Отчеты о поездках › Дневник путешественника. Продолжение. Радха Кунда.

Вот это и написал мой внук Алексей, 13 лет от роду, желающий стать писателем. Впрочем писал он исключительно детективы, но ни один не закончил . Вот образец одного из них. Написал в возрасте 11 лет.

Не такое уж достопремичательное это здание, -речь идёт о здании, в котором находилось около * штаб квартира эсэсовских военно служащих офицеров и генералов, семь квартир в одном коридоре, коридоров два на этаже, этажей девять. В коридоре на восьмом этаже было просторнее чем на всех остальных, по крайней мере я так думаю. Там простирались полы из красного дерева и даже стоял один мотоцикл какого то эсэсовца. Рядом с мотоциклом стоял сундук. Что было в нём, я не знаю, но предпологаю, что в нём таились ихние оружия, ихние, в смысле винтовки или автоматы эсэсэвцев. Если вам интересно, откуда на этих строках такие подробности или откуда я это знаю, признаюсь вам, я однажды был здесь и даже смог осознать что Карл IV был всё таки прав, "Нет запаха приятней, чем запах убитого врага" ...

Запах убитого врага

На этом месте я бывал ещё когда не был совершеннолетним и мой возраст, если считать по датской грамматике звучал бы -два раза по восемь плюс один. Тогда я ещё жил в Польше и наводил там свои порядки. Какие? Я был творцом смерти. Первой жертвой был личный водитель "мерседеса" фюрера, оберляйтер Юлиус Шрек .Но тогда я был на год младше и у меня не было орудия для исполнения операции. Но у меня был друг, правда на 12 лет старше меня, но это не мешало нашей дружбе. Он был поляк из Познани. Имени его я не помню, но помню что его фамилия была Вильгельми.

29 февраля 1936 -го года для выполнения тайной операции мы с Вильгельми подошли к границе Польши и Германии. Границу делали леса, в которых браконьеры истребляли живую природу. Вильгельми был с ними согласен и даже один раз помог одному браконьеру по фамилии Левински разделать дичь, которая состояла из парнакопытных. Вильгельми до сих пор помнит, как убил раненого картечью барана и до сих пор сожалеет о том, что попросил выплаты за разделование. Где сейчас Левиски? Уехал в Гермаию два года назад и там вступил в национал -социалистическую партию НСДАП и там, очень надеемся что давно отошёл от низкого ранга партийных званий.

По виду Вильгельми не скажешь, что он живодёр, возможно и есть схожие черты его польской улыбки, но даже такой усатый брюнет вряд ли сможет поднят руку на беззащитное животное. По крайней мере так может подумать один из вас. Вильгельми часто любил ходить в болгарской военной форме и когда прохожие поляки, чехи или даже болгары видели его серый погон с красной окантовкой, полоской и тремя звёздочками, то говорили :

- Кому служишь, капитанъ?

И Вильгельми тут же выпрямив спину, отвечает :

-Царство България!

Пора бы вспомнить времена, говорил порой Вильгельми, когда отец мой -Зоран Борткевич, будучи капитаном, стал подполковником и носил две красные полоски и звезды.

Непонятно, чем Вильгельми так гордился своим отцом, ведь этот болгарский душегуб мало того, пропогандировал величие Австро -Венгрии, когда мой отец мне писал письма из Стамбула, то в них он писал и речи этого Зорана Янушевича Борткевича, майора Болгарии и цугсфюрера Австро -Венгрии. Этими письмами он просветил меня и я до сих пор помню состав Австро -Венгрии кроме Австрии и Венгрии. Одно из этих писем лежало у меня в кармане.

На конверте была изображена почтовая марка с изображением *, на конверте было написано тушью троянского производства "*" и подпись "*". На письме стояла печать ярбая турецкой армии Ахмеда Суная и содержание на родном, мне, языке :

" Здравствуй сын! Можешь меня поздравить, я получил новый офицерский чин ярбая, так что свои "господин миралай" можешь оставить себе. Как и в прошлых письмах я тебе писал, что жестокий тиран Зоран Борткевич опять творит беспорядки в Софии, мне суждено было побывать на одной из его речей и записавши её, я передаю её тебе на прочтение, ведь ничего не должно скрываться, даже речи этого политического динозавра с лысиной на голове.

Он стоял с указкой, которую тыкал на кусок карты Балкан, красным цветом который означал границы Австро -Венгрии. В её составе на карте был и кусок Польши под названием "Галиция", и Чехословакия, и кусок Румынии под названием "Трансильвания", которую я часто называл "Ардял", и кусок Италии Тироль, и Хорватия с королевством сербов, хорватов и словенцев, ну и наши главные державы. Борткевич говорил :

- Мы должны поддержать нашу Австро -Венгерскую империю, или ей конец, ведь вы видите, какие государства находятся на её территории, такие как Босния и Герцеговина, город Феуме, королевство Хорватия и Славония, маркграфство Истрия, город Триест, княжеский округ Горица и Градишка, земля Форарльберг, княжеский округ Тироль, маркграфство Моравия, герцогство Штирия, герцогства Зальцбург, Крайна, Каринтия, Буковина, королевства Богемия, Долмация, Галиция и Лодомерия. Дальше я не стал слушать этого лицемера и отослал тебе это письмо, желаю тебе успехов в лингвистической жизни

Твой папа Ахмед."

