|
Декабрь 1970 года. Сессия досрочно сдана, заполнены многочисленные анкеты, пройдены не менее многочисленные собеседования, получен долгожданный заграничный паспорт, и я, почти не веря своему счастью, впервые в своей "взрослой" жизни еду за границу, в Индию. А точнее, я еду в Калькутту, где мой муж, Игорь, работает в Генеральном консульстве СССР.
В Калькутту я прилетела ночью. Первые впечатления: огромный и мрачный город (позже я прочитала, что Киплинг назвал Калькутту "городом ужасающей ночи") и повсюду люди - идущие, сидящие, спящие вповалку на тротуаре. Первые впечатления оказались довольно верными. Город действительно был большой. В это время население Калькутты - столицы штата Западная Бенгалия, по разным оценкам, составляло около 4-5 миллионов человек, а Большая Калькутта, включая пригороды, насчитывала 9 - 10 миллионов. И эти оценки были весьма приблизительными, так как учесть людей, которые ютились в хибарках, построенных из картонных ящиков или тростниковых циновок и периодически разрушаемых ливнями и ветрами практически невозможно. А сколько народу жило просто под открытым небом!
В чем-то история Калькутты перекликается с историей Санкт-Петербурга. История Калькутты начинается в конце 17 века. В 1690 году агент "Бритиш Ист Индиа Компани" Джоб Чэрнок купил у местного землевладельца три деревушки и основал здесь представительство этой компании. С точки зрения торговых интересов месторасположение города выбрано удачно. Он расположен на берегу реки - Хугли, на востоке протекает крупнейшая река Индии - Ганг. Кроме того, город был хорошо защищен соляными озерами, находившимися вокруг него. В 1772 году Калькутта становится столицей Британской империи. На протяжении полутора веков англичане обустраивались в Калькутте с размахом: огромные площади, широкие проспекты, величественные дворцы, красивые здания. В 19 веке о Калькутте писали как о "городе дворцов". Об этом периоде до сих пор напоминают многие места и здания.
Город, также как и Петербург, строился на заболоченных пространствах. Калькутта находится в дельте реки Ганг, в 140 километрах от Бенгальского залива. Вся местность испещрена речками и речушками, соляными озерами и болотами. Если добавить к этому, что девять месяцев в году температура здесь выше 30 градусов и, по крайней мере, три месяца идут тропические ливни, то можно представить, с каким трудом возводился город. Поэтому про Калькутту, как и про Петербург, говорят, что город стоит на костях возводивших его людей. Сходным между Петербургом и Калькуттой является также и то, что в итоге эти города перестали быть столицами. В 1911 году столица Британской империи переносится в древнюю столицу Индии - Дели. Дели находится гораздо севернее Калькутты, этот город дальше удален от океана и больших рек и хотя там тоже очень жарко большую часть года, но климат сухой и более здоровый. Самоуверенность английских имперских чиновников, не желавших признать, что место древней столицы Индии выбрано не случайно, дорого обошлась британской казне, а вернее, как это всегда бывает, английскому налогоплательщику - на ветер, а точнее в воду, были выброшены миллионы фунтов стерлингов. О жизни миллионов индусов, погибших на строительстве, никто и не вспоминал.
Когда я приехала в Калькутту, от ее красоты и величия мало что осталось. О былой славе напоминали лишь отдельные здания и памятники архитектуры.
Одно из старейших зданий Калькутты - форт Уильям, первое оборонительное сооружение, построенное англичанами еще в конце 17 века. Территория форта на берегу реки Хугли занимает пять квадратных километров.
В центре города располагается большая площадь - Майдан. На площади находится и огромное здание Виктория мемориал - весьма помпезное сооружение, построенное из белого джайпурского мрамора в неоклассическом стиле и посвященное памяти королевы Виктории. Как ни парадоксально, здесь же в конце 60-х годов был воздвигнут памятник Ленину, за что наш генконсул был удостоен ордена Трудового Красного Знамени. Не знаю как королева Виктория, но Владимир Ильич должен себя чувствовать не очень уютно рядом с громадиной, воздвигнутой в честь той, кто олицетворяла все те идеалы, с которыми он с таким упорством и не без успеха боролся.
На площади возвышается 50-метровая колонна "Шахид Минар", построенная в начале 19 века в ознаменование заслуг сэра Октерлони, "правителя и завоевателя Непала" - так было написано на колонне. До 1969 года она так и называлась - памятник Октерлони. Свое нынешнее название памятник получил в честь борцов за независимость Индии. По-моему эта колонна очень напоминает колонну, воздвигнутую в честь Нельсона на Трафальгарской площади в Лондоне. С этой колонны открывается прекрасный вид на центр Калькутты.
