ему, что я хочу походить здесь. Он кивает. Я ухожу. Прохожу весь комплекс беседок до конца. Мне хочется спуститься к воде. Ищу спуск. Он выполнен в виде туннеля со ступенями, уходящими вниз под пол. Как у нас подземные переходы. Но туннель очень узкий: два человека еле разойдутся в нем. Спускаюсь вниз, поворот, еще поворот и я на нижней террасе, со ступенями, спускающимися к воде.

Спустился, сделал подношение водой. Пошел по нижней террасе к противоположному концу. В некоторых беседках сидят садху. Беседуют либо читают. Я иду к тому месту, где я вижу стаю лебедей. На стене спят бандерлоги. Одна обезьяна спит сидя, упершись одной рукой в пол. Засыпая, теряет равновесие, вскидывается, снова засыпает сидя. Наверное, на страже обезьяньего стада. Должна охранять покой стада, но не в состоянии совладать со сном. ...Вот из-за таких как она Петьку с Чапаевым... (скупая мужская слеза).

Когда обходил комплекс беседок, в левом крыле обнаружил здание с лестницей сбоку. Дверь здания была закрыта на новый замок. Надпись над дверью гласила, что это темпл махараджа Goy. Сквозь решетчатую дверь был виден алтарь и черный лик Кришны, глаза которого ясно выделялись во тьме. Поднявшись на крышу, я понял, что это оборонительное сооружение: по периметру крыши стояла стена с бойницами. Бойницы были наклонены вниз и вбок.

Интересный замысел. Обороняющиеся были невидимы для наступающих и недосягаемы для их стрел. Стреляли же они из бойниц сбоку по нападающим. Я такую конструкцию видел впервые. Теперь стало ясно, почему вход на террасу был таким узким: нападающие могли подниматься по узкой лестнице по одному и этот вход легко можно было закупорить, подстрелив первую пару нападающих. На противоположном конце террасы было точно такое же здание с бойницами. Для такой большой площади две оборонительные точки. Маловато. По замыслу, это все-таки развлекательный комплекс. И в тоже время - оборонительные сооружения. На всякий случай?

Пора уходить. На некоторых беседках - новые шпили. Значит, ведутся реставрационные работы. На земле валяются обломанные шпили. Внутри шпиля - арматура. Центральный павильон с новым шпилем и крыша вымыта. Правофланговый павильон с отломанными шпилями и черным куполом. На выходе павильон в лесах из бамбуковых палок. Рядом каменные плиты с орнаментом. Здесь работают реставраторы.

Бандерлоги лакомятся печеньем. Печенье валяется всюду на дороге. Одна обезьяна мчится вприпрыжку с пачкой печенья. Печенье вываливается на дорожку. Один бандерлог из рук мужчины получает запечатанную пачку печенья. По какому случаю такое обильное угощение для обезьян - не знаю. Бандерлог сидит, раздирает зубами пачку.

Выхожу. Три молодых матаджи, говорят по-русски. Проходят, идут быстро. Хорошо экипированы. У одной на веревке болтается маленький коврик, чтобы не садиться на голые каменные плиты. Догоняю, спрашиваю: не на Говардхан ли они идут? Нет. Сами из Ижевска, из Подмосковья. Передаю привет с Дальнего Востока. Желаю удачи. Расходимся.

Я засекаю время: 14.28. Вперед. В 15.00 я на развилке Радха Кунды. Отсюда дорога идет во Вриндаван. Здесь я стоял в 8 году, дожидаясь рикши, чтобы добраться до Вриндавана. Мы в тот день совершили парикраму вокруг Говардхана. Наша группа уехала, втиснувшись в кабину одного рикши. Мне тоже предложили сесть, а вернее, лечь на пол, т.к. места уже не было. Я посчитал несолидным для себя ехать лежа на полу, тогда как на мне стояло бы более десятка ног.

Много свободных рикш. Предлагают сесть. Интересно, где вы были, когда я добирался до Радха Кунды? Подхожу к одному. Спрашиваю: сколько стоит до Матхуры? Долго что-то бормочет. Подходит еще один. Повторяю вопрос. Что-то бормочет, спрашивает: сколько человек? Говорю: один, показываю один палец. 400. Кто-то трогает за плечо. Оборачиваюсь. Махарадж. Говорю, что интересовался, сколько стоит до Матхуры. Говорю, что мне сказали - 400. "Гуд" - говорит Махарадж. Мы идем с ним. Я говорю, что был на Кусум Сароваре. "Гуд". "Я пришел оттуда пешком. Я люблю ходить пешком". "Гуд" - говорит Махарадж и показывает, что это хорошо для тела, для здоровья и для головы. Махараджу нужно на другую сторону улицы. Я прощаюсь и иду домой. На дороге навстречу мне паломники. Молодой мальчишка, лет 15 меряет путь длиной своего тела. Он не замечает меня. Я делаю ему поклон со сложенными руками. Прохожу. Слышу, как какая-то женщина говорит (очевидно, ему): "Садху, садху". Дескать, садху поклонился тебе и благословил.