Последнее пожелание может показаться для вас странным, но я могу его объяснить. И правда, я частично изучал турецкий язык, но не весь смог изучить и поэтому знаю только : meheba, cad?, ata, kara, kum, sen и тому подобное, сейчас я точно не помню, если что, я скажу ещё.

Мы были готовы к походу через лес в Германию. Вильгельми вырядился как на парад : форма болгарская, погоны, фуражка, так его быстрее всего засекут, тем более что он со мной говорит на славянском. Это немцев не очень обрадует.

У меня же с собой был только ранец, что в ранце, не скажу ,узнаете по ходу дела.

Мы приближаемся к лесу, и как на зло перед входом на дороге уютно разлиглась грязь. Я метко увидев камни выступающие изводы, начал шагать по ним, но не испачкаться не удалось, мои брюки всё же пострадали от этой грязи. А Вильгельми не обращая внимания на эту грязь, начал чапать по ней, ведь у него были военные сапоги впивающиеся ему в колени. По ходу дела Вильгельми ругался. Как? Не скажу и вообще не советую слушать этого сквернослова, от которого в миг могут послышаться болгарские маты. Я конечно уже перестал его слушать, хотя иногда об услышанном могу хихикнуть, иногда заметно, иногда не заметно, смотря как он скажет.

-Мне тут по этой грязи ходить,[*]. Ну [*], вот [*] [*]!Никогда больше не буду ходить [*] ходить по этой [*] грязи, -восклицает Вильгельми по середине пути. Я хоть и пытался не обращать внимания, всё же удивился, ведь на сей раз на ваших глазах он сказал маты выраженные существительными и прилагательным. Ни разу не слышал от него такого.

Всё же когда я вышел из грязной тропы, я сразу же замечаю тропу в германский лес. Она была хорошо заметна, так как был солнечный и поэтому рассыпанные стёкла так блестели, что чуть не ослепили меня и поэтому как только я вошёл туда, первые несколько минут вряд ли что мог разглядеть, так как в лесу было не так светло и тепло как за его пределами. Когда подоспел Вильгельми, мы пройдя малейшее количество шагов, услышали крики. Когда я прислушался то услышал визги, а когда простоял ещё половину от полминуты, то даже расслышал некоторые слова. Эти слова звучали как neine, bite, mein fuhrer и тому подобные немецкие выкрики радости и в тоже время страха. В основном крики доносились женские. Я тут же представил радостную эсэсовскую шатенку с фуражкой на голове, но кто по настоящему скрывался за деревьями, я никогда не узнаю, да и вы тоже.

Куда мы шли, я не обращал никакого внимания, мы шли просто по тропинке. Он чём думал Вильгельми, я не знаю, но наверняка либо о том, какой сувенирчик привезти своей жене на годовщину 2 -х летия свадьбы или о том, сколько он убъёт немцев в поединках своего сумашествия и гордости славянского народа, которые либо прибавят авторитет его чести, либо унизят и преподадут черезвычайно жестокий урок в драке и самообороны защитника отечества. Мне плевать, о чём думает этот тупой поляк в болгарской форме, да и со смешной фамилией, меня больше волнуют свои мысли, ведь если Вильгельми проговорится перед пограничниками, то нас обоих к стенке перед стволами немецких пистолетов -пулемётов конструктора Шмайссера.

У меня как и у всех других людей были мечты. Мечта, которая близилась к исполнению, так это побывать в германском городе Бреслау. Мечта, которая была очень ко мне близкой, примерить эсэсовскую форму одежды. Желательно группенфюрера. Группенфюрер -звание СС и СА соответствовавшее званию генерал -лейтенанта.

Вот мы доходим до цементной конструкции. По бокам торчали две огромные трубы, причём слева они в горизонтальном положении простирались вдаль леса, вплоть до ...

А вот еще одно произведение, которое я буквально выбил из него, взяв его с собой на репетицию одного спектакля:

Размышления у парадного подъезда

Было это давно или недавно - неизвестно. Известно лишь, что это однажды случилось в моей жизни. А ведь и такое возможно. Иногда я начинаю путать то, что произошло недавно с тем, что произошло давно. Однажды я на вчерашний день подумал так, будто он произошёл неделю назад, и наоборот. В жизни всё возможно, если ты педантичен. Если твоя жизнь идёт по расписанию, ты непременно добъёшься успеха, но на счёт провалов в памяти не гарантирую, так как твоя жизнь станет однообразной, но очень интересной.

Однажды я стал свидетелем репитиции какой-то индийской комедийной драмы. Несмотря на то, что роли актёров были довольно трагическими, их исполне6ние стало настолько комичным, что роли совершенно отходили от оригинального сценария. Смерть старика с каждым новым повтором казалась мне не печальной, а скорее наоборот. Если вырезать эту сцену и поставить, как короткометражный фильм, получится неплохая комедия. Если-бы сцены были-бы намного медленнее по исполнению, то получилась-бы тогда классическая драма. Ну а идея на счёт смерти старика через падение со стула мне очень понравилась. И добавляется элемент сатиры, и, в какой-то мере, идёт острая трагедия. Последняя сцена приобретает очертания криминальной драмы, в которой есть и элемент триллера (в самом начале, когда сын роется в доме спустя год странствий во время сна отца), и религиозный момент раскаяния отца за сына, после чего жизнь отца обрывается. Упорная работа над ролями, раскрытие души героев, всё это придаёт репитиции интерес, который теряется в ходе выполнений обязанностей. В какой-то мере становится скучно, но это возможно побороть, не будь я человеком.

