Chickabiddy › Зыбучие пески Мьянмы

By the old Cуле Pagoda, lookin' lazy at the sea,

There's a Burma girl a-settin', and I know she thinks o' me;

For the wind is in the palm-trees, and the temple-bells they say:

"Come you back, you Чикабидди; come you back to Mandalay!"

Come you back to Mandalay,

Where the old Flotilla lay:

Can't you 'ear their paddles chunkin' from Rangoon to Mandalay?

On the road to Mandalay,

Where the flyin'-fishes play,

An' the dawn comes up like thunder outer China 'crost the Bay!

Skipp3d

По плану это стихотворение должно быть в иной части рассказа и с тем городом, который стоит в оригинале, - с Моламьяном. Но, пожалуй, эта версия мне нравится больше. :)

chickabiddy

Извиняюсь, поспешил %-)))

Но тама ещё несколько куплетов оригинала да плюс русских переводов версий с дюжину)

Мож даже на рассказ о следующей поездке останется)))

И спасибо большое ещё раз за возможность увидеть!

chickabiddy

Вы так рассказываете, что я сам почти влюбился)) Фото побольше пожалуйста))

Понедельник, 20-го мая

Нет, уже сейчас можно сказать, что Мьянма стала знаковой для меня страной!

Утром мы вышли на улицу и отправились на поиски симпатичного местечка, где можно было бы позавтракать. Надо сказать, что утром улочки Янгона превращаются в сплошные чайные. На тротуарах то тут, то там стоят маленькие столики, окружённые такими же маленькими, почти игрушечными стульями; на столах стоят чашки и термос с зелёным чаем. Жареные лепёшки, самосы, местные кондитерские изделия – всё это в большом, но определённом, количестве ставится на столы. Вы садитесь за стол, заказываете мьянманский чай или кофе – зелёный чай в термосах бесплатный, его можно пить в неограниченном количестве, чем мы постоянно пользовались, пробуете ту или иную булочку или лепёшку. Так можно провести очень и очень много времени, потому что и чай вкусен и горяч, и лепёшки, хоть и жирные, но тоже аппетитные, но главное – вокруг вас бьётся пульсом жизнь пятимилионного города. Кто-то так же, как и вы, пьёт чай; кто-то застыл с газетой в руках и только иногда, не прерывая чтение, сплёвывает кровавую из-за бетеля слюну на асфальт; кто-то раскладывает на растеленном пледе какие-то товары; кто-то идёт на работу. У многих в руках небольшие металлические кастрюльки-контейнеры, в которых, по-видимому, содержится их обед. Вроде бы ничего необычного: разве и в других городах, странах люди не идут также на работу, а в их сумках не лежит собранный обед в пластиковом контейнере? Всё так. Но почему мы приезжаем в другие города, другие страны, и привычные нам вещи предстают иначе, может быть, кажутся даже притягательнее, роднее?

Мы расплатились и продолжили исследования Янгона. Прямо, налево, направо, снова прямо. Так, несколько поплутав, мы оказались у Центра переливания крови.

- Пойдём сдадим кровь! – вдруг произнёс Женя.

Я сначала думал, что это шутка, но Женя пересёк дорогу и решительно направился ко входу в Центр. В самом центре наше желание восприняли как само собой разумеющееся, проверили кровь на гемоглобин, давление и зажгли зелёный цвет. В общем, так и случился мой первый опыт донорства.

Потом были визиты в одну из самых главных святынь Мьянмы, пагоду Шведагон, и ту пагоду, что была возле нашего дома, Суле. Сразу надо сказать, что для иностранцев вход в большинство святынь, в те или иные исторические достопримечательности будет платным. Это касается не только Янгона, но и Мандалая, и других городов и мест Мьянмы, хотя и не всех. Так или иначе, в Шведагон вход стоит 5 долларов (или эквивалент в чатах), в Суле – 2 доллара. На входе сидят контролёры, которые на все просьбы, увещевания, уговоры, рассказы о том, что мы не туристы, но паломники, отвечали одно: «Вы иностранцы, значит, должны платить». Можно, конечно, пройти через контроль незамеченным, но всё равно вас потом увидят, отследят и подойдут за оплатой.

