Продолжение. Предыдущий день здесь. 23 августа 2006 г. Значит так. Улан-баторский гестхаус – тема прикольная. Это даже не столько гест-хаус, сколько гест-флэт. Берется квартира типа хрущевки или сталинки, в комнате ставится несколько кроватей (желательно двухъярусных), около кроватей привинчивается по ящичку для ценных вещей. Кухня со всей ее посудой, туалет, душевая – общего пользования. Этакая бекпекерская коммуналка. И даже больше – ведь все живут в одной комнате. Единственное, что позволяет блюсти хоть какую-то приватность – это занавески у кровати. Так что при желании можно даже сексом заниматься. Путешествовали ли вы когда-нибудь автостопом, останавливались ли на вписочных флэтах? Ну, так вот улан-баторский гест – самое оно. Я была несказанно рада вновь очутиться в знакомой коммунальной обстановке. Это когда ты, продрав глаза, с кровати бросаешь «монинг» соседу-немцу, по дороге в туалет сталкиваешься в коридоре с австралийкой и пьешь утренний кофе на кухне вместе с японкой, глядя в монгольский телевизор. Куча людей на маленьком пятачке – общение неизбежно. И это не напрягает, потому что Монголия - это ведь не Индия, где порой хочется запереться в четырех стенах подальше от движущейся, галдящей и жующей миллиардной массы. В Монголии с ее двумя с половиной миллионами человек просто не может устать от общения.
В отличие от вписочных флэтов здесь все хорошо организовано для приюта путешественников, и чисто. И, разумеется, не бесплатно. В «Хонгоре» кровать стоит (стоила в 2006 году) 4 доллара в сутки. «Хонгор» - один из довольно простеньких и дешевых гестов, но он уютен. Другие, которые мы видели, - более евроремонтные и дорогие (до 8 долларов за койку). В некоторых таких гестах можно снять даже отдельную комнату (около 25 долларов). Иные гесты представляют собой даже не квартиры, а целые этажи, переоборудованные под гестхаус.
Днем 23 августа 2006 года в коммунальной кухне «Хонгора» я колдовала над кастрюлей с вегетарианским пловом. Продуктов из поездки у нас осталось много (брали на 20 дней, но потом планы сократились до 10-ти). За столом восседал шеф «Хонгор экспедишн» Тороо, болтая со своими водилами под стакан айрага. Вчера Моги отчаянно хвастался перед шефом и коллегами, что зарулил аж в Хермен Цав. Уж не знаю, завидовали они ему или сочувствовали. По телеку передавали передачу про народные монгольские инструменты.
После обеда мы зависли в комнате и перезнакомились с соседями – немцем-автостопщиком и австралийкой, работающей в Японии. Зашел Моги, вымытый, отутюженный. Подарили ему диск с фотками из нашей поездки. Во время путешествия он рьяно приглашал нас к себе домой, когда вернемся в Улан-Батор, теперь помалкивал. Видно, потрепали мы ему нервы, устал он от нас. Прости, Моги! К тому же завтра ему снова предстояло садиться за баранку – уже с другими жуулчинами на борту...
Вечером взяли с собой нового знакомого немца - его зовут Мариус - пошли шататься по городу. Мариус сидел в Улан-Баторе уже неделю, ждал китайскую визу. Приехал в Улан-Батор автостопом. Мы спрашиваем: ну и как автостоп в Монголии? Он рассказал, что от границы со стороны Тувы до Улан-Батора ехал две недели, машин очень мало, к тому же они постоянно ломаются. Так что приходится ждать и еще раз ждать. Мы: и че, ни разу не приходилось платить? Автостоп вообще-то дело бесплатное, но в некоторых странах водилы это отказываются понимать. Было интересно, как обстоит дело с этим у монгольских шоферов. Мариус ответил, что ни разу не платил, только при пересечении русско-монгольской границы его заставили раскошелиться. За ужином в китайском ресторане мы продолжили разговор:
- Ты ездил куда-нибудь: в Гоби или на северо-запад?
- Нет.
- Что ты делал в Улан-Баторе эту неделю?
- Не знаю... Бродил...
- Ты производишь впечатление человека, которому плевать на достопримечательности.
- Да, мне плевать на достопримечательности.
- Но почему ты путешествуешь? Едешь в Россию, Монголию, Китай... Зачем?
- Мне нравится быть в дороге.
Немножко под хмельком от принятого пива мы шлялись по улан-баторским улицам, разговаривая ни о чем. Потом решено было устроить пьянку на лавке перед домом, где находился наш «Хонгор». Серж с Мариусом взяли водку и шоколадку. Водку я бросила пить еще в детстве, а шоколадку активно пощипывала. Такая картина: августовкая ночь, двор сталинского дома, качели, лавка, алкаш примостился у помойки, с улицы доносится бибиканье, булькающий звук из бутылки в стакан. Что-то напоминает, не правда ли? Как будто в каком-нибудь Ижевске. И вдруг – две лысые фигуры в бордовых юбках и накидках пересекают двор и исчезают за углом. Нет, мы не в Ижевске, там буддийские монахи по дворам не шныряют. Из темноты появляются два мента с палками и начинают гонять алкаша. Один из них пускает палку в действие. Палка издает искры и электрический хруст. Зрелище более чем убедительное. Один мент подходит к нам. Мы что-то бормочем и просачиваемся в дверь нашего подъезда.
Посиделка продолжается в хонгоровской кухне. Полночь. Из колонок вибрирует монгольское горловое пение. Заваривается кофе. Хлопает дверца холодильника. Кто-то просит закурить. Кухню оккупировали бекпекеры из разных стран. За столом австралийка, пара португальцев, американец и карта мира. У окна какой-то иностранец беседует с монголом, рядом карта Монголии и народный монгольский инструмент, а также листок с обещанием администрации «Хонгора»: «Если во время вашего пребывания в нашем гестхаусе у вас случится день рождения, от нас – бутылка французского вина». Забота о клиентах, понимаешь. Мы окопались посреди этого бедлама на трех табуретках, продолжая совершать русско-немецкие полеты по монгольскому космосу... И постепенно спикировали в кровати.