Окружение было странное. Человек, играющий сына, был комичен и не очень серьёзен. К его образу не очень подходила такая серьёзная роль. Он бы подходил к роли либо комичного персонажа второго плана, либо главного героя истории, каждый раз попадающего в мини-истории. Режисёрша ставила на компьютере звуковое сопровождение, так что актёрам приходилось просто раскрывать рты. С каждым новым повторяющимся дублем она давала новые указания, дожидаясь хотя-бы каких-нибудь примитивных успехов. В какой-то мере я сам начал ощущать себя режисёром. Её помощница изредка изчезала из комнаты, в которой разворачивались события. Она так-же диктовала свои мнения и коментировала недостатки актёров. Человеку, игравшему старика, досталось меньше всего стараний. Его роль была проста и комична. Его своеобразный юмор подходил к его роли, но не вписывался в сюжет. Для этого весёлого представления его участие было незаменимо. Для этого представления не вписывалась серьёзность.

Увы, к 15 годам это увлечение у моего внука прошло, зато он полюбил современную музыку - тяжелый рок. Коллекционирует на своем телефоне тысячи композиций: у него было около двух тысяч, а у его приятеля 5 тысяч, и он решил, что у него будет 10 тысяч. Я послушал несколько мелодий, различий между ними не нашел. И потому решил, что нормальному человеку вполне хватит и пары подобных произведений, ну от силы трех, чтобы насладиться этой дребеденью по самые уши.

Так вот, возвращаясь к нашим баранам - с Толстым сравнивать себя нельзя. Толстой - гигант, титан. Поэтому с Киплингом сравнивать можно, а с Толстым нельзя.

Утром я сходил к Радха Кунде, планируя что-либо купить из продуктов. Мелочи уже не было и я думал, как бы улизнуть от бдительных брахманов. На площадке с противотанковыми ежами сидел садху. С ним рядом кто-то был. Хотел проскочить мимо, но он заметил меня. Я пошел на сближение. Он мне чем-то нравится. От него, так же, как и от Махараджа, веет спокойствием и весельем: в глазах его - веселые искорки. Я поприветствовал его и прошел дальше. Он что-то сказал мне.

Дошел до спуска к Шьяма Кунде. У воды стояла толпа народа. Я сразу же пошел на перешеек, дошел до алтаря со стопами, проскользнул мимо брахмана и пошел по южной стороне. Перешел на западную сторону, почитал мантру, передвинулся в дальний угол около выхода. Сделал мудру и закрыл глаза. Меня кто-то окликнул. Передо мной стоял вчерашний проситель с пустым взглядом. Он протягивал ко мне руку. Я взглянул - в раскрытой ладони лежали три монеты. Просил ли он у меня или предлагал их мне - я не знаю. Думаю, что все таки это он так отреагировал на мой вчерашний жест - дай мне. Я закрыл глаза и застыл в прежней позе. Открыл глаза через некоторое время - просителя не было.

Вернулся домой, стал писать. И тут появилась Сати. Попросил ее о последнем одолжении: продать мне 1700 рупий за 1000 рублей. Она согласилась. Принесла 2000, я ей 300 сдачи. Чувствую себя как Крез. Хотя все эти рупии мне и не пригодятся, но я предпочитаю иметь прочный тыл. Даже когда я замышляю какие-либо действия авантюрного плана, всегда планирую пути отступления и держу что-либо в резерве на случай неблагоприятного развития событий.

Затем была ягья. После ягьи решил сходить на Кусум Саровар, а если удастся, то и добраться до города Говардхан.

Вышел в 11.34. Через 20 минут был на Кусум Сароваре и, не останавливаясь, двинулся дальше. Через час, в 12.37 вошел в г. Говардхан. На самом деле - это очень маленький городок, но на всех картах значится как город. Я узнавал те места, где мы проходили ночью 11 года. Но тогда я видел только освещенные фрагменты, которые выплывали из темноты. Сейчас же я видел все: дома, которые в темноте были невидны, общую перспективу.

Пристроившись за толпой паломников, я оказался в храме. Слева около храма была кунда. Ступени вели в помещение. Перед входом возвышался пьедестал, на котором стояла корова в полметра длиной (я не помню, каменная или металлическая). Из вымени ее торчали краники. Народ ополаскивал руки водой из этих кранов, а потом пил эту воду, набрав ее в ладонь. Некоторые набирали воду в полиэтиленовые бутылки. Я тоже всполоснул руки и сделал три глотка. Спустившись внутрь, увидел алтарь слева в глубине. Подошел, поклонился. Молодой брахман подозвал меня, нанес тилаку, накрутил оранжевую нитку на правое запястье, завязал узел и требовательно показал на поднос для подношений.

Я вынул 10 рупий и положил. Брахман сказал, что так не годиться, я должен положить 100 рупий и стал показывать на щит, на котором на хинди было что-то написано и стояли расценки - 51, 200, 300 и т.д. Я понял, что это прайс на религиозные обряды, но никак не на подношения. Я же ничего не заказывал, кроме того, брахман требовал сотню, а в прайсе этой суммы не было. Я достал еще одну десятку и положил на поднос, но брахман властно отверг мое подношение. Я забрал десятку и пошел прочь. Брахман остановил меня и потребовал сотню. Я сказал, что у меня нет сотни рупий. Он потребовал у меня кошелек для проверки. Я заявил, что это беспредел и пошел, но он выпросил у меня десятку. С чем я и ушел, напутствуемый его словами (бранью?). В храме алтарей больше не было, у стен стояли киоски, в которых продавали параферналии.