Для меня эта площадь памятна событиями начала 1972 года. Муджибур Рахман, новый лидер только что созданного государства Бангладеш, находясь проездом из Дели в Дакку, выступал на этой площади. Бангладеш, образовавшаяся на месте Восточной Бенгалии, составляла совсем недавно, до раздела Индии на Индию и Пакистан, одно целое с Западной Бенгалией. Образование на месте Западной Бенгалии независимого государства вновь всколыхнуло в этом районе никогда не угасавшие мечты о Великой Бенгалии. Муджибур Рахман пользовался в Калькутте огромной популярностью. Послушать его собралось огромное количество народа. Позднее я узнала, что на площади в тот вечер собрался, как минимум, миллион человек. Мы тоже отправились туда, хотя ни я, ни Игорь еще в тот момент и не подозревали, что через пару месяцев наша жизнь окажется, на многие годы, связана с Бангладеш. Над площадью разносился многократно усиливаемый микрофоном голос Муджибура. Было сумеречно, в тропиках всегда темнеет довольно рано. Чтобы хоть что-то увидеть, мы забрались на одно из немногочисленных деревьев, растущих на площади. Но это мало помогло -вокруг было лишь море голов. Но то, что мы залезли на дерево, возможно, спасло нам жизнь.
Когда Муджибур кончил говорить, часть народа, стоявшая вдалеке, решила во что бы то ни стало пробиться вперед и взглянуть на него, а те кто стоял впереди, повернули назад. В результате началась ходынка. Как мы потом прочитали в газете, были убитые и раненные. Удивительно. Как история повторяется даже в жизни каждой семьи. Я вспомнила рассказ мамы, пережившей нечто очень похожее в день смерти Сталина. Они с папой попали в страшную давку, в результате которой погибло множество народа, и их спасло только то, что они залезли на фонарь.
Рядом с площадью находятся основные административные здания города, в том числе и монументальное здание, в котором в колониальные времена располагалась канцелярия вице-губернатора, а сейчас - администрация штата Западной Бенгалии. Интересно название здания - "Райтерс билдинг". Это можно перевести как "Здание писателей" или "Здание пишущих", что, на мой взгляд, будет ближе к истине. По моей теории оно стало так называться, поскольку люди, работавшие в здании, занимались в основном любимым делом всех чиновников - бумагомаранием.
Как я уже говорила в то время, когда мы жили в Калькутте, город пришел в запустение. Позже, в середине 80-х годов, тогдашний премьер-министр Индии, Раджив Ганди, назовет Калькутту "умирающим городом." Это очень точно передает ощущения, которые возникали и у меня от Калькутты. Величественные дворцы обветшали, прекрасные здания на центральных улицах почернели и начали разрушаться.
Разрушались они под воздействием времени, дождей и солнца, а также от того огромного количества народа, который умудрялся втиснуться в них. Когда я гуляла по улицам, я старалась держаться подальше от стен - меня не оставляло ощущение, что здание в любой момент может рухнуть. Правда гулять по улицам Калькутты - удовольствие небольшое. Во-первых, чаще всего на улице удушающе жарко и влажно. А вечером, когда жара чуть - чуть спадает, как и везде в тропиках, быстро темнеет. Освещаются же только центральные улицы, да и то слабо. Именно поэтому город и показался мне таким мрачным, в день моего приезда, когда меня везли вечером из аэропорта. Во-вторых, на улицах вавилонское столпотворение: люди, собаки, буйволы, коровы, важно вышагивающие по тротуару или возлежащие поперек него. Плотность населения в Калькутте самая высокая в мире. Повсюду люди. Ужасающий, особенно по сравнению с московским 60-70 годов, трафик на улицах. Едут, стоят в многочисленных пробках и при этом отчаянно сигналят машины. Снуют многочисленные рикши, причем не моторикши, как в Дели, или велорикши, какие я позднее увижу в Дакке, а настоящие, т.е. люди, впрягшиеся в повозки.
На тротуарах, где они есть, тоже полно народа - люди идут, стоят, лежат, разговаривают, суетятся, ругаются, кричат. Масса снующий торговцев. Тут же можно перекусить, съев острое овощное или мясное карри, "дхал" - острое блюдо из чечевицы или, на худой конец, просто рис. Тарелкой при этом будет служить пальмовый лист. Все это можно запить соком кокосового ореха, у которого расторопный мальчишка - торговец отобьет острым кривым ножом верхушку и даже предложит вам соломинку сомнительной чистоты. А на десерт можно купить индийские сладости, которые делаются из чего-то похожего на манку и затем варятся в сиропе. Я обожала эти сладости и рисковала покупать их в самых непрезентабельных лавках. Ну а если у вас плохо с деньгами - купите на третье сладкий сахарный тростник, который так любит индийская детвора.