Шведагон. Фактически, это целый монастырский комплекс, центром которого является огромная 98-ми метровая ступа, покрытая золотыми пластинами, общий вес которых более пятисот килограммов, и украшенная сотнями бриллиантов, рубинов, изумрудов, других драгоценных камней, сотнями золотых и серебряных колокольчиков, мелодичный и таинственный звон которых разносится далеко по округе, заполняя пространство звуками, доносящимися будто с небес, словно тысячи ангелов одновременно заливаются смехом. Окружённый многочисленными сверкающими золотом пагодами, беседками и храмами, из-за которых очень трудно оценить подлинный размер этого исполина, Шведагон кажется словно парящим, приподнятом над уровнем земли. История его теряется во тьме веков, сама ступа неоднократно перестаивалась, переделывалась и свой нынешний вид приняла только в середине XVIII века. Легенды рассказывают нам, что её возведение началось две с половиной тысячи лет назад, что под её основанием хранятся великие буддийские реликвии, связанные с тремя предшественниками Будды: посох Какусандхи, водяной фильтр Конагаманы и часть туники Кассапы, а также 8 волос Гаутамы. Правда это или нет, но Шведагон – место особое; каждый мьянманец-буддист старается здесь побывать, местные жители приходят сюда ежедневно, проводя здесь часы. Но что такое час по сравнению с Вечностью?

Мы пришли к Шведагону, но платить 5 долларов, чтобы попасть внутрь не хотелось. Тем более, мы уже были в пагоде Суле, точнее, вокруг неё, и поэтому могли предполагать, что мы увидим. Поэтому мы посидели немного в проходе, прошлись вокруг внешней ограды пагоды, откуда она была великолепно видна, и даже поднялись на местную водонапорную башню, с которой открывался прекрасный вид на внутренний двор ступы. Было видно, насколько мал человек по сравнению с этим исполинским сооружением! Особенно это стало заметно, когда на ступу поднялись монахи: они казались маленькими малиновыми пятнышками на фоне огромной, заслоняющей всё пространство массы.

А какое небо было над Шведагоном! Иногда, когда мы шли вокруг ступы, вокруг нас возникали места абсолютной тишины, словно некий провал или, быть может, коридор, в который не проникают ни голоса птиц, ни далёкий шум автомобилей, словно он окружён огромной звуконепроницаемой стеной...

Однажды на практике после третьего курса мне удалось побывать в Институте физиологии, где была звуконепроницаемая комната. Стены её были обиты специальными материалами со специальной формой так, что любой звук разбивался и поглощался ими. Мир абсолютной тишины.

Так вот, эти зоны вокруг Шведагона как раз напомнили мне эту комнату. Разница только в том, что здесь не было стен. В одном таком коридоре я запрокинул голову вверх и увидел невероятные, подсвеченные золотистым светом облака, которые с непостижимой скоростью проносились над головой. Правда, некоторые из них словно цеплялись за шпиль пагоды и, образуя странный, сотканный из туманных потёков хоровод, кружили вокруг неё, а потом улетали, звеня на прощание в золотые колокольца на вершине пагоды и оставляя на нём влажные, дымчатые поцелуи.

В сумерках возвращаясь домой, обратили внимание на ещё одну характерную для Янгона картину. С верхних этажей зданий свисают верёвки, с иногда прикреплёнными к ним кручками или прищепками. Когда по улицу идёт торговец, его могут остановить окриком из окна, он цепляет к верёвке товар, а ему сверху спускают деньги. Или наоборот. Немного позже мне довелось наблюдать подобную сделку.

Наступившая ночь была странной, тяжёлой, беспокойной - может быть, из-за бетеля. Послевкусие её долго держалось во рту, щекотало язык, заставляло прикрывать глаза. В голове появлялись и исчезали размытые видения, странная лёгкость будоражила мысли, хотелось танцевать.

Вторник, 21-го мая

Утро было похоже на прошедшую ночь. Какая-то грусть или тоска наполняла голову. Это не было плохим или тяжёлым, но было не по себе. В такие моменты хочется сопереживать каждому живому существу, и ты смотришь на землю с чувством причастности ко всему, что происходит на ней. Прямо перед тобой в это время открывается глубокая бездна человеческих страстей. Иногда в такие минуты хочется напиться. «И мне б не спиться» поёт «Чиж и Co» в песне «18 берёз».

Вокруг Янгона ходит круговой поезд. Проезд на нём для иностранцев стоит доллар, время в пути – 3 часа. Сегодня мы на нём поедем. Но до этого мы заглянули в палатку местного астролога-хироманта. Что же он скажет нам? Вообще, в Мьянме астрология и астрологи имеют колоссальное значение. Когда рождается ребёнок, имя ему выберут с учётом мнения астролога, при принятии того или иного решения всегда спросят специалиста-астролога, и это касается в том числе вопросов государственной важности. Так, например, точное время перемещения столицы из Янгона в Нейпидо в 2005 году было принято в соответствии с астрологическими прогнозами.

Астролог попросил 5000 чатов за услуги и рассказал, что ждёт нас долгая и счастливая жизнь, полная путешествий и приключений. Рассказал и о жёнах, и о детях, в общем, всё, что в подобных случаях говорят астрологи. Поживём-увидим.