Я пошел к выходу и тут мне наперерез двинулась толпа старичков, до этого мирно сидевших у стены. Старики были хорошо и опрятно одеты. Они стали требовать деньги. Я вынул последнюю бумажку в 20 рупий и отдал ближайшему ко мне. Остальные загалдели, рванулись ко мне с протянутыми руками. Стали хватать за плечи. Я решительно направился к выходу и, воздевая руки к небу, стал орать: "Это беспредел, харибол! Это беспредел, харибол!". На лестнице они отстали от меня. За этой сценой с интересом наблюдал народ, входивший в храм. Я вышел из храма и понял - впредь с такими стариками-разбойниками нужно быть пожестче и денег им не давать. Они приходят в храм развлекаться и обирать доверчивых туристов.

В 8 году мы были в Нандаграме. Посетили храм. Благообразный интеллигентный брахман сопровождал нас. Когда выходили из храма, я замешкался и отстал от группы. На ступенях храма меня окружили местные жители стали орать, что-то требуя. Громче всех орал благообразный интеллигентный брахман. Я испугался и стоял в кругу рязьяренной толпы, со страхом озираясь вокруг. Кольцо орущих сжималось и я не представлял, как мне выбраться из него. Неожиданно в круг ворвался Шри Виграха, расталкивая народ. Он схватил меня за руку и потащил прочь от этой толпы. Из этого я понял: церемониться в подобной ситуации нельзя. Нельзя выказывать испуг - могут бесцеремонно залезть в карманы, отобрать кошелек, сумку и т.п. Надо спокойно идти сквозь толпу, руками отодвигая мешающих пройти.

Я шел по безлюдной улице: ни лавок, ни людей, никого. Но вот улица вышла на центральную, широкую магистраль. Толпа народа, автомобили, рикши, коровы. Все как в хорошем индийском городе. Лавки на каждом шагу, полицейские с бамбуковыми палками. Продолжения на противоположной стороне парикрамной дороги не было и я, повернув направо, пошел по центральной улице. У лотка с часами я купил часы для Ярослава с секундомером за 150. Часы для Ярослава, купленные мной в Дели, я благополучно разбил о каменный пол в своей келье в Радха Кунде. Новые часы были точно с таким же циферблатом, отличались только корпусом.

На карте где-то должен был быть поворот налево - продолжение парикрамы. Найдя поворот с помощью полицейского, я свернул в него и скоро вышел из города. Дорога была пустынной. В одном месте от дороги отходила тропинка. Я свернул на нее. Некоторое время шел по ней. Но вот тропинка раздвоилась - одна пошла к Говардхану, другая - к строениям из коровьего навоза. Строений было много. На тропинке играли дети, значит, скоро будет поселок. Строения выглядели мрачновато и я подумал: достаточно ли дружелюбны племена, населяющие данную местность? Не закатают ли они одинокого путника в навоз? И не замуруют в стене какой-нибудь хижины?

Тропа вывела к кирпичным строениям. Я увидел проход во внутренний дворик. В проеме виднелись сидевшие на земле женщины и дети. Дальше виден был выход на проезжую дорогу. Я было направился в этот проем, но тут увидел проход вправо, за ним просматривалась мощеная плиткой дорожка. Я решительно направился туда и обнаружил, что этот проход ведет к дороге, куда я и выбрался. Я долго шел по дороге, соображая, что в прошлый раз мы шли по тропе около Говардхана, никакой дорогой не пользовались. Значит, вторая тропинка пролегала рядом с Говардханом.

Вдалеке впереди я видел группу парней, да за мной в отдалении супружескую пару. Очень хотел пристроиться к какой-нибудь группе паломников, совершающих парикраму вокруг Говардхана, но никого не было видно. Наверное, было очень поздно. В 11 году эти места мы проходили в полной темноте. Я даже не представлял, что здесь может быть город. Решил, на всякий случай держаться этой супружеской пары, не вырываться далеко вперед, а по возможности идти рядом с ними.

Во время одного из поворотов головы я обнаружил, что за мной идут двое парней лет 18. Хорошо одеты, но босиком. Значит, совершают парикраму. Вскоре они обогнали меня, но затем свернули, перешли дорогу, прошли мимо каких-то реликвий, но почтения им не выказали, затем снова перешли дорогу, оказавшись, таким образом, у меня за спиной. Супружеской четы нигде не видно. Я один на пустынной дороге, не считая парней. Мне это не нравится.

Ну что ж, приключения начинаются. Я прикинул свои возможности: правая рука в мешочке для четок - не будет возможности для хорошего размаха. Зато в левой руке у меня хворостина с шипами, я ее выломал еще на выходе из Радха Кунды для защиты своих светозащитных очков с дырками от обезьян. Значит, вся надежда на хворостину.

Решил пропустить ребят вперед и, увидев водоем, в котором плескались буйволы, пошел к нему. Полюбовавшись на буйволов и убедившись, что ребята ушли далеко вперед, я вернулся на дорогу. Теперь они не смогут подкрасться ко мне сзади (прости меня, Кришна, что я так думаю о ребятах, которых не знаю). А для нападения спереди им нужно остановиться и ждать меня. Что ж, я постараюсь подготовиться.