На улицах множество нищих, калек, часто можно увидеть и прокаженных. Их узнаешь, поскольку у них нога, рука или даже часть лица замотана какой-нибудь тряпкой. Если видно, что вы иностранка, вас сразу же атакуют или нищие, или дети, для которых получить что-то от вас, по-моему, не только вопрос выживания, но и развлечение, плюс соревнование: кто сумеет больше получить от ошалевшего от их воплей, смеха и плача иностранца.
Прибавьте ко всему этому весьма своеобразный запах, насыщающий воздух индийских городов. Адская смесь пряного запаха восточных благовоний (в каждой лавочке, в каждом магазине, кафе, ресторане непременно дымятся специальные палочки, распространяющие аромат сандала, гвоздики, розы и каких-то специй), выхлопных газов, коровьего помета, дыма и острого аромата готовящейся прямо на улице еды, пальмового и сезамового масла, которыми многие индусы обильно смазывают кожу и волосы, и вонь от человеческих испражнений. Надо сказать, что общественных туалетов, во всяком случае тогда, в Калькутте не было, и поэтому, застигнутые врасплох жители города, ничуть не смущаясь, справляли нужду прямо на улице, разве что не на самых центральных улицах. Меня всегда поражало с какой непринужденностью они это делали. Идут по улице два вполне приличных господина, приостановятся, не прерывая оживленной беседы, один из них присядет, отведя в сторону полу "дхоти" (тип национальной мужской одежды, нечто среднее между штанами и юбкой - кусок белой ткани, обматываемый вокруг талии и пропускаемый между ног) и продолжая беседу, а через пару минут, глядишь, уже идут дальше. Для многий мужчин, носивших еще более примитивную одежду - "вешти", представлявшую собой кусок прямоугольной ткани, просто обмотанной вокруг бедер, проблем вообще не возникало. Интересно, но я никогда не видела, чтобы женщины делали тоже самое на улице.
Несмотря на отнюдь не экзотические запахи, витавшие в воздухе, удушающую жару, толчею, непрекращающийся гвалт, я сразу же полюбила Калькутту и благодаря ей - Индию. Полюбила индийскую культуру. Особенно потрясла меня архитектура индуистских храмов - такая изысканная и непохожая ни на какую-либо другую. Очаровали меня индийские танцы, таинственный язык жестов и мимики, которым в совершенстве владеют индийские танцовщицы.
Полюбила я и индийскую кухню - острую, пряную. "Карри", "тандури чикен", "дхал", "чапати" - все эти слова звучали для меня как музыка. И до сих пор индийские блюда - одни из моих самых любимых. Кстати сейчас и у нас в стране можно часто услышать слово карри или, как чаще говорили раньше, кэрри. А что это такое, мало кто знает. Некоторые думают, что это блюдо индийской кухни. На самом деле, карри - это приправа, в которую входит множество специй. Здесь тмин и перец, горчичные зерна и гвоздика, куркума и корица, чили и имбирь, кардамон и шафран, мускатный орех. Обязательным ингредиентом соуса карри являются жареный лук и чеснок. А список специй не полный. Специи смешиваются в разных пропорциях в зависимости от того, что вы готовите. Для мяса - одна смесь, для рыбы - другая, а для овощей - третья. В разных районах Индии состав смеси и пропорции специй различные. Например, мадрасское карри славиться своей остротой, а калькуттское - большим чем в других смесях присутствием имбиря.
Если уж зашла речь о еде, то как не вспомнить потрясший мое воображение калькуттский рынок овощей и фруктов. Если учесть, что в те годы в Москве мы кроме традиционного набора фруктов и овощей средней полосы, да еще строго по сезону, ничего не видели, то можно представить, как меня завораживал вид всех этих манго, папай, личо, гуав и бесконечного количества фруктов и овощей, названия которых я не знала. Иногда знала и пробовала, но здесь они имели другой вкус или выглядели иначе. Например, бананов было по крайней мере три разновидности: обычные, очень маленькие, более желтого цвета, и большие, наоборот более зеленые. Маленькие имели несколько кисловатый, очень приятный вкус. Большие обычно предназначались для жаренья, Причем из бананов не только готовят десерт, но и едят их, жаренными как отдельное блюдо. Были и обычные бананы, которые я не очень жаловала в Москве, поскольку они, на мой взгляд, а вернее вкус, мало, чем отличались от картофеля. Но здесь, сорванные только что с дерева, были очень вкусными. И это естественно. Яблоко, только что сорванное с дерева имеет очень мало общего с теми плодами, которые под этим же названием мы покупаем в магазине.