Поезд – это наша электричка с азиатскими чертами. В вагоне четыре входных отверстия, расположенных по центру, дверей нет, как и нет стёкол на окнах, вдоль окон лавки. Во время движения можно стоять в двери, держась за поручни, а ветер будет весело щекотать волосы на голове.

Сам по себе маршут следования поезда не представляет почти ничего интересного: городские окраины, пригороды и ближайшие деревни. Но вот пассажиры! Как я уже говорил, на лица мьянманцев можно смотреть бесконечно!

Вот, например, мужчина, жующий бетель по левую руку от меня. Он выглядит довольно угрюмо, но есть в нём что-то, притягивающее взгляд: может быть, задумчивые, пронзительные глаза, в которых иногда вдруг проглядывает страшная, давящая усталость, или его поза, то расслабленно-сонная, с откинутой головой, то напряжённая, словно он готовится к хищному прыжку – броситься, прыгнуть, задавить.

Вот удивительно красивая девочка, чем-то напоминающая мою хорошую знакомую. Девочка задумчиво смотрит перед собой, её глаза не отрываются от чего-то, видимого сейчас только ей. О чём она думает, где сейчас она, в каком пространстве-времени? Что будет с ней через год, через два, через десять лет? Эти мысли проносились в моей голове ледяной молнией, а потом я снова возвращался в здесь и сейчас. Девочка вместе со своей матерью перовозят большие, чем-то плотно набитые, мешки.

Постоянно входят и выходят люди. Корзины с какими-то кореньями, зеленью, большие и маленькие мешки, мотоцикл. Постоянно входят продавцы всего-чего-только-есть-на-свете, но больше, конечно, торговцы всякими вкусностями, воды и бетеля. Пирожки, самосы, бананы, вода обычная – 25 чатов за кружку, вода с лаймом, солёная – 50 чатов, причём денег с вас возьмут за кружку, а напиться дадут вволю, и, конечно, бетель, бетель.

В вагоне стало почти тесно, но эта теснота была доброй, в ней не было напряжённости, злобы. Так незаметно пролетели три часа.

Вечером посетили вегетарианский ресторанчик – немного странный, как пишет Вики-трэвел, но вкусный, и интернет-кафе. Сложности с интернетом в Мьянме сейчас нет, и если в гест-хаузах wi-fi встречается не очень часто, но найти интернет-кафе можно в любом мало-мальски приличном городке. Скорость, конечно, не очень высока, но вполне приемлема. Стоимость – 300-500 чатов/час

потому что в других местах мы -сторонние наблюдатели. мы видим со стороны простой обычный но такой милый быт. а когда внутри этого - мы белки в колесе, трудно абстрагироваться

Среда, 22-го мая

Мне очень нравятся города во время дождя. Может быть, потому, что в эти моменты они все напоминают мне любимый Петербург.

Часов в 11 мы встретились с остальными участниками нашего путешествия по Мьянме. Я их сейчас представлю: это два Андрея, Большой и Маленький, Саша и Бина, кореянка, подруга Саши. Всего, считая меня, Женю и Лёшу, - 7 человек. Впереди у нас месяц путешествия по Мьянме, у кого-то чуть больше, у кого-то меньше.

Вечером небо продолжало плакать, роняя мелкие слёзы на улицы Янгона. Иногда дождь ненадолго прекращался, словно маленький ребёнок там, наверху, забывался, но потом снова вспоминал о своей обиде и снова пускался в плач. Город, объятый тонкой завесой дождя, являл собой удивительное зрелище. Небо было густого серого цвета, серебристым же отливали и мокрые мостовые, усыпанные мусором уходящего дня. Яркими пятнами в этой всепроникающей влажной серости сверкали разноцветные дома, казавшиеся весёлыми и/или печальными масками, связкой разноцветных воздушных шаров, готовых сорваться в небо.

Свернув в пространство между двумя рядами домов, выходящих фасадами на две параллельные улицы, я вдруг попал в какой-то иной, сюрреалистичный мир. Всё это пространство было завалено мусором, через него с одной стороны этого проулка на другую был перекинут мостик, а над ним в низких серых небесах, в узком пространстве между домами кружили вороны. Картина, открывавшаяся мне, была страшной в своей сюрреалистичности, жуткой, но в то же время неотразимо прекрасной.

Мусор – это только оболочка.

не совсем понял , зелёный или чёрный ? похож на индийский ?

и ещё любопытно , как в целом , если сравнить с Мьянму с Камбоджей (хотя понимаю , что наверно сложно)) , где больше понравилось ? например где бы больше хотелось жить и работать ?

ну , это точно " по индийский " ))