25.03

Проснулся в 6. Сегодня Сати уезжает, надо бы все таки дернуть у нее 1700 рупий за 1000 рублей. Не помешает. Вдруг случится оказия и я поеду по святым местам.

Вчера засыпая, перетирал в мозгу разговор с Андриусом. Пришла такая мысль: если бы в силу каких-то обстоятельств Крым отвалился от Украины и Литва оказалась в нужное время в нужном месте и, проявив инициативу, прибрала бы Крым к рукам, тот же Андреус нашел бы тысячу аргументов в пользу этого положения и привел бы сотни примеров из истории, обосновывая справедливость происходящего. А интересно, как он относится к славному прошлому Литвы, когда она была сильной и могучей? Границы Литвы простирались тогда далеко на восток, до самого Киева и дальше. Неужели он не гордится этим прошлым? Или он стыдится этого прошлого?

... Я ставлю себя на место Андреуса и начинаю испытывать страх за свою маленькую и прекрасную Литву, чьи земли граничат с владениями кровожадного русского медведя, который только и делает, что зарится на чужие земли и чужое богатство Я понимаю тебя, Андреус. Прости меня за то, что я причинил тебе беспокойство. Я не хотел этого.

Помню, в далеком детстве я нашел резиновый мячик где-то за городом, в перелеске, где мы бродили с друзьями. Я обрадовался находке. Но мои друзья (от 5 до 7 лет) рассудили иначе: чтобы никому не было обидно, мяч нужно разрезать на части и выбросить. Я расплакался. Хотел вырвать мяч из рук моих палачей, но не посмел. От расстройства я ушел от них, не желая принимать участие в экзекуции. Мяч, по словам моих друзей, они благополучно разрезали на 4 части и бросили на четыре стороны. Чтобы не было никому обидно. Меня во внимание не принимали. Я был не в счет. Хотя мы могли бы вместе играть в этот мяч. Не стал же я прятать его от всех. Ну и т.д. К чему я все это? Я и сам не знаю.

И еще насчет Крыма. Помню, когда я был школьником, мама выписывала журнал "Юность". В журнале печатались молодые талантливые авторы. Среди прочих была повесть Аксенова "Остров Крым", полуфантастическое произведение, в котором Крым не был взят красными в 20-е годы, а остался за белыми. И вот Крым - это отдельное государство с капиталистической экономикой. Весь застроен небоскребами, отелями, банками, казино. Русские совки с удовольствием приезжают сюда оттянуться. Ну и т.д. До конца это произведение я не дочитал. Не захватило. Хотя "Звездный билет" того же Аксенова прочитал с удовольствием.

Последнее время чувствую удовольствие от своего бумагомарательства. Мне нравится жонглировать словами, описывая события, окунаться в прошлое и "плыть по волнам моей памяти". А почему бы и нет? Здесь нет других развлечений. А разве я сюда приехал за развлечениями? Наверное, со стороны я выгляжу писателем: все время сижу и что-то пишу в тетрадь. Киплинг, не меньше. Или Марк Твен. Может, Голсуорси или Джек Лондон? Почему Киплинг и почему не Достоевский, Толстой, Чехов и другие славные русские писатели? А потому, что Киплинг писал об Индии, а я пишу в Индии. Киплинг написал "Маугли", "Кошку, которая гуляет сама по себе", "Рики-Тики-Тави". Чудесные, светлые, жизнеутверждающие произведения. У меня есть его произведение "Ким". Начинал читать, но не осилил. Что-то не понравилось. Приеду - почитаю. А Марк Твен написал про Тома Сойера и Гекльберри Фина - двух обормотах, любителей приключений и путешествий. Джек Лондон - тот писал о золотоискателях. Вот это меня с ними и роднит - любовь к Индии, путешествиям и приключениям. Голсуорси тоже что-то писал. Не читал, не знаю.

А русские писатели что-нибудь писали про Индию? Может Толстой? Он читал Бхагавад-Гиту, но про Индию не писал, по крайней мере не помню. Он написал "Войну и мир", которую не читал мой внук, который решил стать писателем. Приведу один неоконченный опус своего внука, который он написал в 13 лет:

Колоссальное произведение.

Пролог.