Наверное, в своей прежней жизни я была собакой, поскольку у меня очень развито обоняние, и я очень остро воспринимаю запахи и запоминаю их. Вот и сейчас, когда я писала об овощном рынке сразу "вспомнила" его запах - запах специй, которые всегда продавались там же. Воздух весь был пропитан пряным (не даром специи и пряности - это синонимы) ароматом гвоздики, корицы, кориандра, тмина, имбиря и куркумы. Куркуму называют индийским шафраном, поскольку эта специя также окрашивает рис и овощи в желтый цвет. И долго еще фрукты, купленные на рынке, лежа в вазе, источали пряные ароматы. Где бы я потом не почувствовала этот пряный аромат или что-то хотя бы отдаленно его напоминавшее, на меня тут же накатывала ностальгическая волна. Примерно то же испытывают многие русские, почувствовав за границей запах сирени или жасмина.
Рядом с овощами и фруктами продавали цветы. Там, перекрывая все другие запахи, одуряюще пахло цветами, которые в Индии называют жасмином, хотя они и не похожи на наш жасмин. Эти маленькие, невзрачные иногда желтые, но чаще всего белые цветы используются для изготовления гирлянд, которые являются непременным атрибутом любого индийского праздника. Кроме того, их вешают на шею статуям богов и богинь, которых повсюду расставлено великое множество. Начиная от крохотных статуэток, в каждом доме, магазине, офисе и вплоть до гигантских - на улицах во время праздников. Раньше гирлянды было принято надевать на гостей, но сейчас это делается только при очень торжественных встречах. В Индии не было традиции дарить цветы. Этот обычай привнесли англичане. Возможно поэтому выбор цветов довольно ограничен - в основном розы и гвоздики. Но торговцы на рынке даже при этом ограниченном наборе цветов умудряются делать удивительно красивые подарочные корзины. Почему-то в подарок было принято дарить не букеты, а именно корзины цветов. Может быть, ответ на этот вопрос кроется в дешевизне цветов, дарить букет просто даже несолидно. Так или иначе, свои первые и последние корзины цветов (потом это всегда были букеты или горшки с цветами) я получала именно в Калькутте. Я приехала туда как раз накануне своего дня рождения. Открываю глаза утром в день рождения и перед глазами потрясающей красоты и изящества архитектурное сооружение из красных и белых цветов. Любимый муж постарался. Столько лет прошло, а у меня эта корзина стоит перед глазами.
Цветочный рынок плавно переходил в основной рынок, про который легче было сказать, чего там не продавалось, чем, что предлагалось. Одна лавочка буквально налезала на другую. Часто на вывеске этих малюсеньких магазинчиков вместо обычного английского слова "shop" гордо красовалось "emporium", что в переводе значит "торговый центр". Больше всего в этих "эмпориумах" было самых различных традиционных изделий индийских ремесленников. Это и изделия из латуни - столы, подносы, кувшины, кубки, светильники и вазы, всех мыслимых и немыслимых форм, подсвечники, фигурки. Меня блеск всех этих чеканных или покрытых гравировкой вещей заворожил, и я начала покупать их в большом количестве.
Мой энтузиазм еще усугубился благодаря одному недоразумению. Я спросила продавцов из чего сделаны эти изделия . В ответ я услышала английское слово "brass", которое в словаре переводится как бронза, медь и латунь. Я почему-то нимало не колеблясь выбрала как перевод слово бронза и долго еще убеждала Игоря в том, что мы коллекционируем изделия из бронзы, покупая их просто за смешную цену. Вскоре правда какой-то добросердечный человек, по-моему, симпатизировавший Игорю и попытавшийся таким образом положить конец моим неумеренным тратам, открыл мне глаза и сказал, что это никакая ни бронза, а банальная латунь. Но это не охладило мой пыл - все равно таких вещей не было ни у кого в Москве - и интерьер нашей московской квартиры обещал стать весьма оригинальным.
Каково же было мое разочарование, когда спустя шесть лет, оказавшись наконец в Москве и обустроив свою первую квартиру, мне совсем недолго удалось потешить свое тщеславие. Буквально через пару месяц открылся магазин "Ганг", в котором все эти изделия продавались в большом количестве и очень недорого. В самый короткий срок большинство московских интерьеров заблестело и запылало, катастрофически затмевая блеск моей квартиры. Это событие нанесло непоправимый удар по репутации моего интерьера, который всего лишь несколько месяцев вызывал зависть и восхищение моих знакомых своей оригинальностью. Это был первый, и надо сказать, самый безобидный, урок о тщете тщеславия, преподнесенный мне жизнью. Кстати, задумывались ли вы над тем, что слова тщетный, т.е. бесполезный и тщеславие - однокоренные слова?
В моей нынешней московской квартире от былого "богатства", привезенного из Индии, осталось лишь несколько вещей из тех, что не продавались в магазине "Ганг". Это деревянная резная мебель, которая традиционно украшает индийский интерьер. Магазины, где продавалась такая мебель - столы, подносы, ширмы, секретеры, шкафы, занимали значительное место на калькуттском рынке. Запах мастики, которой натирали мебель для придания ей блеска, смешивался с запахом сандалового дерева, из которого делали самые разнообразные фигурки. Эти резные статуэтки из сандалового, красного и черного дерева, а также из слоновой кости и бронзы, размером от десяти сантиметров до одного метра, чаще всего изображали многочисленных индийских богов и персонажей индийского эпоса.