Между дорогой и Говардханом стоят железобетонные столбы с колючей проволокой, чтобы защитить растительность от нежелательных гостей, коров, наверное. В одном месте изгородь была нарушена и вглубь вела колея. Я решительно свернул вправо и пошел к Говардхану. Передо мной был лесок из деревьев. На всем протяжении, куда ни повернись, под деревьями торчали пни. Оказалось, это были обезьяны. Сидели, почти не шевелясь. Их то я и принял за пни.

Прошел лес и увидел людей, идущих по тропе: это были мужчины, совершавшие парикраму. Одна группа уже прошла вперед, вторая подходила к развилке, к которой устремился и я. И вот я на тропе. Я узнал место, где в прошлый раз я построил 2 домика из камней. Рядом было дерево, окольцованное каменной кладкой у основания - скамья для усталых путников. Я встретил и небольшой желтый храм, который сфотографировал в 11 году. Вскоре я достиг оконечности парикрамной тропы. Под острым углом она огибала холм с запада и устремлялась на север. До этого я шел на юг по тропинке, огибавшей Говардхан с востока.

Посмотрел на часы: 13.41. Хорошо иду - 12 километров за 2 часа. Если идти в таком темпе, то через 2 часа буду дома. Но вряд ли. Начнет сказываться усталость, скорость снизится вдвое, значит, дома буду через четыре часа, где-то часов в 18.

Я пошел на север, солнце стало светить в спину. Остановился, выпил 3 глотка. Осталось пол-литра. Воду я купил после Кусум Саровара, еще не доходя до города Говардхан. Слева и справа посадки молодых деревьев, защищенных сеткой. Перед деревьями - баннеры, которые гласят: деревья посажены State Bank of India. Еще баннер, это уже другой банк. И еще один банк. Банки соревнуются между собой, кто больше деревьев посадит вокруг Говардхана. Это радует. Бизнес и духовность - это великолепно. В ведические времена бизнес и духовность всегда были вместе.

Слева от дороги - Сурабхи Кунда. Я уже устал. Сделал поклон в сторону кунды, потоптался на месте и двинулся к кунде. Сурабхи - это корова, дарующая счастье. Зачем же отказываться от счастья? На берегу - небольшой храм. Я уже недоверчив, обхожу его по горячим каменным плитам. Подхожу к кунде. По ступеням спускаюсь к воде, вспоминаю, что в сумке у меня четки, которые я должен окунуть во все священные источники. Делаю подношение кунде, Достаю четки, опускаю в воду и полощу их. Поднимаю голову - от меня отходит брахман в оранжевом. Очевидно, интересовался: чем это я занимаюсь в его кунде? Подходит к кунде супружеская чета. Надеюсь, мы уйдем вместе и я пристроюсь к ним. Смачиваю водой ступени, становлюсь ногами на мокрые камни. Хорошо.

Супружеская чета не торопится, решили основательно отдохнуть. Ну что ж, тогда я пошел. Выхожу на тропу. Колючка вонзается в ступню, вынимаю. Еще одна. Кунда не желает отпускать. На тропе группа мужчин. Мне кажется я их уже видел. Пристраиваюсь за ними метрах в 30. Вместе веселей. На Говардхане вижу голубую корову, близко, почти рядом. У нее маленькая, заостренная морда. Она светло-серой масти. Это благоприятный знак. За время обхода Говардхана я трижды встретил голубую корову. А вот павлина ни разу. В 11 году я один раз встретил павлина и сфотографировал его.

Движемся по песчаной дороге. Идти еще далеко. Солнце жарит. Ступни болезненно отзываются на каждый камешек. Скорость упала. Значит, контрольное время - 18 часов. Продолжаю путь. Слева строение из кирпича, справа изгородь из колючей проволоки, чтобы туристы не растащили Говардхан на сувениры и не загадили полиэтиленовыми и бумажными пакетами, бутылками и другим мусором. Впереди все те же мужчины, за ними - матаджи, светлые волосы - европейка. Откуда она взялась? Бреду за ними метрах в 50. Ловлю себя на том, что смотрю под ноги. Смотри на Говардхан, когда еще придется полюбоваться им? Смотрю вперед - матаджи исчезла. Может это был мираж? Прохожу мимо высокого кирпичного забора слева. Поднимаю голову - на заборе обезьяны. Прохожу мимо кованных решетчатых ворот в проеме изгороди. Внутри, во дворике, девушка - европейка. Но другая. Наверное, здесь гест-хаус, либо какой-то ашрам. Надо запомнить. Дорога приводит к узкой улочке: слева строения, справа - храм, посвященный Говардхану. В 11 году здесь народа было - не протолкнуться. Сейчас свободнее. Народа почти нет. Нам что-то рассказывали об этом месте.. Якобы это язык Говардхана. Язык посреди Говардхана? Может, говорили о другой части тела Говардхана, а я все перепутал? Язык находится на Радха Кунде.

Парень несет три глиняных кружки молока. Мне тоже не мешало бы подкрепиться. От храма, перпендикулярно основной тропе, идет узкий переулок. Слева и справа одни лавки, торгуют молоком. И в глиняных горшочках на 250 мл и в маленьких бумажных стаканчиках на 100 мл. Сверху - лепестки роз. Прошелся по переулку до средины. Дальше торгуют четками и другими параферналиями. Повернул назад. Надо выбрать продавца и купить молока.