Люди часто задают вопрос, касающийся божественного. Ведь, как утверждал Фалес, божественное есть то, что ни имея начала, не имеет конца. Это заходит за рамки бытия. Если это и так, тогда что есть божественное? Многие считают, что всё имеет конец, не говоря уже о начале, ибо жизнь тогда стала бы довольно простой и беззаботной. Стимул бы быстро иссяк, словно вода сквозь пальцы. Но если присмотреться внимательно, то продолжительность всего сущего велика. Любое существующее переходя в небытие, мыслится как разрушение данного вида бытия и превращения в его иную форму. Но не всем это дано. Многие воспринимают небытие слишком близко к сердцу, не подозревая о его настоящем существовании. Ничто несуществует, ибо как бы тогда зародилась жизнь на земле? Не помню кто, но хорошо помню, что сказал : "Из нечего бытие не возникнет". А если судить наоборот, то при появлении жизни, её бы заменила смерть. В итоге получается, что на этот вопрос найдётся множество ответов. Это трудно - найти вопрос, на который есть больше йота претендентов. Но помимо самого бытия, люди чаще рассуждают на тему : "Какого наше бытие в этом мире". Какая разница между человеком и человечеством? Если присмотреться, то никакой. Если у этого человека в руках оружие, то разница есть большая. Человечество может убить паника, нежели тупой гвоздь. Этому могут свидетельствовать слова Ницше, о том, что история сводится к бессмыслию. Омерзительные поступки колоссальных личностей могут свести к этому. И не только. Зачастую, казалось бы, гениальные поступки величайших деятелей приводят к тому, что общество делится на две группы. Одна поддерживает своего любимчика, вторая отвергает падлеца. Великие философы пытаются разгадать тайну поступка, с каждым разом про себя восклицая : "И всё таки, как ему это удалось?". Прокручивая у себя в голове это деяние, они с каждым разом приписывают ему глубокий смысл. В "разговорах с Гёте" Эккермана ясно написано, что Наполеон помимо гениального полководца и императора, был ещё и гением "политеческой продуктивности". Во всяком случае, его личность возвышалась над всеми прочими. Это именно ему принадлежит афоризм "Со штыками можно делать всё, только нельзя на них сидеть". Никто не может сравниться с этим человеком. Но суждения мыслителей не всегда бывают верными. Ведь под тонкой гранью между бытием и душой может покоится убожественная правда. Именно она, словно биссектриса, делит истину на страдание и ложь. Она всегда была препятствием перед честными. Она есть настоящее зло. Это враг человечества, который отсрочил выступление в театре боевых действий к собственной выгоде. Если-бы ни этот триумф социально-биологического зла, то многие догадались-бы. Ведь даже великолепные дипломаты "сворачивают горы" к собственной выгоде. И зачастую эта выгода не велика. Они ведь даже не подозревают о последствиях, к которым приводят народ. И всё-таки, как возможно охарактеризовать наше бытие в то мгновение, что до нас летит стрела? С каждым днём у письменного стола я прихожу к мысли, что человек рождён для смерти. Если-же не так, то для чего тогда? Полагаю, для удовольствия. Все старания людей приводят именно к этому. Даже богослужения религиозных общин. Во время реформации в Европе XV-XVI веков религиозный деятель от светской личности был практически не отличим. И чего народ так боролся за переустройство церкви? Купил бы я на их месте индульгенций побольше, чтоб в один прекрасный день бросить

Человечество стримится к познанию не только самих себя, - как утверждал Фалес, крайне трудно, - но и ко всему, что происходит в них. Познание - это всё, это стимул всего живого, подстрекаемого грустными вопросами. Всё познаётся человеком рано или поздно. Посредством чувственных впечатлений и размышлений, опыта и теории человечество пытается выйти в безбрежное море действительности, как оно существует независимо от свойств их неизменной части человеческого сознания. Человеку было всегда душно в узкой сфере Эго. Без познания он бы вернулся в первообщинный строй и начал бы всё с начала. От жажды знания не уйти. Даже вопрос : "Воды никогда не устают?", казалось бы, скучный бродяга, не знающий ни наук, ни теории познания, примится за разум и начнёт рассуждать по своему. У нормального человека это вызовет спящий смех, у мудрого философа тонкий психологический намёк. И мысль его может понять только делосский водолаз, ибо только я могу призвать его к существованию.

Наш безграничный мир напоминает айсберг. Та его часть, что находится над водой, была познана кем-то до нас. Иная история происходит с его противоположной стороной. Именно она порождает такие вопросы, как : "Существует ли, край света, ибо всё бесконечно движется по кругу и смотря на край, можно разглядеть собственную спину?" или : "Сколько секунд потребуется на исследования неизвестного, и сколько секунд потребуется на осознаение своего смысла бытия?". Подобно трём слепцам, мы стараемся стремиться к знанию с такойже силой, с какой ты ломаешь спичку. Цепляясь за ветви бытия, мы карабкаемся по теории познания, не понимая того, что происходит параллельно нам. Ведь есть и те знания, которые познали до нас. Но мы всё равно упорно продолжаем исследовать изученное, ибо ничто так в нас не вызывало трепет, как трепет перед небытием. Это его главное приимущество. Небытие есть самое страшное из зол в этом мире. Оно не имеет границ. Небытие - это тень бытия, прикрывающая правду жизни, заполняющию мир, сжатый до квадратных метров тюремной камеры. Человек всегда боялся бытия, не имеющего подробностей. Весь существующий ужас не имеющий подробности, есть истинный ужас. Подробное ужасное может превратиться просто в мерзость. "Страх перед небытием - вполне нормальное явление для каждого человека" - утверждает психолог, чтобы затмить разум пациента, дабы его психика не травмируется. На самом деле он скрыл от него прямую и явную угрозу. Считая Наполеона политическим гением и превосходным императором, мы откладываем в мозгу мысль от его влиянии на историю, задумываясь на собственным существованием.