Особенно много было изображений бога с симпатичной головой слоненка - Ганешы, сына Шивы и Парвати. Существует множество версий появления слоновьей головы у этого божества. Вот одна из самых распространенных. На празднество в честь рождения Ганеши забыли пригласить бога Шани, и тот из мести испепелил взглядом голову младенца. Даже Шива, обладающий даром регенерации, не мог ничего сделать. Брахма посоветовал Парвати приставить ему голову первого же существа, которое ей встретится. Им оказался слон.
Ганеша - один из любимейших богов индусов. Подозреваю, что особая популярность Ганеши среди последователей индуизма объясняется не столько тем, что он бог мудрости, покровитель торговцев и путешественников, сколько тем, что одновременно он и тот бог, в помощи которого люди нуждаются повседневно - он устраняет препятствия. Удивительно, но даже книга "Океан сказаний", о которой я уже упоминала, открывается следующими словами: "Да охранит вас слоноликий, то вверх, то вниз качающий головой, словно отгоняя сонмы злых духов! " А потом уже следует славославие в адрес Шивы. И тысячу лет назад в Индии позволительно было упоминать имя сына прежде имени всемогущественного отца. Кстати, по преданию именно Ганеша продиктовал одну из самых известных книг мировой литературы - эпическую поэму Махабхарата.
Было также много фигурок толстенького, с большим нависающим над дхоти, животом улыбающегося во весь рот бритоголового мужичка с поднятыми над головой руками. Человечек мог стоять на голове, а вернее, на поднятых вверх руках. Некоторые называли эти фигурки "хэппи Будда", счастливый Будда. Другие - "хэппи мэн". Счастливого Будды никто не видел, но, действительно, встречаются такие излучающие оптимизм очаровательные толстячки. К тому же, так называть человека, стоящего на голове, занимающегося йогой, правильнее. Ведь йога - это учение о способах соединения, т.е. йоги, человеческой и мировой души. Это философское учение, являющееся частью индуизма, и буддизм - разные вещи.
Фигуры "хэппи мэна", от сравнительно небольших - 30, 50 сантиметров, до огромных и неподъемных, были всегда одним из популярнейших сувениров, увозимых иностранцами из Индии. Я хотела купить для себя фигурку "хэппи мэна" из слоновой кости. Но ограничилась фигуркой из дерева. Даже тогда изделия из слоновой кости были довольно дороги. Хотя в те годы еще не велась такая суровая, как сейчас, борьба с браконьерами, беспощадно истреблявшими слонов в погоне за слоновой костью, и на рынке можно было увидеть огромные слоновьи бивни, покрытые тончайшей резьбой с изображением целых мифологических сюжетов.
Ради справедливости должна признаться, что большую часть времени, проведенного на индийских рынках, я посвятила не лавкам, торгующим деревянной мебелью или статуэтками, а ювелирным лавкам, как и подавляющая часть женщин вне зависимости от национальности, возраста и состояния финансов. Особой любовью к драгоценностям отличаются индийские женщины. Они обожают драгоценности, это у них просто страсть. С самого младенческого возраста и до глубокой старости индианка увешена кольцами, браслетами, бусами, ожерельями, сережками. Исключением являются лишь вдовы.
Браслеты носят и на ногах. Именно у индианок эту моду переняли европейские женщины. Видимо, недалеко то время, когда начнем, по примеру индианакок вдевать украшения в нос. Если женщина не может себе позволить изделия из золота, то на ней будут все те же украшения только из серебра или даже из стекла. На худой конец, на руках вместо браслетов будут намотаны просто разноцветные нити.
В свое оправдание должна сказать, что я еще не встретила женщины, побывавшей в Индии или Пакистане, и не заболевшей ювелирной лихорадкой. Да и возможно ли требовать от женщины, обладающей хотя бы зародышем женственности и кокетства, остаться равнодушной при виде этого водопада серебра, золота, бриллиантов, изумрудов, сапфиров, рубинов, опалов, гранатов и десятка других полудрагоценных камней, буквально затоплявшего витрины магазинов. В те годы даже золото в Индии стоило очень недорого. Вернувшись в Индию через десять лет, я была поражена пустоте витрин ювелирных магазинов. Да и выставлены были в основном изделия из серебра. Изделия из него в 70-е годы просто ничего не стоило. Я до сих пор очень люблю одно серебряное кольцо с гранатами, которое купила по цене упаковки нескольких коробок спичек недалеко от генконсульства. Именно по цене спичек, поскольку вышла купить именно их, а вернулась еще и с кольцом, купленным за ту же цену.