Подхожу к одному и спрашиваю, сколько стоит стакан. Он говорит: панч, пять, показывает пять пальцев. Понимаю, что пятьдесят. Достаю 50 рупий. Он отрицательно машет головой. Неужели 500? Нет, всего лишь 5 рупий. Достаю 10, отдал, получил стакан, жду сдачу. Он протягивает еще блюдце из листа банана с шариками. Не помешает. Забираю все. Стакан с молоком подношу к губам. "Нет!" - кричит продавец. Молоко я должен отдать Говардхану, машет рукой в сторону храма. Ну что же, Говардхану так Говардхану, кто бы спорил. Здесь молоко не для людей.

Вхожу на площадку храма, отгороженную от тропы металлической изгородью. Вижу алтарь. Вижу камень, которому поклоняются. Но что делать дальше? Поставить стаканчик и уйти? Я не вижу ни пустых, ни полных стаканчиков перед алтарем. Ладно, стану в стороне, понаблюдаю, что делают другие. Около алтаря брахман, сидит на соседнем камне. Толпа людей, сидящих у торцовой стены. Все с интересом наблюдают за мной. Я спокойно жду, когда кто либо покажет, что делать с подношением.

Обращаю внимание на потеки молока на камне, на лепестки роз у основания камня. Все ясно, я взбираюсь по камням к алтарю. Лью молоко с лепестками на один камень, на другой, на третий. Поворачиваюсь, чтобы уйти. Брахман что-то говорит мне: то ли будет ставить тилаку, то ли требует денежного подношения. Берет у меня из рук банановое блюдце, отламывает кусочек от шарика, угощается. Возвращает блюдце мне. В ступни вонзаются острые камешки, кривлюсь от внезапной боли, сползаю с камней. Подношение молоком сделал правильно, никто не возражает. Вижу ящик с пустыми стаканчиками. Бросаю свой стакан туда. Теперь, что делать с шариками? Снова застыл. Наблюдаю.

Полная женщина совершила ритуал подношения молока и теперь идет с шариками. Отламывает кусочки и кого-то угощает. Остальное прячет в сумку. Все ясно. Я тоже прячу свои шарики в сумку. Я все сделал правильно - брахман сам угостился. Продолжаю путь. Пристраиваюсь к группе из полной женщины, ее дочки и сына (как мне кажется). Скорость у меня такая же, как у этой женщины, поэтому нет необходимости как-то корректировать ее. На протяжении длительного времени дистанция между нами (метров 20) не меняется.

Подошли к месту, где в 11 году видели семейство хануманов - крупных серебристо-голубых обезьян с длинными хвостами. Они гораздо крупнее и красивее макак с красным задом. Помню, когда появилась стая макак, хануманы с достоинством удалились, не желая вступать с ними в конфликт. Васудева еще кормил их бананами. Я запечатлел этот момент на фото.

Наконец пришли в город Говардхан. Я стою на обочине перекрестка и соображаю, куда идти дальше? Налево, вдоль оживленной трассы? Но там дорога в выбоинах. Вряд ли это парикрама. Вперед, на север, продолжая путь? Да, похоже, хотя дорога на север сдвинута вправо метров на 20. Дорога там мощеная. Перехожу оживленную дорогу и уточняю путь. Да, это парикрама. Иду по ней. Слева и справа - лавки. Слева лавки с электроникой, почти каждая вторая лавка торгует телевизорами, компьютерами и аксессуарами к ним. Справа - лавки с электротоварами: провода, лампочки и прочее. Заглядываюсь на компьютеры. В одной из лавок покупаю бананы 0,5 кг. Дал сотню, получил 50. Я стою, пытаюсь вспомнить, сколько стоят бананы? Сразу не спросил. Торговец, молодой парень, подумал и дал еще 30. Итого: полкилограмма - 20 рупий. Уже придя домой вспомнил: мне же нужна кружка с подогревом. В Говардхане я об этом забыл.

Выхожу из Говардхана. На пути попадаются редкие лавки. Дорога пустынна. Иногда встречаются паломники, меряющие парикраму своим телом. Выпиваю последние глотки воды. Подкрепился шариком и бананом. Справа появляются беседки в стиле Кусум Саровар.

Неужели осталось немного? Вряд ли. Залаяла с остервенением собака. Послышался какой-то шум. Оглядываюсь: велосипедист с красными газовыми баллонами по краям велосипеда врезался в кучу гравия. Это его облаяла и бросилась на него собака. Очевидно, он оглянулся и потерял управление.

Справа вдоль кирпичной стены роют какие-то траншеи, оставляя посередине полосу земли с растущими деревьями. На тротуаре вынутый грунт, идти тяжело, камешки острые. Ощущение такое, что подметки стоп полопались. Двое мальчишек выпрашивают деньги. Один, настырный, долго идет за мной. Объясняю ему (или самому себе?), что хочу видеть Индию полную достоинства и гордости.

Слева тянутся поля. Некоторые места огорожены. Огромное пространство - пустырь огорожено низким кирпичным забором. Продается. Купить, что ли? Очень хорошая дача была бы. А вот еще один участок. Он застроен. Какой-то игрушечно-красивый дом с куполами. Гест. Радха Кунда застраивается. Предприимчивые и состоятельные жители будут делать бизнес на паломниках.