Правда я в то время увлекалась отнюдь не изделиями из серебра или золота. Это была эпоха хиппи и у молодежи, по крайней мере в Индии, в моде были массивные тибетские украшения - колье, кольца, браслеты, которые изготовлялись из различных недрагоценных металлов и украшались фальшивыми камнями. Но стоили они дороже серебряных, наверное потому, что их охотно покупала хиппующая западная молодежь, в большом количестве совершавшая паломничество в Индию. Я ходила вся обвешанная толстенными браслетами и нашейными украшениями, к которым больше подходит не слово колье, а ошейник, по меткому определению моей бабушки. Где-то до сих пор лежит коробка со всем этим "богатством", уже через несколько лет потерявшем всякую ценность. Эпоха хиппи закончилась также неожиданно, как и началась.
Еще одним источником соблазна были магазины тканей, где также продавались сари. Индийские ткани - хлопчатобумажные, шелковые, льняные, поражали своим качеством, разнообразием расцветок, изысканностью рисунков. Самая прихотливая европейская модница всегда находила там что-то себе по вкусу. А если учесть еще, что тут же к вашим услугам находился портной, то можно понять, почему я до сих пор помню все свои платья, костюмы и пальто, сшитые в Калькутте. Портными, как правило, были сикхи. Сидит такой портной на полу в малюсенькой комнатенке поджав под себя ноги, и на примитивнейшей швейной машинке за пару дней создает копии любого туалета, который ты выберешь из купленного на днях очередного журнала мод. Все выходило точь в точь, как на картинке, и сидело потрясающе. Не пробовал, правда, использовать модели "haute couture", но думаю и с таким заданием портной-сикх справился бы.
Не в обиду всем другим индийским мужчинам будет сказано, но у меня вообще твердое убеждение, что сикхи самые красивые, самые элегантные и самые сексапильные мужчины Индии. Хотя слово сексапильные к ним не очень-то подходит. Это слово слишком современное и от него разит за версту чем-то вульгарным. А для меня образ сикха - его чалма, борода, усы, длинная белая развевающаяся одежда ассоциируется с ушедшей эпохой или со сказкой, со старинными индийскими миниатюрами. Идет по улице сикх, видно, что он очень, очень беден (нищим сикха просто язык не поворачивается назвать) и все равно вы невольно провожаете его восхищенным взглядом. Какая посадка головы, какие арийские черты лица, какая горделивая походка, какой неприступный вид - прямо принц, да и только. Конечно, я пристрастна, но женщине простительно быть пристрастной, когда речь идет о мужской красоте.
Я долгое время пребывала в абсолютной уверенности в том, что сикхи - это особая этническая группа Индии. И только позже узнала, что сикх - это просто последователь религии сикхизма. Так что если попытаться быть все-таки объективной, то окажется, что все дело не в какой-то особой красоте мужчин - сикхов,. А скорее всего в том, что из примерно десяти миллионов последователей сикхизма около девяти миллионов - выходцы из северо - западных штатов Пенджаб и Харьяна. Отсюда, вероятнее всего и арийские черты. А остальное - эффект чалмы, так украшающей мужчин. Плюс борода и усы, придающие мужчинам, на мой взгляд, значительность. Кстати борода и усы являются частью пяти обязательных элементов внешности сикха. Внешний вид каждого сикха определяется пятью словами, начинающимися на пенджаби с "к". Это "кеш" - никогда не стриженные борода, усы и волосы ( чтобы прикрывать длинные волосы и нужна чалма); "кангха" - гребень, помогающий уложить волосы; "кара" - стальной или железный браслет на правой руке; "качх" - штаны особого покроя и "кирпан" - меч. Настоящий меч даже в то время, когда мы жили в Индии, носили очень немногие. Большинство носило небольшой чисто символический кинжал, да и то не выставляя его на всеобщее обозрение.
Но что-то от рассказа об индийских тканях я явно уклонилась в сторону. Хотя почему в сторону. Сикхи - это тоже своего рода достопримечательность Индии. И если уж говорить о соблазнах, которые поджидают женщин в Индии, то опять-таки нельзя не упомянуть сикхов. Ведь это тоже соблазн, и еще какой. В те годы я слышала множество историй о пропавших или похищенных европейках, причем, чаще всего в роли соблазнителя или похитителя выступал сикх. А после того, как пропавшие или похищенные особы женского пола находились, зачастую выяснялось, что еще неизвестно кто кого похищал - сикх европейку или европейка сикха.
Но вернемся все-таки к тканям, а вернее не просто к тканям, а к особой разновидности тканей, сари. Ведь что такое сари? Это всего лишь кусок материи длиной около пяти метров, который по особенному обматывается вокруг талии и остаток перекидывается через грудь за плечо. Но этот кусок материи часто настоящее произведение искусства. Вы можете до бесконечности рассматривать сари, которые перед вами раскладывает продавец. Все они разные и все очень красивые. Есть совсем простые, красота которых заключается в великолепном качестве ткани или в ее удивительной окраске. А есть изысканные сари, расшитые шелком, золотой или серебряной нитью. На изготовление таких сари уходят недели, а иногда и месяцы. И до чего же элегантны индианки в своей национальной одежде. То, насколько сари делает женщину привлекательной, становится особенно ясно, когда индийская женщина надевает европейское платье. По-моему, мало что остается от их очарования. Такой же феномен я наблюдала и в отношении японских женщин. Они могут быть удивительно хороши в своей национальной одежде, но стоит им одеть европейскую одежду как те же женщины выглядят неуклюжими и малопривлекательными.
Менее известна, но не менее красочна одежда, которую носят индийские женщины-мусульманки: "шальвар и камиз". Это что-то вроде шаровар, как и явствует из названия. А сверху - длинная рубашка. В зависимости от района Индии, возраста женцины и моды шаровары могут становиться больше похожими на узкие рейтузы из хлопка, а рубашка превращаться в мини-платье.
Именно эту одежду одевала и я, когда отправлялась побродить по городу. Искусство ношения сари я так и не освоила. Для того чтобы его одеть и носить нужны определенные навыки. А в брюках из хлопка и в длинной рубашке навыпуск я себя чувствовала очень удобно. Гораздо удобнее, чем просто в мини платье по моде тогдашних дней.
Мало того, что сразу же становилось очевидным что вы иностранка и вы сталкивались со всеми неудобствами, проистекающими из этого состояния. Но самое главное, вы превращались в объект повышенного внимания всего мужского населения, в возрасте от семи и до семидесяти лет. Причем, если мужчины зрелого возраста проявляли свой интерес и неодобрение, кидая косые взгляды, то молодежь, а особенно мальчишки, бежали за вами, свистели, улюлюкали, особенно, если вы были одна, без сопровождения мужчины.
Дело в том, что одежда индийской женщины всегда оставляет закрытыми ноги. Открытой, скорее, может оставаться грудь, чем ноги. В те годы даже в городе многие женщины, особенно из простого народа, не носили кофточку, и грудь прикрывали чисто символически, перекинув конец сари через грудь, за спину. Но зато даже ложась спать, одевали "ночное" сари, также закрывавшее ноги. Поэтому в отличие от их европейских собратьев, если что и возбуждало или раздражало, в зависимости от темперамента, индийских мужчин, так это лицезрение женских ног.
Именно поэтому мой первый самостоятельный выход в город закончился весьма плачевно. Я собралась посетить знаменитый калькуттский крытый рынок - настоящий город в городе. Водитель довез меня до рынка и мне оставалось пройти каких-нибудь метров пятьдесят до его входа. Но не тут-то было. Вокруг меня сразу же образовалась небольшая толпа, состоявшая из мальчишек и подростков, которые что-то кричали, смеялись, свистели и при этом показывали на мои ноги. Надо признать, что мое платье соответствовало последней московской моде, т.е. по выражению моей бабушки, было длиной "до пупа". Чувствовалось, что в провинциальной Калькутте увидеть такое приходилось нечасто. При этом толпа была настроена отнюдь не агрессивно, а скорее дружелюбно. Поскольку я приехала на машине генконсульства, все догадались, что я русская и отовсюду слышалась особенно смешно звучащие в устах бенгальских мальчишек русские фразы и словечки: "Гуляй, Вася! ", "чемоданы - сумки", "Отвали моя черешня! ". Остальное я не решаюсь здесь воспроизвести - чувствовалось, что советские моряки с торговых судов, заходящих в калькуттский порт, частые посетители рынка.
Я тоже попробовала улыбнуться, и это было роковой ошибкой. Ребята помладше осмелели и ко мне потянулись руки с явным намерением потрогать наиболее доступные части моего тела. Сразу же улетучилось мое намерение посетить местную достопримечательность. Я ретировалась обратно в машину и поехала домой. С тех пор я позволяла себе выходить в мини только в сопровождении мужчин, да и то не часто, так как гораздо уютнее чувствовала себя в индийской одежде или просто в брюках и кофте.
Надо сказать, что в индийской одежде я вполне сходила за индианку. У меня были длинные темные волосы. Понятия о вреде усиленного загорания мы тогда никакого не имели, не говоря уж о полном отсутствии как в России, так и в Индии каких-либо солнцезащитных кремов, поэтому цвет лица уже через месяц после приезда стал вполне смуглым. Да и черты моего лица не столь уж отличались от индийских, сказывалось наличие татарской крови. Недаром мой муж говорил про меня, что я "восточная женщина".