Появляется баннер поперек дороги. Наверное, это Радха Кунда. 17 часов с копейками. Передо мной огромный купол храма. Дамодар рисовал его на плане, как ориентир. Я абсолютно не помню его по 11 году. Наверное, я тогда был таким усталым, что смотрел только под ноги. Ажурное решетчатое строение. Три купола. На них белые флаги с горизонтальным полумесяцем и точкой над ним. Такие флаги видел в Рыбацкой деревне в Пури. У выхода трое мужчин с фартуками просят подаяние. Я прохожу мимо. Радхе, Радхе. Втягиваюсь в улочку. Где-то рядом дом. Вот наконец вижу знакомое место. Туча старух , дежурящих у ворот. Наверное, им нечего делать дома, Нет необходимости присматривать за маленькими детьми, готовить еду, наводить порядок . Они сидят с раннего утра и до позднего вечера. Все опрятно одеты. Наверное, это для них развлечение. Радхе, Радхе, прохожу мимо. Я бабу. Я не обязан давать. Это я так придумал для самоуспокоения.

Открываю ворота, вхожу во двор. Парикрама для меня еще не закончена. Нужно еще пойти к Радха Кунде и окунуться. Вот только сниму с себя все лишнее: сумку, очки, четки, панаму и пойду налегке.

Появляется Сати. Она еще не уехала? Она сейчас уезжает. Возвращает мне иголку с огромным ушком и черные нитки. " Я совершил парикраму. Как Вы думаете, вокруг чего?". "Вокруг Говардхана". "Вы угадали. Мне остался завершающий штрих - окунуться в Радха Кунду". Снимаю с себя все. Присел. Прилег. А вдруг не хватит сил встать?

Вижу Сати, везущую по двору свой чемодан. Поднимаюсь. Закрываю дверь. Иду к воротам. Немного провожу. Выхожу за ворота. Сати нигде нет, ни в переулке напротив ворот, ни в переулке направо. Ну что ж. Мы вайшнавы, вечные странники в этом мире. Уходишь - счастливо, приходишь - привет. Это из песни. У нас - Харе Кришна, Харибол, Радхе Радхе.

Я иду к Радха Кунде. Подхожу к спуску. Пожилая женщина, торговка, сует мне металлическое блюдце с цветами - подношение Радха Кунде. Показываю, что у меня нет денег. Она машет рукой. Сует коробок со спичками. Я иду к цепи, вделанной в ступени. Ставлю блюдце на ступеньку, сажусь рядом. Появляется хелпер - помогатель, он мне все расскажет и покажет, а потом слупит 100 рупий. За все надо платить., особенно за информацию. Я его не вижу, слышу его голос. Не обращаю внимания. Вынимаю фитилек из тарелки, аккуратно ставлю на каменную ступеньку, поджигаю. Беру блюдце в левую руку, хелпер тарахтит своими инструкциями. Я беру цветок, круговыми движениями предлагаю Радха Кунде, бросаю в воду и так все цветы, потом лепестки роз. На тарелке остаются зерна риса и красный порошок. Опускаю руку в воду, смачиваю пальцы, делаю тилаку красным порошком у себя на лбу. Затем остатки содержимого бросаю в воду. Хелпер мчится помогать другой жертве.

Скидываю рубашку, штаны и в трусах спускаюсь в воду. В руках держу цепь, иду осторожно задом наперед. Ступени под водой покрыты тиной, очень скользкие. Поскользнешься, останешься без зубов. Захожу поглубже, приседаю. Вода с шумом смыкается над головой. Еще два раза. Выхожу, обтираюсь гамчей. Обвязавшись гамчей, избавляюсь от мокрых трусов, одеваю свою одежду, беру блюдце со спичками, иду к доброй женщине. Отдаю ей. Она что-то говорит, не понимаю ее. Помощница-внучка лет шестнадцати объясняет мне по-английски: можешь заплатить сегодня вечером или завтра или послезавтра. Окей, меня устраивает. Благодарю и ухожу.

Пришел домой, принял омовение, волосы потом вымою, завтра. Замочил в ведре курту и штаны и спать. Ноги гудят.

Мое время в пути: 11.34 - вышел, 12.40 - достиг города Говардхан, 13,41 - поворот обратно, 17.20 - вернулся. Итого: 5 часов 46 минут длилась парикрама вокруг Говардхана..

Траты: еда - 40, прочее 160. Всего: 200.

26,03

Ничего интересного не произошло. Сегодня у меня день отдыха. Утром собрался за продуктами. Купил картошки 0.5 кг за 20, 2 огурца - 10, отдал долг за вчерашнее подношение - 10, получил еще 2 брикета глины для тилаки. Не хотел брать, у меня уже есть три брикета, но девушка, та самая - помощница, сказала - "презент". Взял. Купил хлеб - 20. Итого: еда - 50, прочее - 20. Всего: 70.

Вернулся, стал писать, потом ягья, снова писал, час поспал. Решил поджарить картошку, благо на веранде на столе появилась необходимая для этого посуда. Нажарил картошки и весь день ел ее. Сварил суп, а может картофельную похлебку (я не силен в меню), в которую нарезал зеленого перца. Знатная похлебка получилась.

Я сижу на крыше. Вижу, как прошел поезд, судя по всему, из Дели, 13 вагонов, пассажирский. Поезд шел с севера на юг.

Обнаружил волдыри на пятках величиной с пятикопеечную монету. Завтра улетает мой самолет Москва - Владивосток. Дамодар вряд ли смог что либо сделать, значит придется брать новый билет. Это тысяч 6. На эти деньги мог бы купить приличный фотоаппарат.

На пустыре обычно пасется большое стадо свиней. Они кому-то принадлежат, их по вечерам гонит куда-то мальчишка. Неужели их держат на мясо? Вот мальчишка выгнал свиней на пустырь, хотя уже вечереет.

Проходя по нашему переулку видел картежников. Сидели, играли в карты.

Дня четыре как молодые парни штукатурят кирпичную стену изнутри. Сегодня приступили к внешней стороне.

На заднем дворе стоят железо-бетонные столбы с торчащей арматурой. Потом появились доски, перекрывающие пространство между столбами - лаги. Сейчас вижу - появилась опалубка. Будут заливать перекрытия. Меня это радует - когда закончится строительство, Махарадж сможет принимать больше гостей.

Когда совершал парикраму на подходе к Радха Кунде встретил новенький гест-хаус. Красивые здания, все комнаты с балконами. Бизнесмены не дремлют. Рядом с домом Махараджа тоже строится нечто, похожее на гест. На один этаж выше дома Махараджа. У Махараджа - 2 этажа, а там - 3 этажа. Над третьим этажом - небольшое помещение, на крыше которого я видел двух павлинов.

На тракторе с прицепом привезли щиты и доски для опалубки. Двое на прицепе выгружают.

Надо мной пролетели две большие птицы. Сначала подумал: павлины, но у них не было длинных хвостов, сзади торчали вытянутые лапы, как-будто перепончатые. Гуси? Лебеди? Пролетели с запада на восток, над моей головой.

Стемнело. На крышу вылезла крупная обезьяна, устроилась на углу. Я стою напротив нее метрах в трех. Наблюдаю за ней, она возможно - за мной, в темноте не вижу ее глаз.

27,03,

Встал в 6. Ноги зажили. Решил проверить: стоят ли рикши в 7 часов утра на остановке. Умылся, оделся, помчался. Рикши стоят. Зазывают меня. Лэйт, лэйт. Возвращаюсь. А не пойти ли к храму с огромными куполами? Дошел, полюбовался, обошел, Стал на осевой линии выверить положение по куполу и сообразил, что ось храма точно указывает направление восток - запад. А плоскость чакры на куполе перпендикулярна этому направлению. Православные храмы ориентированы точно так же: плоскость креста перпендикулярна направлению восток - запад, а лучи креста направлены в направлении север - юг. Существует мнение, что крест на православном храме - это тоже символ солнца, у которого осталось четыре луча. Иногда можно видеть на кресте и множество маленьких лучиков. Да и купола очень похожи. Между индуистскими храмами и христианскими очень много общего.

Мимо меня проходили паломники. Когда же они начали обход Говардхана, если к восьми утра уже заканчивают обход?

Вернулся. Зашил штаны. Появился Махарадж в сопровождении четырех матаджи. Одна из них переводила слова Махараджа. Я пристроился к группе, чтобы послушать. Затем подсел к группе других. Разговорились. Оказалось, группа из Краснодара. Одна из них, Татьяна, имеет ашрам в Краснодаре, который называется "Быть добру". Они собираются ехать в Гималаи в дом-музей Рерихов.

У меня сразу стало зудеть внутри: хочу в Гималаи! Они едут на джипе. Может и мне что-то обломиться? Вряд ли. Джип маленький, берет всего четыре человека. Свободных мест нет. Да и стоимость. Потяну ли? Хотя Кришна все устроил, денег мне вполне может хватить. Но зудит внутри очень сильно. Но места нет. Но Гималаи! Придется запланировать на следующий раз. Но есть призрачная надежда попасть в Гималаи сейчас. Ладно, буду держать нос по ветру, а там как Кришна распорядится. На всякий случай сегодня полностью упакуюсь и подготовлюсь к внезапному отъезду.

На ягье присутствует группа Татьяны. Махарадж куда-то срочно отлучился. Татьяна фотографирует. Сняла меня несколько раз. После ягьи сфотографировались с Махараджем. Я тоже пристроился. Она обращается к Махараджу по имени - Раджендра. Жена Махараджа объяснила ей, что это недопустимо. Даже она, его жена, обращается к нему - "махарадж".

Начал готовиться, упаковался, все теплые вещи должны быть под рукой, потому сложил их в рюкзак. Рюкзак получился увесистый. А в чемодане вроде еще есть место. Переложил куртку и брюки в чемодан. Так лучше. Меньше и легче тащить за плечами. Уложил все. Полюбовался на дело рук своих. Схожу-ка я к Татьяне, выясню, что да как. Может, мне что-нибудь и обломиться.

Поднялся на второй этаж. На дверях замок. Наверное, по святым местам бродит со своей группой. Ладно, подожду. Уже поздно вечером снова поднялся на второй этаж. Замок. Поздно, а они все где-то бродят? Вышел во двор. Спрошу-ка я у Чинту, тем более, что он бродит по двору. Подхожу, спрашиваю про Татьяну. Они все уехали. Вот такие дела. Я же точно помню, она говорила, что поедут завтра. Ну что ж, Радха не желает отпускать меня. А у меня в голове уже вертится: добраться как можно скорее до Дели и, окинув взглядом безграничное полотно расписания движения поездов, выбрать подходящее направление и дунуть в Гималаи. "Выбрать подходящее направление". Легко сказать. Я не знаю никаких направлений, кроме Ришикеша. Значит и выбирать не придется.

Прилетела красивая птаха, села на бордюр крыши, вертит головой. Светло коричневая, длинный изогнутый клюв. На голове хохолок как ирокез. Вспорхнула, перья на крыльях пестрые.

Молоко - 30, хлеб - 20. Прочее: 2 ремня - 100, пожертвование - 10. Всего: 160.