Чаще всего я совершала длительные вылазки в город по воскресеньям, вместе с Игорем. Однако осуществление этих вылазок было сопряжено с определенными жертвами и риском. Речь идет о жертвах, которые вам приходится приносить, если вы хотите получше узнать такой город, как Калькутта. Вы должны быть готовы к тому, что через десять минут вы будете мокрыми от пота, что вам придется передвигаться большую часть времени, несмотря на жару, пешком, лавируя между людьми, животными, повозками, рикшами, обвешанными людьми автобусами.
Поскольку пользоваться рикшами советским людям было запрещено (нарушителям грозила высылка из страны в двадцать четыре часа), то мы иногда брали такси. Но это было весьма сомнительное удовольствие. Калькуттские такси лишь с большой натяжкой можно было отнести к разряду комфортабельных и безопасных средств передвижения. При взгляде на черно-желтую дребезжащую, помятую, побитую машину первая мысль была, что это нечто, гордо именуемое калькуттским такси, собранно из бренных останков автомобилей, найденных на автомобильных свалках, чуть-чуть подремонтировано и выпущено на линию. На самом деле это машины индийского производства с громким названием "амбассадор". Эти машины очень популярны в Индии. Они же, только белого цвета, используются, как прежде наши "Волги", в качестве машин для высшего состава индийского чиновничества. Поездка в таких такси нередко действительно была сопряжена с риском. Едешь и вдруг на повороте сама по себе открывается дверь и ты чудом не вываливаешься на дорогу. И это при том, что калькуттские таксисты, по большей части сикхи, славились своей лихой ездой. Поэтому острых ощущений было предостаточно. В Индии даже шутят, что всем таксистам заранее гарантировано хорошее перерождение, поскольку после поездки на такси даже неверующие начинают верить в бога.
Утоление жажды и голода во время наших прогулок по Калькутте также было испытанием не для слабонервных. Европейских ресторанов и тем более кафе в Калькутте тогда было очень мало. К тому же цены в них были нам не по карману, во всяком случае, мы не могли себе позволить ходить туда регулярно. Часто мы вообще оказывались в таких местах, где ничем европейским и не пахло. Приходилось перекусывать, покупая фрукты у мальчишек-разносчиков с лотков, споласкивая их под кранами прямо на улице или же заходя в маленькие закусочные, расположенные тут же под навесом. Игорь до сих пор вспоминает как он в первый раз осмелился предложить мне перекусить в такой местной забегаловке. Больше всего его поразило то, что я не только без кол****ия согласилась, но и потом долго вспоминала, как вкусно мы там поели.
На самом деле мой энтузиазм объяснялся очень просто. В то время я была абсолютно не осведомлена о всех тех вирусах, амебах, паразитах и прочей гадости, которую вы рискуете подхватить в таких местах в Азии или Африке. Через пару лет в Бангладеш я была уже более просвещенной на сей счет. Впрочем, это не означало, что мы перестали ходить в национальные ресторанчики. На такую жертву при моей любви к восточной еде я была не способна. Просто перед каждым походом в такой ресторанчик (как и перед походом в гости в бангладешскую семью) мы обязательно выпивали немного виски. Это оказалось чудодейственным средством, заставившим меня навсегда зауважать англичан, изобретших сей напиток.
Как-то я решила посмотреть, что есть на русском интернете о Калькутте. Все как будто сговорились перещеголять все того же Киплинга, назвавшего Калькутту "городом ужасающей ночи". Один сайт в заголовок о статье русского журналиста вынес следующую фразу: "Калькутта еще тот гадюшник". Другой сайт, дававший анонс о рассказе то ли американского, то ли английского журналиста - Дэна Симмонса - заинтриговал меня, и я даже нашла рассказ и прочитала его. То, как Дэн Симмонс описывает Калькутту, настолько потрясло меня, что я хочу здесь процитировать несколько строк из начала рассказа:
"Есть места, слишком исполненные зла, чтобы позволить им существовать. Есть города, слишком безнравственные, чтобы испытывать страдания. Калькутта - именно такое место. ...
До Калькутты я участвовал в маршах мира против ядерного оружия. Теперь я грежу о ядерном грибе, поднимающемся над неким городом. ...
Город этот - Калькутта. Не могу сказать, чтобы мне были неприятны эти видения.
Есть места, слишком исполненные зла, чтобы позволить им существовать."
Много абсолютно нормальных и хороших людей, совершенно не выносили и не выносят жизни в Индии и тем более в Калькутте. А чаще всего вообще на Востоке. Все их там раздражает и заставляет страдать. Они принадлежат к первой категории людей, о которых говорил Киплинг.
Я явно оказалась принадлежащей к разряду тех людей, для которых яд Востока стал сладким ядом. Этот яд, проникнув в кровь, заставил меня раз и навсегда полюбить Индию.
Автор рассказа об Индии: Наталья Беглова
|
